Ежи Эдигей - История одного пистолета

• Название: История одного пистолета
• Автор: Ежи Эдигей
• Издательство: Радуга
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1987

Ежи Эдигей — популярный в Польше и за рубежом автор увлекательных и остросюжетных романов и повестей.

Писатель не ограничивается разработкой занимательного сюжета, его интересуют социальные корни преступления. Тонко и ненавязчиво писатель проводит мысль, что любое преступление будет раскрыто, не может пройти безнаказанно, подчеркивает отвагу и мужество сотрудников народной милиции, самоотверженно защищающих социалистическую законность и саму жизнь людей.

---

— На этот вопрос мы, пожалуй, не найдем ответа.

— И все-таки попробуем. Банда — это группа тесно связанных между собой единомышленников. Их связь прочнее, чем связи товарищей по работе, друзей или родственников. Возникли они не во время оккупации или Варшавского восстания — для этого преступники слишком молоды, в войну они были еще детьми. В таком случае не скреплено ли единство этих людей каким-то старым, до сих пор не раскрытым преступлением?

— Это вполне возможно. Людей часто объединяет героическое прошлое, но бывает, что и совместное преступление.

— Члены банды должны полностью доверять друг другу. Каждый из них знает, что соучастник не только его не выдаст, но и будет строго придерживаться указаний главаря. Не проболтается, не донесет. В результате такого взаимного доверия банда сплачивается буквально в монолит.

— Стало быть, их объединяет уверенность, что если они попадутся, то вместе пойдут на виселицу?

— Ошибаешься. Такое чувство возникло только после третьего нападения. До того, в деле на Белянах, убийца был один — Ковальский. Остальные получили бы сравнительно небольшой срок. Их нельзя было бы обвинить в соучастии в убийстве — они всего-навсего участвовали в нападении. И наверняка бы доказывали, что убийство не было запланировано, что главный преступник зашел дальше, чем они решили. Только в следующий раз второй член банды, Адамский, вступил в «клуб убийц», и лишь напоследок обагрил руки кровью третий, Малиновский.

— Ну, это вполне соответствует теории об общей ответственности. Большинство тайных организаций, совершающих тяжкие, карающиеся смертной казнью преступления, в своих действиях руководствуются этой теорией.

— Согласен. Но начинал-то один. Уже тогда он доверял остальным членам банды, не сомневался, что они его не подведут.

— Не забывай, что первым делом они убили сержанта Калисяка. Именно это связало всю банду.

— Нет! Их союз должен был возникнуть раньше и выдержать испытание на прочность еще до нападения на сержанта. Убийство Калисяка не следует отделять от других преступлений. Их разнит только цель. В первом случае задача бандитов была — добыть пистолет, а последующие нападения совершались ради денег. Без оружия им делать было нечего. Когда бандиты шли на убийство сержанта, они уже были спаяны не меньше, чем сегодня.

— Я думаю, что главарь — убийца сержанта.

— Почему? На каком основании?

— Я считаю, — объяснил подполковник, — что главарь — это человек, который организовал банду или хотя бы только призвал ее к действию. Так что, отправляясь на первое «мокрое» дело, он должен был взять на себя самую трудную задачу, а именно — убийство сержанта. Потом убивали другие.

— Если считать, что ты прав, можно определить главаря. Это тот самый высокий лысеющий блондин, Малиновский, который стрелял перед банком.

— С чего ты взял?

— Да ведь это ясно. Первое убийство совершил Малиновский, главарь банды; второе, во время нападения на почту на Белянах, — высокий шатен Ковальский; третье, на улице Тувима, — Адамский. На этом круг замкнулся, и потому в следующем деле пистолет снова оказался в руках вожака. Но, повторяю, я не верю, что ваши описания бандитов — кроме роста, конечно, — соответствуют действительности. Вашими определениями я воспользовался, только чтобы легче было идентифицировать каждого из преступников.

— Одно только не поддается объяснению. Почему бандиты так беспощадны?

— И это понятно, — ответил профессор. — Их беспощадность заложена в самом плане действий. У вооруженного инкассатора нет никаких шансов уцелеть во время нападения. Он должен быть убит в первую очередь. В него стреляли, хорошенько прицелившись, стараясь не промахнуться. Других достаточно было просто обезвредить. Или возьмем убийство на почте. У инкассатора и охранника было оружие, оба стояли около фургона. Их и старались убить. По чистой случайности в момент выстрела охранник обернулся, и это его спасло. Зато в служащего почты, который нес мешок с деньгами, стреляли уже только для того, чтобы его остановить. Когда тот, раненный в ногу, выронил деньги, бандит и не пытался его добить. Но если бы служащий не бросил мешка, я совершенно уверен, нападающий выстрелил бы во второй раз. Быть может, тогда уже со смертельным исходом. То же самое произошло перед банком. Преступник убил охранника, ранил человека, несшего деньги, но кассирше и водителю машины уделил гораздо меньше внимания. Просто попугал их выстрелами.

