Семён Клебанов - Спроси себя

• Название: Спроси себя
• Автор: Семён Клебанов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1987
• ISBN: 4702010200

Предлагаемые читателю роман и повести С. Клебанова построены по законам остросюжетного жанра. Они увлекают динамикой событий, остротой жизненных перипетий, достоверностью историй, положенных в основу сюжета.

---

— Привык отвечать за свои слова. Я ведь сказал суду: виновен! И все тут! Хватит людей мучить.

— Этого мало. Надо, чтобы суд установил вашу виновность.

В-слабом отблеске костра Градова увидела воспаленные глаза Щербака. Он встал, торопливо ушел в ночь, и скоро шаги его затихли на берегу.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Ваши фамилия, имя, отчество? — спросила Градова, оглядывая зал и не замечая сидящих перед ней людей.

Сегодняшнее утро началось с неожиданной новости, которую она узнала в фотоотделе судебной экспертизы. И эта новость держала судью в странном и непонятном для нее возбуждении.

— Лужин Георгий Александрович, — ответил журналист. Он был не первый раз в суде, но свидетелем проходил впервые.

Лужин ответил еще на ряд официальных вопросов, но сам размышлял в это время о том, что ему повезло: он стал участником судебного разбирательства, и это поможет ему написать интересную статью о событиях в Сосновке.

— По просьбе суда вы передали нам две отснятые кассеты. Вы представили все, что сделали в Сосновке?

— Да.

— Фотоотдел судебной экспертизы сделал фотографии с ваших пленок. Ознакомьтесь с ними. — И Градова открыла папку с карточками, веером разложив их на столе.

— Это мои снимки.

— Сколько их?

— Сорок четыре. Все они сделаны с моих негативов.

— Вы говорили, что дважды встречались со Щербаком. Когда это было?

— Первый раз четырнадцатого июня, — сказал Лужин. — Разговор был в кабинете короткий. Вторая встреча была на другой день.

— Подсудимый Щербак, вы подтверждаете свои встречи с Лужиным?

— Подтверждаю.

— Свидетель Лужин, вы встречались с мотористом катера Тимофеем Девяткиным?

— Да.

— Когда?

— Пятнадцатого июня.

— Может быть, вы запомнили, как он был одет? — спросила Градова.

— Не помню.

— Разве вы не снимали его?

— Снимал на катере.

— Покажите эту фотографию.

— Вот она.

— Девяткин знал, что вы корреспондент газеты?

— Думаю… — Лужин посмотрел на Градову и понял, что каждый ответ важен для нее. — Думаю, что знал.

— От вас?

— Нет. Об этом не говорили. Я представлялся только Щербаку. Девяткин отвез меня в район заостровья, а когда возвращались, про пожар рассказывал.

— Что именно?

Егор повернулся в сторону Щербака и громче прежнего сказал:

— «Окопался у нас начальничек Фомич. Натворил бед. Поселок едва не сжег».

«Этот моторист — шустрый парень, разговорчивый, — подумал Егор. — Он, должно быть, что-то знает про Щербака. Понятно теперь, зачем суду нужен Девяткин». И добавил:

— Девяткин мне понравился. Деловой человек.

Судья Градова невольно вздохнула и спросила:

— Где вы были, когда возник пожар?

— Точно не помню.

— Какая погода стояла в то время?

— Тихая. Безветренная.

— Садитесь.

— Свидетель Девяткин, вас фотографировал Лужин, когда вы ездили на остров?

— Уважил меня.

— Как вы тогда были одеты?

— А вы посмотрите на фото. Там видно.

— Меня интересует ваш ответ.

— На работе у нас форма одна — сапоги и тельняшка.

— А на голове?

— Фуражечка была.

Судья выбрала среди фотографий карточки Девяткина и показала их ему:

— Узнаете?

— Факт. Тут меня каждый признает.

— А как вы были одеты накануне?

Девяткин уставился на судью, будто она сама должна была ответить на вопрос. Потом осмелел и брякнул:

— Откуда я помню, как был одет? Не помню, ясное дело.

— Ну а в тот вечер, когда вы встречались с главным инженером Бурцевым?

— Так же был одет, извини-подвинься… Теперь вспомнил.

— Вы говорили Лужину, будто из-за Щербака чуть не сгорел весь поселок?

— Я своих слов не записываю. Не молитва, чай. Но, помнится, насчет пожара толковали. Не отказываюсь. Критиковал я тогда наше начальство.

Убедившись, что у прокурора и защиты нет вопросов, Градова отпустила моториста. После этого она вызвала Лужина.

— Когда вы сделали эти снимки?

— Утром четырнадцатого июня.

— Более точно можете сказать?

— Между девятью и десятью часами утра.

— Какой снимок из этой серии был последним?

Лужин выбрал фотографию с белкой.

