Леонтий Раковский - Константин Заслонов

• Название: Константин Заслонов
• Автор: Леонтий Раковский
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1952

Повесть об одном из руководителей партизанского движения в Великую Отечественную войну в Белоруссии Константине Сергеевиче Заслонове (1909—1942).

---

О том, что Заслонов не явился на работу, уже все знали. Депо было в возбуждении. Говорили только о Заслонове. Судили и рядили на все лады.

— Должно быть, опять арестовали!

— Кабы арестовали, разве Штукель не знал бы, а то бегают все — и шеф, и этот сухопарый.

— Арестовали бы, если б нашли. Еще ночью пришли за ним к Соколовским, а его и след простыл. Ищи ветра в поле! — с явным сожалением, что гестапо так обмишурилось, сказал Мамай.

«Значит, дядя Костя хорошо сделал, что ушел вчера! — подумал Алексеев. — Надо и мне сматывать удочки!»

— Говорят, видели в угольном складе.

— Эсэсовцы всё депо обыскали, — нет.

— А я слыхал: Заслонов испугался бомбежки и ушел в деревню, — заметил простодушный машинист Струк.

«Ишь, чорт, как близко берет!» — посмотрел на старика Алексеев. И, чтобы направить разговор на другую тему, сказал:

— Куда там итти! — так избили человека. Лежит больной.

— А где лежит? — живо обернулся к нему Мамай.

— В Орше, — а где же? Вчера не дошел до Соколовских.

— Говорили, он подался на Оршу-Западную.

В дверь заглянул Штукель — должно быть, подслушивал. Он быстро окинул всех своими кофейными глазами и, увидев Алексеева, строго сказал:

— Алексеев, через час поедешь в Борисов с порожняком!

— Я готов, — ответил Анатолий и пошел из комнаты, будто бы вслед за Штукелем, который юркнул в нарядческую.

Всё, что произошло ночью, после ухода Заслонова, он уже знал. Оставаться дольше было не к чему и небезопасно.

Алексеев быстро вышел из депо.

— Через час в Борисов! Как бы не так! — усмехнулся он, быстро шагая в Дрыбино.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I

Алексеев не стал заходить в Дрыбино. Он знал, что товарищи, вышедшие из Орши ранним утром, не будут дожидаться его, а вместе с Константином Сергеевичем уйдут подальше, в Грязино. Туда направился и Анатолий.

Сегодня он шел быстрее, чем обычно. Чуть стемнело, а он уже входил в Грязино.

Хата Шеремета была полна народа.

Первый, кого увидел Анатолий, был хромой Куприянович. Старый железнодорожник стоял посреди хаты с трубочкой в руке и, конечно, рассказывал что то веселое, потому что все смеялись.

Увидев Алексеева, Куприянович круто на одном каблуке повернулся к нему:

— Гляди, у нас гостей — со всех волостей! — обвел он рукой вокруг.

Действительно, тут было несколько местных парней, давно записанных в отряд Заслонова, человек шесть окруженцев и все свои оршанцы. В красном углу на лавке сидел Заслонов. Голова у дяди Кости была повязана, но глаза смотрели бодро.

— Антон Куприянович, и ты с нами? — спросил Алексеев сбрасывая у порога сумку и котелок с плеч.

— А то как же? Старый конь борозды не портит. Ты не гляди, что я хромой. Я, браток, тебя из любого болота выведу! Я охотник! Сцепщиком уже быть не могу, но партизаном — за милую душу!

Алексеев подошел поздороваться с Константином Сергеевичем.

— Рассказывай! — усадил его рядом с собою Заслонов.

Анатолий рассказал последнюю оршанскую новость о том, что прошлой ночью из гестапо приходили к Соколовским за Константином Сергеевичем.

— Во-время ушел!

— Да, на этот раз уже не выпустили бы! — сказал Заслонов.

— Что и говорить, заиграли бы дьяволы человека! — махнул рукой Куприянович.

— А теперь — близок локоть, да не укусишь!

— Заслонов еще поставит фашистам добрый заслон! — усмехаясь, неторопливо сказал Норонович.

Большое оживление вызвал рассказ Алексеева о том, как мечутся по депо шеф и Фрейтаг, как рыщет всюду, подслушивая и подсматривая, Штукель.

— Забегали!

— Еще не так забегают!

Потешались над тем, какие слухи пошли распространять об исчезновении Заслонова.

— Это хорошо! Через день еще прибавят. Наплетут не такого! — смеялся Заслонов.

Выставив посты, спать легли пораньше.

Ночь прошла спокойно.

Весь следующий день решили готовиться к уходу в лес: надо было осмотреть одежду и обувь, наладить снаряжение, почистить оружие.

