Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко) - Окопники

• Название: Окопники
• Автор: Коллетив авторов (под редакцией Г. И. Василенко)
• Издательство: Краснодарское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1995
• ISBN: 5-7561-0721-5

Авторы этого сборника принимали непосредственное участие в боях Великой Отечественной войны. Рядовыми бойцами и командирами, минометчиками и моряками, танкистами и пехотинцами, летчиками и артиллеристами.

Изложенное здесь не плод воображения, а суровая правда тех лет. Каждый начинал и закончил свой боевой путь по-разному, но всех их объединяло фронтовое братство и преданное служение своему Отечеству.

Книга "Окопники” является составной частью краевой Книги Памяти, посвященной 50-летню великой Победы.

---

Воспоминания полны доверительной искренности пережитого автором, чего норою недостает в подобном жанре.

Григорий Василенко

* * *

ЮНГА

В один из июльских дней 1972 года на имя начальника Главного управления по добыче нефти и газа Западной Сибири В. И.Муравленко было получено письмо: «…30 июля 1972 года на Соловецких островах в Белом море в день Военно — Морского флота СССР состоится юбилейная встреча выпускников школы юнг Военно — Морского флота — участников Великой Отечественной войны.

В суровом 1942 году по приказу Наркома Военно- Морского флота на Соловецких островах была создана первая в нашей стране школа юнг флота. За годы Великой Отечественной войны школа юнг подготовила и выпустила более 4000 специалистов — защитников нашей Родины. Юнги ВМФ, которым и то время было по 14–16 лет, сражались на всех флотах и флотилиях, защищая наши морские рубежи. За подвиги и героизм, проявленные в боях с фашистской Германией и милитаристской Японией, многие выпускники Школы удостоены высокого звания — Героя Советского Союза.

Оргкомитет просит Вас командировать сроком на пять дней выпускника школы юнг ВМФ Аржанова Феликса Григорьевича для участия в юбилейной встрече и торжественной закладке памятника юнгам, погибшим в боях с немецко — фашистскими оккупантами. Председатель оргкомитета».

В то время я уже более грех лет работал главным инженером Тлавгюменнсфтстаза» и в эти дни находился на нефтяных промыслах в Нижневартовском районе.

Каждый день утром и вечером я звонил в Тюмень в Главк и докладывал о состоянии дел на промыслах.

И вот однажды после очередного доклада мне говорят: «Передай руководство работами своему заместителю и вылетай в Тюмень».

Я вылетел в Тюмень. Начальник Главка В. И.Муравленко показал мне письмо председателя оргкомитета и сказал: «Тебе надо ехать. Справимся без тебя. Ты потом никогда ни себе, ни мне не простишь эту упущенную возможность встретиться с юностью». Так просто был решен вопрос. «Судьба человека! Что может быть важнее…» — добавил Муравленко.

На следующий день после нашего разговора я улетел в Ленинград, оттуда поездом добрался до станции Кемь, и вот я уже на палубе буксира в ожидании отхода на Соловки. На рейде тихо. Море как стеклышко. Здесь белые ночи, поэтому светло как днем. Солнце не уходит с небес. Этот день как и два последующих запомнятся на всю жизнь. 29 июля 1972 года мы идем на Соловки, идем в нашу юность. И хотя прошло много лет, я ничего не забыл, да и как все это можно забыть. И вот все мы, стоя у фальшборта буксира, с волнением всматриваемся в даль, туда, где вот — вот должна показаться узкая полоска земли самого большого из Соловецких островов. Уже виден мигающий маяк на Секир — Горе. Все ближе тот далекий берег, на который тридцать лет назад мы высадились впервые, чтобы изучить морскую и ратную науку. Тогда мы были 14–16–летннми мальчишками, сейчас буксир подходит к пирсу бухты Благополучия с седовласыми ветеранами. Тогда мы ушли отсюда в море, в тяжелый ураган военных лет, сейчас для встречи с юностью с борта буксира сходили люди, умудренные большим жизненным багажом. И вот мы на Соловецкой земле. Объятия, слезы. Наверное за всю историю Соловков здесь не было еще таких радостных встреч. До утра мы бродим по знакомым местам, а утром все стояли в праздничном строю. Словно сбросили десятки лет. Наконец звучит команда: «Поднять Военно — Морской флаг». Не раз слышали эту команду стоящие в строю, но сегодня они ее слушают с глубоким волнением, у многих на глазах слезы. Ведь именно под этим флагом прошли наши юные годы, под этим флагом юнги шли в бой за свою Родину. Много наших ровесников погибло на боевых кораблях. Теперь об этом будет напоминать высокий серый камень с якорем у его основания. На камне надпись: «Воспитанникам Соловецкого учебного отряда Северного флота и школы юнг Военно — Морского флота, погибшим в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годов».

Это памятник героизму и мужеству.

