Феликс Дан - Борьба за Рим

• Название: Борьба за Рим
• Автор: Феликс Дан
• Издательство: Альфа
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-87062-019-8

Романы некогда известного и популярного, ныне незаслуженно забытого писателя рассказывают о жестоких временах, необузданных нравах, о суровых мужчинах и прекрасных женщинах… О временах, уже ставших легендой…

---

И она нажала пружину. Пол верхнего этажа медленно раздвинулся, и пленница с высоты галереи, на которой она стояла, с ужасом увидела страшную глубину под ногами.

— Вспомни о моем глазе! — крикнула Готелинда, и в глубине вдруг открылись шлюзы, и огромные волны озера с шумом и ревом устремились в бани и с ужасающей быстротою поднимались выше и выше.

Амаласвинта видела верную смерть перед глазами: она понимала, что ни убежать отсюда, ни смягчить врага невозможно. И к ней вернулось обычное гордое мужество Амалунгов: она овладела собою и спокойно покорилась своей участи.

Среди множества различных языческих изображений на стенах она увидела направо от того места, где стояла, изображение крестной смерти Христа. Это изображение ободрило ее: она опустилась на колени перед мраморным распятием, охватила его обеими руками и, закрыв глаза, начала спокойно молиться.

Между тем вода достигла уже ступеней галереи.

— Как? Ты смеешь молиться, убийца? — со злобой вскричала Готелинда. — Прочь от креста: вспомни трех герцогов!

И вдруг головы всех чудовищ по правую сторону бань начали извергать из себя струи горячей воды. Амаласвинта спрыгнула и поспешила на левую сторону галереи.

— Готелинда, — сказала она, — я прощаю тебя. Умертви меня, но прости и ты мне.

А вода поднималась все выше. Она достигла уже верхней ступени и медленно начала разливаться по полу галереи.

— Тебя простить? Никогда! Вспомни Эвтариха!

Горячая вода полилась из голов дельфинов и тритонов на левой стороне галереи. Тогда Амаласвинта выбежала на середину и стала как раз против головы Медузы, — единственное место, куда не достигали горячие струи. Если бы ей удалось взобраться на проходящий в этом месте мостик, то жизнь ее могла бы продлиться еще на некоторое время. Готелинда, по-видимому, на это и рассчитывала, желая продлить ее мучения. Вот вода с шумом стала разливаться по галерее и омочила уже ноги Амаласвинты. Она бросилась на мостик.

— Слушай, Готелинда, — закричала она, — моя последняя просьба! Не за себя, за мой народ, за наш народ… Петр хочет погубить его, и Теодагад…

— Да, я знала, что это государство будет последней твоей заботой! Знай же: оно погибло! Эти глупые готы, которые в течение столетий предпочитали Амалов Балтам, теперь проданы домом Амалов: Велизарий уже приближается, и нет никого, кто предупредил бы их.

— Ошибаешься, дьявол, они предупреждены. Я, их королева, предупредила их. Да здравствует мой народ! Да погибнут его враги и… Боже! Смилуйся над моею душою!..

Она бросилась в волны и погрузилась в воду. Готелинда с удивлением смотрела на место, где стояла ее жертва.

— Она исчезла, — сказала она и взглянула на воду: на ее поверхности плавал только один платок Амаласвинты. — Даже и в смерти эта женщина победила меня! — медленно промолвила она. — Как долга была ненависть, и как коротка месть!

Глава IV

Спустя несколько дней во дворце Равенны, в комнате византийского посланника Петра собрались знатнейшие римляне и готы. Были даже два епископа из Византии. Лица всех выражали гнев и ужас.

— Да, — заканчивал свою речь горбун: — вот уже девять дней, достойные епископы и благородные римляне, как она исчезла из дворца. Быть может, эта высокая женщина, которая была матерью вашего народа, увезена врагами силой. Вслед за нею уехала и королева, ее смертельный враг. Я разослал гонцов во все стороны, но до сих пор не найдено никаких следов, горе, если…

Он не закончил: в комнату вбежал раб в запыленной одежде.

— Господин, — вскричал он, — она умерла! Ее умертвили!

— Умертвили! — раздалось вокруг. — Кто?

— Готелинда на Бользенском озере. Римляне и готы сотнями стеклись в виллу, чтобы торжественно перенести сюда труп ее. А Готелинда скрылась от народной ярости в крепком замке Ферерти.

— Довольно, — сказал возмущенный Петр, — я иду к королю и прошу всех вас; благородные римляне, следовать за мною, как свидетелей.

Все торопливо направились во дворец; дорогой к ним присоединилась огромная толпа равенцев. Король же сидел в своей комнате совершенно беспомощный. Он видел всеобщее негодование и, растерявшись, послал за Петром, чтобы посоветоваться с ним. Вот почему, когда Византиец появился на пороге, он с радостью бросился к нему навстречу, протянув обе руки. Но Петр с негодованием оттолкнул его.

