Игорь Акимушкин - Невидимые нити природы

• Название: Невидимые нити природы
• Автор: Игорь Акимушкин
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1985

В своей новой книге известный советский писатель, популяризатор науки И. Акимушкин в увлекательной форме показывает, как тесно переплетены нити жизни в биосфере; «выдернув» одну из них, мы рискуем разрушить всю ткань биологического сообщества. И если порой кажется, что такие разрушения бывают малы, это глубокое заблуждение. Малые разрушения в природе могут вызвать целую цепную реакцию, которая приведет к оскудению Земли. Рассказывая о возможностях такой трагедии, автор всегда указывает на средства ее предотвращения.

---

Тинаму (или инамбу). Ночи темные в тропическом лесу, темнее на поверхности земли нигде не бывает. Ни единый луч, даже при яркой луне, не коснется почвы у ног деревьев-великанов. Пленка, самая чувствительная, часами пролежит здесь открытая и не засветится.

Уже в шесть часов сумрачно в лесу. А ровно в шесть тридцать печальные, нежные и чистые звуки возвещают, что ночь обрела все права над лесом. Трели минорные, флейтовые, то выше, то ниже октавой, наполняют мрак волшебством чудного песнопения.

Это тинаму, покинув своего скромного супруга, зовет другого самца. Зовет долго, печально и часто безответно.

Горло не многих птиц исторгает такие меланхоличные и чистые тона, как у тинаму, хотя по строю своему их песни просты. Лишь у некоторых тинаму выкрики грубые, лающие, но громкие — за километр слышны! По утрам, вечерам, днем и среди ночи мелодичными голосами рассылают тинаму свои брачные приглашения.

Живут в тропических лесах и лесостепях, в кустарниках, льяносах, среди трав, в низинах и Андах, на высоте более 4 тысяч метров. Многие в одиночестве, немногие — стаями. На земле проводят свой день, да и ночью редко прячутся на деревьях. Летают мало, неохотно и недалеко. Оттого, надо полагать, и нет этих птиц ни на одном из ближайших к Америке островов.

Удирать предпочитают по земле и таиться в кустах или в чужих норах (сами не роют). А если уж деваться некуда, вспорхнуть пришлось, то с ужасной паникой, с хлопаньем крыльев, с криками срываются, летят быстро и тут же падают в кусты, чтобы бежать по земле.

Даже от малых полетов устают тинаму: сердце у них крохотное — две тысячные веса птицы — и крови маловато. Оттого, говорят, мясо у тинаму белое, нежное, вкусное, охотниками всех рангов и наций очень уважаемое! Даже в Европу за то мясо, не жалея сил, переселяли тинаму.

У всех тинаму, которых зовут также и тао, самки покрупнее, поярче и «мужественнее» самцов. Впрочем, кавычки тут можно было бы, пожалуй, и не употреблять. Редкая случилась инверсия в их повадках: многие самки-тинаму взяли за правило токовать, распушив веером хвосты, полураскинув крылья, ухаживать за самцами. Иные и территорию гнездовую охраняют, а это роль преимущественно мужская. И все, как одна, отказываются высиживать и воспитывать детей!

Этим заняты самцы, даже те, кто не все свои обязанности передали подругам, а сами токуют и ухаживают, звучными голосами приглашая к гнезду двух-трех и больше, если повезет, амазонок в перьях.

Впрочем, «гнездо» слишком сильно сказано; нет у многих никакого гнезда — простая земля, устланная опавшими листьями или тем, что лежит на ней. Лишь высокогорный тинаму лепит из сухой земли и мха некое подобие чаши и выстилает ее дно травой. Но это оригинал среди своей и без того небанальной родни. Он, кажется, один из всех живет в единобрачии, то есть моногам: одна у него самка. Именно она отважно охраняет гнездовую территорию. Высоко в горах весьма прохладно, и потому высокогорный тинаму, отлучаясь из гнезда, накрывает яйца, которые насиживал, листьями.

А делать это было бы полезно всем тинаму без исключения: ведь яйца у них — истинное произведение искусства! И такие яркие, что даже издали не заметить их нельзя. Зеленые, голубые, пурпурные, винно-красные, желтые, шиферно-серые, почти черные, с удивительным блеском, точно покрытый глазурью дорогой фарфор. Великолепные у тинаму яйца! Коллекционеры очень их ценят. Порой, случалось, люди, прежде не имевшие дело с тинаму, принимали их яйца за фарфоровые безделушки.

В гнезде может быть 12–18 изысканной красоты яиц, если две-три самки с краткими визитами побывают здесь. У высокогорного тинаму самка одна, потому и яиц в гнезде меньше — 4–9. А у красногрудого тао, увы, всего одно яйцо!

Присутствовать при яйцах и при том, кто из них получится, самки не хотят, уходят, поручив все это петухам, но на призыв другого самца приходят и одаряют новое гнездо красивыми яйцами.

