Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6382 ( № 35 2012)

• Название: Литературная Газета 6382 ( № 35 2012)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Летишь куда-то в железной бочке

на все четыре стороны света[?]

ФИЛОЛОГИЧЕСКОЕ

Хорошо ли, плохо -

но отнюдь не фея

новая эпоха

ботает по фене[?]

Ботает по фене,

словно неродная,

и по всей арене -

музыка блатная[?]

НЕФОРМАТНОЕ

Ваше время прошло, а моё не настало,

потому что, в потёмках руля

и свергая вчерашних богов с пьедестала,

начинает Россия с нуля.

Каждый раз начинает фатально сначала,

каждый раз оступаясь опять,

ах, Россия, зачем ты опять подкачала

и решила по новой качать?

А кукушка в дремучих лесах куковала

и такую накликала жуть,

что навалом в округе питья и товара,

да в душе непонятная муть.

А Россия несётся на всех парашютах,

почему-то не дёрнув кольца,

потому что в России всегда промежуток

в роковом предвкушеньи конца.

Кто-то втиснуться хочет, увы,

между нами,

переходит в бессилье на мат[?]

Шансов нет в этом лютом российском

цунами -

это, как говорят, неформат[?]

Между тем гениальная жизнь отсвистала,

не считая побед и потерь:

ваше время прошло, а моё не настало, -

слава богу, мы квиты теперь[?]

ИТАЛЬЯНСКОЕ

(Venezia)

Ларцы, шкатулочки, палаццо

смыкаются в потёмках в ряд,

в кривых гондолах папарацци -

куда? - неведомо! - летят[?]

1995, Италия

ГРЕШНОЕ

Если Клара у Карла украла кларнет,

значит, Кларе обрыдло готовить обед[?]

Чтоб заняться искусством высоким,

она в дудку гудит, она дудку сосёт,

достигая при этом небесных высот,

переполненных ангельским соком[?]

Если Карл у Клары кораллы украл,

это значит - ему ненавистен коралл,

буржуазные цацки и стразы,

он не то что поэт, но, конечно же, бард,

это значит - прямая дорога в ломбард -

избавляться от хрупкой заразы[?]

Год за годом проносятся именно так,

ну не жизнь, а какой-то гитарный бардак,

то ли Карл виноват, то ли Клара

и опять в этом доме творится скандал,

не понять, где кларнет, кавардак и коралл,

то грызётся бессмертная пара.

Это Карл, как безумный, кораллы крадёт,

и по новой за годом проносится год -

о, мгновенья прекрасные эти[?]

Ну а Клару манит не какой-нибудь друг,

только этот из кости моржовой мундштук

на ворованном этом кларнете[?]

СКОРОТЕЧНОЕ

(Сонет)

Изменяется угол зренья,

потрясениями грозит,

вот и юное поколенье

вдруг несбыточным поразит.

И ревнуя и изменяя,

я признаюсь, не затая,

что страшна красота земная

скоротечностью бытия.

Это чувство - невыразимо.

Очевидец зрачок разинет,

пар как облако изо рта

Время тянется как резина,

И - асфальтовая - пружинит

под подошвами пустота[?]

ЛЮБОВНОЕ

        К.Р. - на расстоянии жизни

Наверно, это очень глупо

влюбиться с первого словца,

влюбиться бешено и грубо

в тепло души, в штрихи лица[?]

Испить нечаянного счастья, -

и оборвать витую нить,

чтоб никогда не повстречаться,

но никогда не разлюбить[?]

КОСМИЧЕСКОЕ

(Пришелец)

Вот и небо пустилось в танец

и мерцает тьмой[?]

- Как ты думаешь, кем ты станешь,

драгоценный мой?

Ты качни головой повинной

и ответь во мгле:

 - Слава богу, я стану глиной

на чужой Земле[?]

ПЯТИКНИЖИЕ

ПЯТИКНИЖИЕ

ПЯТИКНИЖИЕ

Колум Маккэн. И пусть вращается прекрасный мир. - М.: Фантом Пресс, 2012. - 448 с. - 3500 экз.