— Вы уверены, что не ошибаетесь? — спросила судья.

— Абсолютно, — без тени сомнения ответил Лужин. — На пленке видно, это последние кадры.

— Поставьте на фотографии подпись и укажите время съемки.

Лужин выполнил просьбу судьи и вышел из зала.

— Свидетель Девяткин!

Моторист пружинисто и легко поднялся с места, успев заметить пристальный и сосредоточенный взгляд Федора Каныгина. Тогда он повернулся так, чтобы не видеть технорука запани, и с вызывающей прямотой поднял свои синие глаза на судью.

«Мне бы в лес с тобой сходить прогуляться, — с наглым озорством подумал Девяткин. — Там бы мы быстро разобрались, кто есть кто. Хороша баба!»

— В предыдущих показаниях вы сообщили суду, что с момента пожара находились на месте стоянки катера?

— Точно! И сейчас подтверждаю.

— Вспомните, когда возник пожар?

— Часов в одиннадцать. Может, чуть позже.

— Вы там были?

— Нет.

— А как вы узнали о пожаре?

— Услышал, как рельс загремел, и побежал к запани. А когда свернул от магазина на тропку — так дорога короче, тут и запань прорвало.

— Значит, о возникновении пожара вы лично не знаете?

Девяткин доверчиво улыбнулся и пожал плечами.

— Откуда, извини-подвинься?

— А в момент аварии вы где находились?

— Около катера.

— Первый пожар возник в десять утра?

— Не помню.

— Прошу пригласить свидетельницу Варвару Косичкину, — сказала Градова.

— Я свободен? — спросил Девяткин.

— Еще нет.

В зале суда появилась рослая, высокая и крепкая женщина лет тридцати, которая слегка растерянно и смущенно оглядывалась по сторонам. Простые волосы цвета вороньего крыла были свиты у женщины чуть пониже шеи в прочную косу.

— Свидетельница Косичкина, вы работаете в столовой Сосновской запани?

— Да.

— Вы помните, когда начался первый пожар?

— В десять часов утра.

— Почему вы так точно запомнили время?

— Я на работу пришла в половине десятого, мне нужно было прокипятить халаты в баке. Покуда собрала белье, разожгла костер, прошло минут пятнадцать. А потом я за содой пошла — кладовщик наш приходит в десять. При мне он кладовку открывал.

Судья поблагодарила женщину, кивнув ей как старой знакомой, хотя и видела всего-то во второй раз, и отпустила.

— Свидетель Девяткин, авария запани произошла в десять часов двадцать шесть минут. Об этом имеется официальный акт. Вот он.

— Пусть будет по-вашему, — недовольно буркнул моторист. — Я что упомнил, то и сообщаю.

— Таким образом, разрыв по времени между началом пожара и аварией составляет всего двадцать шесть минут.

— Может быть, — вздохнул Тимофей Девяткин, раскачиваясь на носках и держа руки за спиной.

— Суд предупреждал вас, что вы обязаны говорить только правду, — напомнила Градова.

И в эту минуту у Девяткина не хватило выдержки. Он с дерзкой ухмылкой заявил:

— Мне работать надо было, а не на часы глядеть! Что же это получается, извини-подвинься? Рабочий человек делом занят, а его за это по загривку? Не годится так. Может, у меня и часов-то сроду нет.

— Скажите, свидетель Девяткин, вы перевозили пионеров на своем катере?

— Было дело. Я рассказывал.

— Никого из детей не запомнили?

— Куда там! Они мне спасибо сказали и побежали. Помнится, правда, какая-то девочка с веснушками была.

— Из какого лагеря были пионеры?

— Чего-нибудь полегче спросите, извини-подвинься. Дети — они же все одинаковые. Да и зачем мне было спрашивать, сами посудите? Если бы я, конечно, знал, что вы спросите, тогда бы обязательно узнал. Это как пить дать!

— Пригласите свидетеля врача Терентьеву, — сказала Мария.

— Я свободен? — спросил Девяткин.

— Пока нет.

В зале суда было очень тихо, и люди, казалось, не дышали, увлеченные процессом, как театральным спектаклем.

По вызову судьи вошла невысокая женщина, загорелая, легкая в движениях.

— Где и кем вы работаете, свидетельница Терентьева?

— Детским врачом в пионерском лагере «Буревестник».

— Вы не помните, отлучался кто-либо из детей вашего лагеря четырнадцатого июня за пределы территории «Буревестника»?

— Хорошо помню. Никто не отлучался.

— Почему?

— В этот день проходил общий медицинский осмотр детей в связи с имевшим место случаем заболевания дизентерией.

— Когда детям было разрешено выходить из помещения?

— Только после обеда.

— Может, мои пионеры были не из «Буревестника»? — Тимофей Девяткин рассмеялся.