— Ход нападения на улице Тувима противоречит твоим рассуждениям. Там бандит выстрелил в кассиршу несмотря на то, что она крикнула: «Не убивай!» Целился точно, в грудь. С такого расстояния, когда пистолет почти касался тела, он не мог промахнуться. Если бы он хотел только ранить женщину, мог бы выстрелить, например, в руку, в которой она держала сумку с деньгами. Ведь кассирша была так перепугана, что наверняка не оказала бы сопротивления при попытке вырвать у нее деньги.

— Ну да, ты прав, но нельзя забывать, что преступники тоже люди, у которых есть нервы. Нервы-то и могли подвести низкорослого бандита, и он пошел дальше, чем было запланировано. Этой ошибки не совершил главарь банды при следующем нападении.

— А может, как раз его подвели нервы и он промахнулся, хотя намеревался убить?

— Наши рассуждения, — усмехнулся профессор, — имеют только теоретическое значение: мы никогда не сможем ни подтвердить, ни опровергнуть эти гипотезы.

— Значит, ты допускаешь, что мы никогда не поймаем преступников?

— О, нет! Уверен, что поймаете. Эти люди вынуждены будут постоянно совершать новые и новые преступления и когда-нибудь допустят первую, незначительную ошибку, которая их погубит.

— Они теперь загребли большую сумму, может, этим и удовольствуются, выйдут из игры.

— Ну нет. Власть денег огромна. Освободиться от нее они не смогут. Такими и останутся до конца…

— Во власти денег?

— Да. Такие люди привыкают к большим деньгам. Внезапно отказаться от сладкой жизни им очень трудно, а то и невозможно. Банда идет на мокрое дело, чтобы шикарно жить, грабят-то они для того, чтобы раздобыть деньги, а деньги расходуют. Мы уже знаем, что в распоряжении бандитов три машины — значит, автомобиль есть у каждого. Кроме этого, у них наверняка роскошно обставленные квартиры, живут они, конечно, на широкую ногу. И расходы безусловно растут.

— Не понимаю. Почему растут?

— В этом как раз и проявляется власть денег. Как тут не увлечься красивой жизнью и не поехать, например, в Египет вместо Мельно, раз уж завелись деньжата? Я произвел небольшой подсчет. Первое нападение совершено в августе 1966 года. Тогда было украдено триста двадцать семь тысяч…

— И шестьсот восемьдесят злотых, — уточнил Маковский.

— Вот именно. Плюс шестьсот восемьдесят злотых. Второе нападение произошло в мае 1968 года. Это значит, что бандитам хватило денег на двадцать два месяца, то есть в месяц каждый расходовал примерно по пять тысяч. Когда деньги кончились, они совершили новое нападение. Десятого мая банда захватила на улице Тувима четыреста двенадцать тысяч злотых — значительно больше, чем в прошлый раз. И тем не менее нападение перед банком произошло уже в ноябре 1969 года. Теперь денег, как мы видим, хватило только на восемнадцать месяцев. Расходы бандитов возросли до восьми тысяч в месяц.

— Я думаю, они потратились на покупку машин.

— Конечно, во время первого нападения у банды, скорее всего, была только одна машина. По мере роста жизненного уровня каждый из преступников обзавелся собственным автомобилем. Но это нисколько не противоречит нашей теории и общеизвестной истине — чем больше доходы, тем больше и расходы. В настоящее время бандиты находятся под особым «денежным прессом». Ведь на этот раз их добычей стала огромная сумма: миллион триста шестьдесят три тысячи.

— Плюс пятьсот злотых, — добавил подполковник.

— Это уже роли не играет. Соответственно разыгрались и аппетиты преступников. Пяти или восьми тысяч ежемесячно из «левых доходов» им уже не хватает. Они по-прежнему осторожны, но власти денег противостоять наверняка не в силах. Расходы их, конечно, возросли. Это по-человечески понятно: когда есть деньги, их хочется тратить.

— Да, взять хотя бы людей, выигрывающих в спортлото. Редко кому выигранной суммы хватает больше чем на несколько лет. Кое-кто умудряется разбазарить свой миллион за год-полтора.

— В Силезии, где я недавно был, — усмехнулся профессор, — ходят легенды об одном железнодорожнике, который всю сумму, выигранную в лотерею, положил на сберкнижку и жил на проценты. Но это исключение. У железнодорожника почти не нашлось последователей. Однако вернемся к нашей теме. Бандиты все больше попадают под власть денег. Теперь ежемесячная доля каждого члена банды, надо думать, около пятнадцати тысяч.