Утром Заслонов подал хороший пример, стал бриться: сбрил усы и черную бороду. Открылся его волевой, с ямочкой посредине, подбородок. Константин Сергеевич сразу же помолодел. Шеремет достал у кого-то в деревне для Заслонова новую пограничную фуражку с зеленым верхом, потому что кепка, которую носил Константин Сергеевич, была потрепана и стара.

— Вот теперь наш начальник — во всей форме! — одобрил Куприянович.

Заслонов вертел в руках обновку и о чем-то думал. Потом сказал улыбаясь:

— Вспомнилось, как однажды я ни за что загубил свою новую кепку.

— Подбросил, должно быть, вверх, а кто-либо ударил из ружья в лёт и разбил? — спросил Куприянович.

— Нет, сам постарался. Можно рассказать в назидание потомству. Было это в Витебске в 1932 году. Жил я на квартире у будущей своей тещи, Анны Захаровны. Собирался сделать предложение Раисе Алексеевне. Купил новую кепку. Помню, — такая коричневая с большим козырьком. Хорошая кепка. Надумал сначала поговорить не с Раисой, а с ее мамашей.

— Правильно: тешу задобрить — полдела свалить! — поддержал внимательно слушавший Куприянович, который любил рассказать, но зато умел и слушать.

— Пришел я на квартиру, вижу — момент подходящий: старуха одна. Я и начал. Веду речь исподволь, издалека. То да се. Говорю и не вижу, что руки теребят кепку.

— Заволновался, стало быть.

— Да, волнения хватило: парню двадцать два года, студент, до этого никогда не сватался, поволнуешься… Вертел, вертел, наконец благополучно завершил дело — договорился, успокоился, глядь — а козырек-то у кепки начисто оторвал. И сама кепка мятая, будто ее корова жевала!.. — окончил Заслонов и, как всегда, первый же рассмеялся. — Помните, ребята, — обратился он к молодежи, — будете свататься, кепок зря не рвать!

После завтрака комиссар отряда Алексеев, прихватив с собою комсорга Женю Коренева, пошел беседовать с колхозной молодежью. Они разъясняли положение на фронте и в советском тылу.

А все остальные партизаны принялись чистить оружие. Деревенские мальчишки, со вчерашнего дня не отходившие от партизан, притащили по приказу Куприяновича целый ворох тряпок и пакли.

Они заодно принесли и все свои запасы оружия: гранаты, тесаки патроны, — всё, что собрали по дорогам и в лесу, когда через деревню проходил фронт.

Хата превратилась в оружейную. Всем заправлял Куприянович. Старый охотник показывал, как надо чистить винтовку.

Мальчишки не уходили из хаты, жались по углам, готовые услужить партизанам — подать, принести что-либо. Приход заслоновцев был для них большим праздником.

Кое-кто из взрослых покрикивал на ребят: «Не лезьте под ноги!», «Уйдите прочь!» — но Заслонов заступился за них:

— Не гоните! Пусть присматриваются. Это наши самые надежные связные!

Хотя на обоих концах деревни были выставлены посты, но мальчишки бегали за околицу смотреть, — не идут ли, не едут ли.

И первые увидели:

— Мужик и баба идут!

К удивлению всех, это оказались муж и жена Птушки.

— Вот и Птушки прилетели! — пошутил Норонович.

Все обрадовались мастеру и его жене.

— Марья Павловна, как вы решились? — спросил Заслонов.

— А что же мне одной оставаться? Я пригожусь, Константин Сергеевич: одежду починю, постираю, сварю что-нибудь… Стрелять вот только не умею да и, по правде сказать, боюсь…

— Обойдетесь и без этого, — ответил Заслонов. — С вас, Марья Павловна, мы начнем нестроевой взвод.

II

Чуть рассвело, а Заслонов уже поднял партизан: «Довольно отдыхать, пора приниматься за работу!» Пора уходить на свою лесную базу, которую приготовили за два месяца Алексеев и Норонович.

Партизаны собирались на новые квартиры бодро.

Железнодорожники подшучивали друг над другом.

— Век ездил, а теперь походи, механик! — трунил Норонович над своим напарником Алексеевым.

— Думаю, что ты, Василий Федорович, согласился бы теперь ездить хоть на «овечке», — отвечал, улыбаясь Анатолий.

— Да, на своем ходу, пожалуй, похуже, чем на колесном…

Обоза у заслоновцев не было. Единственное имущество — котел для приготовления пищи — везла на детских саночках Марья Павловна. А провиант каждый партизан нес в заплечном мешке. Даже дядя Костя не согласился, чтобы кто-либо нес вместо него то, что приходилось на каждого человека по раскладке.

Из деревни тронулись гуськом — след в след.

Огородами спустились к лужку, а оттуда пошли в болото, приминая ногами маленькие кустики, чтобы оставлять поменьше следов.

Приказано было громко не разговаривать и не шуметь.