В этой книге ни на грош нет того, что называют дешёвым словом "позитив". Роман Маккэна - тяжёлое и великолепно пронзительное повествование, исполненное надежды, что люди больше, чем кажутся. Чем даже они сами о себе полагают. Это книга об импульсах, природа которых до боли знакома и до отчаяния непонятна. Божественных ли? Человеческих? Это книга о лучшем, что в нас есть, но обычно скрыто от глаз и проявляется через страдание. О том, что совершается непоправимо, безвозвратно, и о том, что мир вращается, жизнь продолжается, а человек в ней - ничтожен и велик одновременно. Сказать, что это книга "ирландца о Нью-Йорке" - всё равно, что назвать "Преступление и наказание" книгой об убийстве в Петербурге. Маккэн, как это свойственно большому мастеру, не ограничен географией. Он любит нелепую, печальную и невыносимо прекрасную людскую сложность, и читатель каждой жилкой почувствует его настроение. Книга получила Дублинскую премию 2011 года.

Константин Комаров. От времени вдогонку. - Екатеринбург: Творческое объединение "Уральский меридиан", 2012. - 60 с. - Тираж не указан.

"Когда ты сделан не по ГОСТу[?]" - заводит речь Комаров, пробуждая настороженность: а ну как скромное откровенничанье перерастёт в откровенное самолюбование? Подозрительность, однако, быстро выветривается: Комаров эгоцентричен, но и необычайно дружествен к чужой индивидуальности. И если он не раз пишет о самоубийстве - это не рисовка, не эпатаж, но осознание, что за великую возможность открывать душу людям (свою ли? их ли?) иногда поджидает расплата. Комаров очень талантлив, и то, что он творит с русским словом, вызывает уважение не только к поэту, но и к языку, прячущему в недрах ещё столько граней, полных смысла. "Если душой не кривишь, значит, душу кровавишь", - утверждает поэт, и выбор его не кривить душой предопределён высокой целью, ведь "ни о чём ничего не узнают, если я обо всём не скажу". Но не беспокойтесь: он заговорит, и ему многое удастся сказать.

Владимир Порудоминский. Если буду жив, или Лев Толстой в пространстве медицины . - СПб.: Алетейя, 2012. - 376 с. - Тираж не указан.

"Пространство медицины" в книге Владимира Порудоминского понято очень широко. Это не только недуги, но и вообще "телесное" в семействе Толстых: внешность, телосложение, походка, физическая мощь, наследственность, роды, каждодневный яснополянский быт. И это не только нечастые болезни самого Толстого, но и истории его родных, общение с врачами, включая "доктора Чехова", его разговоры о медицине, её значении и направлениях. В итоге книга действительно даёт детальную картину физического пространства вокруг великого писателя, и нередко мы видим, как явь перетекает в его творчество, которое оттого и стало для нас таким отчётливо-ощутимым, что за сценами предсмертной агонии, родильных мук и даже затяжной душевной тоски скрывается конкретное переживание, отчасти связанное с телесной, материальной причиной. Немало способствует положительному впечатлению то, что, говоря на деликатные темы, Порудоминский умеет оставаться корректным.

Григорий Кружков. Луна и дискобол: О поэзии и поэтическом переводе . - М.: РГГУ, 2012. - 516 с. - 1000 экз.

Нет более вдумчивого, более заинтересованного литературоведения, чем переводческая работа с текстом. Нет прочтения более горячего, чем прочтение переводчика, тем паче работающего с такой тонкой материей, как поэзия. Вот и книга Григория Кружкова, для которого перевод поэзии - ремесло и судьба, получилась такой: полной тонких и метких наблюдений, увлекательной, информативной, пристрастной. Судьбы поэзии и переводов поэзии тесно переплетены, и связь продолжается в наше время - Кружков показывает это как нельзя более убедительно. Книга представляет собою сборник статей, эссе, интервью, биографических зарисовок, полемических выступлений, а также собственно переводов Григория Кружкова, которые порой с блеском иллюстрируют его теоретические рассуждения (они, впрочем, суть плод многолетней практики). Почти все материалы поданы так легко и внятно, что могут увлечь даже людей, никогда не занимавшихся переводом. И лишь одно свойство - живой интерес к поэзии - непременно пристало иметь читателю, предвкушающему эту книгу.