— Я несу тебе месть, король готов, месть от имени Византии за дочь Теодориха. Ты знаешь, Юстиниан обещал ей свое особенное покровительство: каждый волос на голове ее, каждая капля ее крови поэтому святы. Где Амаласвинта?

Теодагад с изумлением слушал Петра: не сам ли он придумывал вместе с ними, как лучше умертвить ее?

— Где Амаласвинта? — грозно повторил Петр.

— Умерла, — робко ответил король, не понимая, для чего эта комедия.

— Она умерщвлена!.. Так говорит вся Италия: умерщвлена тобою и твоей женою! Юстиниан, мой великий император, был ее покровителем, — он же будет и мстителем за нее. Войну от имени его, объявляю вам войну, варвары!

— Войну! Войну! — закричали итальянцы, увлеченные минутой и старой ненавистью к варварам.

— Петр, — в ужасе, заикаясь, сказал король, — ты не забудешь договора, ты ведь…

— Никаких договоров не может быть теперь между нами! — вскричал негодованием византиец и, вынув из кармана свисток, разорвал его в куски. — Война! Вы должны очистить Италию, а тебя и твою жену я приглашаю на суд в Византию, к трону императора.

В это время на дворе раздался звук военного рога готов, и в комнату вошла толпа воинов под предводительством графа Витихиса. Все они стали в порядке по правую сторону трона. С минуту все молчали.

— Кто это осмеливается разыгрывать роль господина здесь, во дворце готского короля? — спокойно спросил Витихис.

— Граф Витихис, не бери убийц под свою защиту! — сказал Петр, выступая вперед. — Я вызвал его на суд в Византию.

— И ты, Амалунг, не знаешь, как ответить на это? — с негодованием вскричал Гильдебранд. Но король молчал.

— В таком случае мы должны говорить вместо него, — сказал Витихис. — Знай, грек!.. запомните это и вы, неблагодарные римляне и коварные равенцы, что народ готов свободен и не признает над собою господина или судьи на земле. А если среди нас совершается преступление, то мы судим и караем его сами. Даже раба своего мы не позволяем судить чужеземцам, а тем более своего короля.

— В таком случае вы все ответите за его вину. От имени своего императора объявляю вам войну!

Готы радостно заволновались. Старик Гильдебранд подошел к окну и крикнул громадной толпе, собравшейся вокруг дворца:

— Слушайте, готы! Радость! Война с Византией!

Тысячи голосов, потрясая оружием, радостно закричала: «Война! Война! С Византией!». Эта радость готов подействовала охлаждающе на римлян: они, молча, опустили головы.

— Видишь, грек, — сказал между тем Витихис, — мы не боимся войны и воевать пойдем охотно. Но горе преступнику, который начинает ее без достаточных оснований! Я предвижу длинный ряд годов крови, пожаров, вижу истоптанные поля, дымящиеся города, бесчисленные трупы, плавающие по рекам. Все это падет на вашу голову, потому что вы начинаете войну, вмешиваясь в жизнь свободного народа. Так пусть же вся вина падет на ваши головы! Передай это своему императору.

Молча выслушал Петр эту речь и молча же направился к двери. Итальянцы вышли вслед за ним, и некоторые, в том числе епископ Флоренции, проводили его к дому.

— Достойный друг, — проговорил горбун, прощаясь с епископом. — Оставь мне письма Теодагада по делу Тейи. Для церкви они уже не пригодны, а мне нужны.

— Возьми, — ответил епископ. — Процесс давно решен; нам они не нужны.

Петр вошел в комнату и прежде всего отправил гонца к Велизарию с приказанием немедленно начать войну. После этого он сел писать Юстиниану и закончил письмо следующими словами:

«Итак, государь, я думаю, ты имеешь основания быть довольным своим верным слугою: варвары разъединены на партии. На троне их — неспособный изменник. Все население Италии — на твоей стороне. Если не случится какого-нибудь чуда, варвары должны сдаться без сопротивления. Недаром судно, на котором я еду, носит название „Немезида“, богини мести: ты, чью гордость составляет справедливость, являешься здесь мстителем за преступление. Одно только невыразимо огорчает меня: мне не удалось спасти дочь Теодориха. И я умоляю тебя уверить мою высокую повелительницу, императрицу, которая никогда не была милостива ко мне, что я изо всех сил старался выполнить ее поручение относительно дочери Теодориха, о судьбе которой она в последнем разговоре поручала мне особенно заботиться. Что же касается Теодагада, который предал готское государство в наши руки, то я осмелюсь ответить великой императрице, что первое правило мудрости гласит: опасно держать в доме людей, знающих наши сокровеннейшие тайны».