Много радостных минут пережили все мы от этой встречи на Соловка*. Но самым волнующим событием был выход бывших юнг в море. Морской тральщик с юнгамн- ветеранамн на борту покндал бухту Благополучия. Все дальше уходит от нас земля Соловков. Вот она уже совсем пропала за горизонтом. С кормы корабля в духе старинных

морских традиций опускают в море венок из сосновых веток и цветов. На венке бескозырка с ленточкой «Северный флот». Это память. Память о тех, кто никогда не вернется из боевого похода. Выстрелы салюта звучат в тишине. Минута молчания. Ну, а потом был товарищеский ужин с воспоминаниями и песнями, которые исполнял бывший юнга, народный артист СССР Борис Штоколов. И вот там, глядя на лица моих боевых товарищей, я вспоминал, как все это начиналось.

Начало Великой Отечественной войны я встретил в Харькове. В первые дни войны отец добровольцем ушел в армию и вскоре погиб, защищая Киев. Мать с нами не жила, и я остался один, и было мне в ту пору 13 лет. Когда немецкие войска подошли к Харькову, меня забрали к себе друзья моего отца, работавшие на крупном оборонном заводе, и с ними я поехал в г. Нижний Тагил, куда был эвакуирован завод. Там я стал работать. Рабочий день был 12 часов, часто приходилось задерживаться на круглые сутки. Работал я электрослесарем на сборке танков Т-34. Практически весь рабочий день проводил в танке, все время общаясь с экипажами, которые принимали эти машины и с ними на железнодорожных платформах уезжали на разные участки фронта. Слушая их фронтовые рассказы, я все время искал пути, как в один прекрасный день и мне уехать вместе с ними. Мне страстно хотелось отомстить за своих родных и близких, погибших на фронте, за свой родной город, который топтали фашистские сапоги. Ог своих друзей я узнал, что идет набор в школу юнг, которая находится где‑то в районе Архангельска, и вот оттуда можно быстро попасть на фронт. Я очень мало представлял, что за город Архангельск. Я не знал, что такое юнга. У меня была цель — попасть на фронт. Я подал заявление в Нижне — Тагильский военкомат, через неделю, даже не уволившись с завода, уехал в Свердловск. Здесь прошел очень тщательную медкомиссию и еще через неделю уже ехал в теплушке в далекий Архангельск. Весь наш эшелон был целиком сформирован из подростков Свердловской области. Ехали мы почти месяц. Питались в основном в сухомятку, иногда на крупных станциях нас водили в столовую.

И вот, наконец, мы в Архангельске. Приходили караваны иностранных судов из Англии, США и Канады с военными грузами для нашей страны. В порту докеры

выгружали танки, самолеты, пушки, машины, тракторы, продукты питания. У нас, будущих юнг, была полнейшая неясность, хотя мы уже полностью подчинялись военным приказам. На тихоходном речном трамвайчике мы ошвартовались у Красной пристани. От Красной пристани уходил «Георгий Седов» к Северному полюсу, в начале тридцатых Годов уходил и «Челюскин», и другие полярные экспедиции. В мае 1694 года Петр Первый здесь лично подрубил подпоры у первого построенного русского корабля «Святой Павел» во время спуска на воду. В те времена Архангельск с его Соломбальской судостроительной верфью был единственным морским портом России.

Во флотском экипаже, который находился в Соломбале, нас встретили с любопытсвом и жалостью. Уж слишком были малы аники — воины.

В полуэкипаже нам предстояло пройти еще более строгую медицинскую и непонятную нам мандатную комиссию. И вот началось… Отбор в школу проходил безостановочно, разделяя нас на годных и негодных, на счастливых и несчастных. Наконец эта проверка кончилась, и нас привели в кабинет, где заседала комиссия, которую все называли чужим и непонятным до» нас словом — «мандатная». Но вот пройдены все проверки, мы получили флотское обмундирование и стали флотскими юнгами. Среди нас были разные ребята. В основном — это были дети города, и как ни странно, очень мало было выходцев из семей моряков. Некоторые прибыли из воинских частей, где они были сынами полков и из партизанских отрядов, были и такие, которые перешли линию фронта, чтобы не жить в оккупации, были и детдомовцы, не знавшие своих родителей, были и беспризорники, занимавшиеся до этого и воровством, и попрошайничеством; просто ребята, у которых родители были на фронте, и они остались совсем одни. При комиссовании мы много узнали о том, кто же такой юнга. Если заглянуть в словарь и поинтересоваться этим вопросом, то можно прочитать, что юнга — это подросток, проходящий на морском судне подготовку к службе в качестве матроса или иначе младший матрос на корабле. Юнга — самое первое звание на флоте. Известный полярный капитан Владимир Иванович Воронин пошел в море гринадцатилетним юнгой. С юнги начинали свою флотскую службу и советские флотоводцы И. С.Юмашев, Г. И.Левченко, и. Е.Баснстый.

Юнгой начинал и прославленный советский подводник и. А.Лунин, под командованием которого подводная лодка К-21 торпедировала немецкий линкор «Тирпиц». В русском военном флоте юнга служил наравне с бывалыми матросами. Известно, что в начале войны на самые опасные участки фронта бросали матросов или как их называли фашисты «черную смерть». Не сдаваясь в плен, оставляя последний патрон для себя, многие моряки не вернулись на свои корабли. И вот этих павших должны были заменить другие и в том числе юнги. В приказе Наркома Военно — Морского флота адмирала и. Г.Кузнецова о создании школы юнг на Соловках было сказано: «Школу укомплектовать юношами в возрасте 15–16 лет исключительно добровольцами».