Николай Балаев - Искатель. 1989. Выпуск № 04

• Название: Искатель. 1989. Выпуск № 04
• Автор: Николай Балаев
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 1989 г.
• Жанр: Детектив
• Год: 1989
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Николай Балаев ЖИВУЩИЕ-НА-ЗЕМЛЕ Повесть

Станислав Лем О КОРОЛЕВИЧЕ ФЕРРИЦИИ И КОРОЛЕВНЕ КРИСТАЛЛЕ

Сергей Павлов ФАНТАСТИКА НА ХОЗРАСЧЕТЕ

Виталий Пищенко РЕКЛАМНЫЙ ПРОСПЕКТ Рассказ

Александр Бушков ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА, ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА Рассказ

Елена Грушко ВОЕННЫЙ ПОХОД ПРОТИВ ЮЖНОГО ВЕТРА Рассказ

_{На II странице обложки рисунок Павла БУНИНА к рассказу «ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА, ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА»}

---

Гусыня напряглась.

— Гак! Га-глак! — раздалось над головой. И супруг рядом.

Семейство решило, что он охотится? Но ведь это не так. Он ищет человека Сергеича. Надо успокоить родителей. Рыжий задом отошел в кусты. Мать уложила крылья и подобрала птенцов А пес побежал дальше. И тут впереди что-то громыхнуло, взревело, обрушилось на реку, террасу и горы свирепым рокотом. Из-за морены, в дальнем конце галечной террасы выскочила огромная сверкающая птица. Рыжий уже видел ее однажды. Это была хорошая птица, она принесла друга к Жилищу Огня! Рыжий чуть не запрыгал от радости, однако грохот и вой прижали его к земле.

Вертолет шел низко, лопасти винта образовали сверкающий круг. Рожденные им могучие вихри гнули кусты и в брызги рвали поверхность озер. Машина уже миновала Рыжего, и тут в воздух рванулись гуси. Они, наверное, потеряли разум от страха и оставили гнездо. Или решили, что вдвоем легче увести от детей страшного врага.

Птица увидела гусей, притормозила и накренилась. В потоке солнечного света Рыжий не заметил огненных точек, но услышал хлопок выстрела. Гусыня замерла, скорчилась, лапы обвисли, и она камнем полетела вниз. Птица пошла над пламенеющей голубой террасой по кругу. Итуит хотел подхватить подругу, но гусыня была мертва. Она тяжело ударилась о землю и застыла в безжизненной позе.

— Га-глак-глак! — завопил Итуит и, ослепленный горем, кинулся на птицу. Удар пришелся в переднее стекло, брызнули осколки. Итуит скомканной тряпкой полетел вниз, а вертолет нырнул и сел посреди террасы. Лопасти повисли, звякнула дверца,^ проскрипели по гальке шаги, и воцарилась тишина. В невесомой ее прозрачности, в далекой глубине неба родился и приплыл на землю тонкий пронзительный голос всевидящего Тильмытиля, орла:

— Ки-и-и!

Тильмыгиль всегда оповещает Живущих-на-Земле об убийстве.

— Да-а, — протянул пилот. — Кто бы мог подумать…

— Сопротивляться, что ли, зверюги начинают? — сказал штурман. — Весной на трассе бык-дикарь за убитую важенку одному шоферюге радиатор на машине изуродовал.

— А что? Возмо-ожно, — сказал пилот.

— Вот, — подошел радист и опустил к ногам птиц. — Тощие.

— То-о-ощие… Говорить что будем? Стекло, переплет измят. Была бы скорость — эмба. Рапорт писать придется.

— Ну и что? Так и скажем — напали.

— Гуси? Кто поверит! Охотились, явно. С вертолета. А запрет по области? А гнездовой период?! А ЧП с машиной?! Накрутят… Кидай в речку, чайки подберут.

— Ничего себе! Зажарим. Зачем выбрасывать?

— А затем, что к вечеру о твоей жарехе аж в райкоме знать будут. Кидай, говорю, а в рапорте укажем… вон того, — пилот поднял голову и ткнул пальцем в небо. Там рисованным штрихом, еле видный, висел орел: — Хищник… он и есть хищник. Что у него на уме, никто не ведает.

Когда грохот вертолета утих, Рыжий услышал писк. Он встал и пошел к гнезду. Среди кочек на травяной подстилке громоздилась кучка серовато-желтых существ. По краям гнезда валялась яичная скорлупа.

Вначале птенцы увидели движение яркого пятна, а потом уловили исходящее от него живое тепло.

— Пи-пик! Пии-пи-пик! — закричали птенцы и бросились к Рыжему. Пес опешил. Птенцы притиснулись к лапам, крохотные носики заелозили в шерсти. Он освободил одну лапу и сделал шаг назад, потом вторую.

— Пи-пи-пи! — суматошно и недовольно закричали птенцы.

Рыжий длинными скачками упрыгал за куст. Но птенцы, следуя в потоке тепла и запаха, все же нашли его и вновь облепили лапы. Они вели себя как дети песцов. Что делать? Нет, надо продолжать поиск Сергеича. Рыжий отпрыгнул и затрусил по террасе. Птенцы, крича, побежали следом, но угнаться не могли и стали отставать. Рыжий вдруг заметил, как по склону недалекой уже морены проплыла широкая черная тень.

— Ки-и! — вспыхнул над головой пронзительный охотничий клич. Взвихрился воздух. Рыжий повернулся. Орел, скользнув над голубым полотнищем ягеля, ухватил хорошо заметный комочек и полетел к высоким башням-кекурам, торчавшим на склоне сопки.

— Пи-и-ик! — отчаянно прокричал птенец.