А самец сидит недели две или три, лишь раз в день или в два дня отлучаясь на обеденный перерыв, который у одних длится 45 минут, у других — 4–5 часов. Сидит прочно, и палкой не сразу сгонишь, можно подойти и хворостиной потрогать. Тогда только он «внезапно, как взрыв» взметнется, всплеснув крыльями, и улетит. Иные, притворяясь ранеными, уводят от гнезда непрошеных гостей.

«Если кто-нибудь приближается, то некоторые виды, среди них высокогорный тинаму и некоторые гладкие тао, плотно прижимают к земле переднюю часть тела вместе с головой, а заднюю поднимают иногда так высоко, что хвост и подхвостовые перья стоят почти вертикально. Так же поступают некоторые тинаму, когда токуют или в тревоге идут по земле. Но такая повадка у насиживающего петуха, очевидно, „бессмысленна“, так как, высоко поднимая зад, он тем самым открывает блестящие, хорошо заметные яйца» (Александр Скатч).

Птенцы родятся в густом и длинном пуху. Отец, негромко посвистывая, сразу уводит их от гнезда. Учит, что надо съесть, а от чего лучше воздержаться. Насекомое какое-нибудь поймает или червяка, мнет в клюве, потом положит перед птенцами, предлагая попробовать. Взрослые едят листья, ягоды, семена, почки, червей, улиток, насекомых.

Птенцы всех тинаму в гнезде остаются лишь несколько часов, потом отец их уводит. Некоторые и взрослые тинаму длиной лишь 20 сантиметров, птенчики же у них совсем крохотные — пушистые, дымчатые шарики. В гуще трав они, казалось бы, едва могут передвигаться, однако поспевают за отцом. Именно малый рост спасает их от многих врагов: когда птенцы спрячутся и затаятся, увидеть их почти невозможно. Нередко живут в такой близости от человеческого жилья, где свиньи и собаки истребили всех других гнездящихся на земле птиц.

В 80-х годах прошлого века владельцы больших имений и общества охотников пытались расселить тинаму в европейских полях и лесах, сначала во Франции и Англии, позднее в Германии и Венгрии. Опыт оказался довольно успешным: тинаму, выпущенные из вольер на волю, неплохо прижились на новой родине, зной и холод переносили легко. Расселялись и гнездились в основном по полям и опушкам лесов и жили даже в тех местах, где куропатки и фазаны не водились. В Англии один-два раза в году петухи тинаму высиживали по 9–15 яиц.

Но потом мода на экзотических птиц прошла, новых тинаму в Европу больше не привозили, а все уже акклиматизированные здесь погибали, по-видимому, в зубах и когтях хищников. В Англии последнего тинаму видели в 1901 году, так что не водятся теперь нигде в Европе чудноголосые, необычные повадками, замечательные красотой яиц и вкусные птицы.

Королевские пингвины. Они высиживают птенцов (раз в полтора года) на островах вокруг Антарктиды. Никаких гнезд не знают; яйца держат на лапах, как и императорские пингвины, которые размножаются на самой Антарктиде. Они похожи, как братья, эти «титулованные» пингвины; первые — немного уменьшенные копии вторых. Интересный опыт проделали норвежские ученые: королевских пингвинов, жителей приантарктических островов, попытались поселить вблизи противоположного полюса. В 1936 году пять пингвинов выпустили в Вестфиннмарке и четырех на Лофотенах. Пингвины все время держались у берегов, что вполне естественно. Позднее ушли с тех мест, где их выпустили. Двух поймали рыбаки, немало подивившиеся на невиданных птиц. Кажется, они их в конце концов выпустили на волю. Двух других нашли убитыми.

Потом долго о пингвинах в Норвегии ничего не было известно. Но осенью 1943 года два из них объявились в Вестералене. Жили там несколько месяцев. Один из них куда-то исчез, второго видели до мая следующего года.

О том, размножались ли пингвины в Норвегии, ничего не известно.

Черный лебедь. Родина — Австралия и Тасмания.

Впервые завезен в Европу, в Англию, в 1791 году. В 1803 и 1814 годах расселялся местами в Германии, затем в других странах.

В 1904 году черные лебеди были выпущены на свободу около Оксфорда, в Темзу. Они жили там несколько лет, устраивали гнезда, но никогда не размножались. В Швеции, однако, в 1944 году одна одичавшая пара черных лебедей вывела двух птенцов.

В настоящее время на полной воле нет в Европе черных лебедей, но как парковые, полудомашние животные живут они сейчас во многих странах Европы. У нас тоже.

Утка-мандаринка. Гнездятся эти изумительной красоты утки на Дальнем Востоке: в бассейне Амура и Уссури, в Приморье, в Северном Китае и Японии. В Европе впервые увидели их на свободе в начале XVIII века. С тех пор завозились неоднократно, особенно в Англию. И только здесь обосновались во многих местах большими колониями. Около тысячи диких мандаринок живут сейчас в Англии. На континенте Европы утки-мандаринки лишь парковые птицы. Не раз улетали они отсюда и пытались обосноваться в разных других прудах и реках, но жили без охраны недолго: рано или поздно охотники (по ошибке) и браконьеры (сознательно) их уничтожали.