Тильмытиль охотится. Рыжий не раз наблюдал, как он пикирует на дом соседей. Только постоянная настороженность родителей спасала детей. Орел частенько прямо у него на глазах хватал евражек, и их трескучие вопли и призывы о помощи растворялись в небесных просторах. Тильмытиль опытный охотник, а дети ничего не знают, они думают, что мир — это место только для веселых игр. Даже охотников принимают за друзей. Сейчас Тильмытиль вернется и схватит еще одного глупого ребенка. А защищать некому, родителей убили пришельцы.

— Р-р-аф! — гавкнул Рыжий и прыгнул вверх.

Орел, выпустив крючкастые когти, отвернул в сторону и двумя взмахами ушел выше. Испугался. Ну и хорошо. Рыжий шагнул навстречу детям Итуита. Птенцы, бежавшие по следовой дорожке, опять увидели «родителя», забрались к нему под брюхо и попадали в изнеможении. Надо дать им отдохнуть. Рыжий лег. Птенцы полезли под голову и выбрали место между шеей и лапами. Передохнув, они опять заголосили. Теперь крики выражали голод, да Рыжий и сам чувствовал, что пора перекусить. Но к лежащему на одном месте охотнику еда не придет. Надо искать. Он встал и пошел на верхушку морены. Из-за нее приплыл запах. Он нес в себе аромат рыбы и дыма. Дым, который источает Огонь! Пес прыгнул вверх и попал в густую пелену самых разнообразных ароматов. И все их пронизывал и связывал дух человека, дух Сергеича. У Рыжего даже голова закружилась — нашел! На противоположном склоне торчала врытая в землю избушка с двускатной дерновой крышей. Чуть в стороне попыхивала белым густым дымом бочка — коптильня, а внизу под избушкой, в маленькой заводи стояла лодка. Рыжий задрожал от радости и призывно, с надеждой позвал:

— Авв! Ававзз!

Скрипуче распахнулась дверь, на улицу вышел бородатый человек. Это был Сергеич. Он приставил руку козырьком над глазами и закричал:

— Смотрите, какой Рыжий! Ты кто? Волк? Или пес? Да нет, пес. Ну иди сюда, Рыжий!

СОН РАЗУМА

…— Хорошее масло, пойдет.

— Бочку тоже на вас записали.

— Заплясали?

— За-пи-са-ли. Тару. Бочку из-под масла. Пустую.

— Да, густое. Хорошее масло.

— Не густое, а пустое. Бочку, понятно?

— A-а, дочку. Как занятия кончатся, в бригаду пусть летит, сюда, в тундру…

Сергеич уронил микрофон, ткнулся лбом в стол около рации и захохотал.

— Ладно, до связи. Вечером поговорим, может, прохождение лучше будет…

Сергеич взял микрофон. Продолжая смеяться, спросил:

— Нефедыч, кого питал информацией?

— Привет, — так же посмеиваясь, сказал Нефедыч. — Да вот с третьей бригадой хотел поконтачить. Они к берегу моря кочуют, залезли в какой-то распадок: совхоз совсем не слышит, решили через меня. Так тут наоборот — бригада не слышит. Ладно, вылезут на чистое место, поговорим… Что ты? Живешь-можешь?

— Сегодня — как в Зазеркалье. День чудес и удивительных явлений. Наконец-то вертолет из совхоза прибыл за рыбой. У летчиков пару пузырей на копченых чиров выменял. Ну, улетели, только пообедал — собака пришла. С рюкзаком и гусиным выводком.

— Чего-о?

— Собака, говорю. Р-рыжая. Рюкзак драный принесла и привела гусят. Пять штук. Гуменники вроде.

— Сколько принял?

— Стакашек. Ну так и знал — никто не поверит. Однако Рыжий, вот он, супчик уплетает, вторую миску. А гуси пушицу на кочке за избой щиплют. Крохотные, желтые с чернинкой.

— Может — с чертинкой? После «стакашка»?

— Паханы, здоров! — влез могучий голос.

— А-а-а, Бурила! Привет. Как вы там, все вертите?

— Ага. Грызем габбро[1]. Вглыбь.

— Рассчитали хоть, где вылезете?

— Главный был, рукой махнул. Говорит: с такой работой вылезем на курорте Талая, в почтовом ящике, гы… Испугать хотел. Да я те места с четырнадцати лет освоил… Но ближе к делу. У тебя гуси появились. Ты их по пушице пускай, да по краю озерка, где осочка. Хлебушком подкорми. Самая их пайка. А ягода пойдет — тогда заботы побоку. Но к середине августа — в загородку. Уплыть могут: они по рекам до моря, а там на равнинах в стаи, отлет.

— Ну а дальше — с яблоками, — у-у-м-м, — сказал Нефедыч.

— С капустой тоже — у-ум-м, — сказал Бурила. — У меня квашеной миска наберется, остатки с зимы. Сейчас в морозильню положу, дотерпит, а?

— Картошка сухая есть, — сказал Сергеич, — чиры в любом виде, голец скоро пожалует. А тридцатого у меня день рождения.

— Иди ты? Бидон найдется?

— На три ведра.

— Приглашаешь?

— Зову! Нефедыч, как? Пообщаться. Знакомы только по рации.

— К сентябрю? Можно. Снасти отремонтирую, избу поправлю, печь давно не чистили прежние хозяева… К сентябрю управлюсь.

Окончив связь, Сергеич вышел на улицу. Рыжий лежал у миски в избяной тени. Гусята лазали по кочкам, дергали стебли, охотились за комарами. Рыжий благодарно шевельнул хвостом.