Итоги Итоги - Итоги № 36 (2012)

• Название: Итоги № 36 (2012)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

: Empty data received from address

Empty data received from address [ http://www.itogi.ru/russia/2012/36/181724.html ].

Словарный боезапас / Общество и наука / Культурно выражаясь

Словарный боезапас

/  Общество и наука /  Культурно выражаясь

В придачу к закону «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» началось наступление на ненормативную лексику. Кинорежиссер Виталий Манский считает, что художник имеет право на любые краски, а проходимцы и в законе найдут брешь

 

Еще не успел вступить в силу закон «О защите детей...», как мне позвонили с канала «Культура» и сообщили, что мой фильм «Анатомия ТАТУ» снят с показа. Думаю, что формулировка причины со временем изменится: скажут, фильм плохой или поменялась сетка вещания... Телевидение ведь это такая штука, все может произойти. У нас на руках есть договор, есть приглашение на запись программы, но факт остается фактом. Конечно, запретить картину канал не в силах. У нее есть прокатное удостоверение. За ней уже вполне долгая жизнь с 2003 года, она была показана на нескольких фестивалях, выпущена на DVD, у нее сотни тысяч скачиваний в Интернете, и в любую секунду ее может посмотреть подросток, умеющий нажимать клавишу Еnter. Так что это не запрет, но один из инцидентов, которые как снежный ком сейчас начинают наворачиваться друг на друга.

«Анатомия...» — реальное кино, снимавшееся на протяжении года внутри группы t.A.T.u., и ненормативная лексика в нем действительно присутствует, но в телевизионной версии мат даже не запикан, просто вырезано его звучание. И критика, и зрители считают фильм важным и поучительным и для молодых людей, и для родителей.

Конечно, художник, на мой взгляд, должен стараться избегать подобной лексики. И, думаю, снимая художественный фильм, к этому всячески нужно стремиться и находить другие выразительные средства. Но художник вправе использовать те или иные краски, когда есть необходимость, когда по-другому невозможно. Например, у дебютантки Таисии Игуменцевой, получившей приз в Канне, вся драматургия картины «Дорога на» построена на факте произношения нецензурных слов. Или ярчайший эпизод в «Астеническом синдроме» Киры Муратовой, когда героиня Ольги Антоновой в остервенении срывается на низкую брань.

Вообще-то говоря, я этот закон как раз поддерживаю. И считаю недопустимым использование малолетних детей в порноиндустрии. Нет никаких сомнений в том, что порнографы должны нести наказание. Но я не слышал ни об одном прецеденте. Брешью в законодательстве пользуются разного рода проходимцы, имеющие наглость подавать свои опусы на получение прокатного удостоверения Минкультуры. Зато я уже слышу про нападки на советскую анимацию, на мультфильм «Ну, погоди!». А вот отличить одно от другого должны профессиональные экспертизы. Я в кошмарном сне не могу себе представить экспертов, которые дадут заключение, что фильм Котеночкина пропагандирует в детской среде табакокурение. Я воспитывался на этом мультфильме и за всю жизнь не выкурил ни одной сигареты.

Как член Киносоюза я знаю, что мы обращались в Минкультуры с требованием выдать прокатное удостоверение очень важной и актуальной сербской картине «Клип» Майи Милош, триумфально идущей по всему миру и в прокате, и по телевидению. Получается, что закон, призванный ограждать детей от вредного влияния, по сути дела, наносит вред, отлучая их и их родителей от годами проверенной анимации. «Клип», в частности, помогает взрослым попасть в закрытый мир собственных детей, чтобы помочь разобраться в неведомых им подростковых проблемах. Это в каком-то смысле пособие. Картина почти документальна, снята как бы мобильным телефоном главной героини. И в ней очень большая степень достоверности. Я — отец двух дочерей, уже вышедших из подросткового возраста, — уверен: в свое время такой фильм помог бы мне иначе наладить с ними форму диалога. Вот и получается по нашему обыкновению — хотели как лучше...

У нас в стране абсолютно нет уважения к экспертным оценкам. Чиновник как бы и принимает законы, и стоит на их страже. Не работают основные институты, которые являются базисом любого цивилизованного государства. Мы же понимаем природу чиновника, сидящего в своем уютном кресле при всех дивидендах. И зачем ему, подумайте сами, рисковать? Лучше запретить «Клип», который он, скорее всего, и не видел, нежели собирать каких-то там экспертов. Чем собаку лечить, проще ее усыпить.

Ведь парадокс с картиной «Клип» заключается в том, что в Европе, на законы которой ссылаются, картина прошла все экспертизы. Иначе она не имела бы шансов быть показанной на фестивале, в прокате, по телевидению, не вышла бы на DVD. Потому что в Европе к законам относятся уважительно.

Ну хорошо, мы сами себе голова, как любят говорить патриоты. Давайте сделаем свою независимую экспертизу. Конечно, если ее проводить исключительно силами людей определенных взглядов, тогда и результат будет очевиден, и мы вынуждены будем расписаться в том, что живем в недемократическом государстве. Но я воспринимаю жизнь в своей родной стране как жизнь в демократическом обществе, которое зафиксировано в Конституции России. Пока мне не скажут на языке закона, что я живу, допустим, в патриархально-православном государстве. Конституцию никто не отменял, и я буду за нее бороться, потому что это моя страна и моя Конституция.

Надо помнить, сталинские беззакония начались не с 1 января 1937 года, а тогда, когда потихонечку машина диктатуры отгрызала права человека, наступала на институты судебной власти. Это все происходило постепенно. Сначала даже, может быть, в чем-то было оправданно. Говорили, мол, процесс Промпартии связан исключительно с экономическими вопросами — почти как о деле Ходорковского. Дальше — больше. В школе я достаточно внимательно изучал предмет под названием история. Он мне и сейчас помогает смотреть в будущее. Полагаю, что нашим чиновникам не помешало бы лучше знать историю.

То, что Ясин прописал / Общество и наука / Спецпроект

То, что Ясин прописал

/  Общество и наука /  Спецпроект

Евгений Ясин — о том, кого брали в Красную армию, и особенностях одесской экономической школы, о колбасе и загадках советской статистики, о «смертном» приговоре Рыжкову и японской ссылке реформаторов, а также о том, что нет таких крепостей, которые не смог бы взять Анатолий Чубайс

 

Переход советской плановой экономики к рынку — самый неоднозначный период в новейшей российский истории. Еще долго не утихнут споры вокруг «шоковой терапии», залоговых аукционов и виновников дефолта. В последние годы жизни Советского Союза Евгений Ясин активно занимался разработкой программы рыночных реформ совместно с Леонидом Абалкиным и Григорием Явлинским, а затем несколько лет возглавлял Министерство экономики новой России.

— Евгений Григорьевич, вашу жизнь, как и жизни большинства наших современников, наверное, имеет смысл поделить на две части — до 1991-го и после...

— Я думаю, что перелом в моей жизни произошел раньше — в 89-м году, когда я был приглашен Леонидом Ивановичем Абалкиным, в тот момент заместителем председателя правительства CCCР, для работы в Комиссии по экономической реформе. Тогда и вплоть до 1992 года я выполнял эту очень ответственную работу, которая, возможно, является самой важной в моей жизни...

— Но экономистом вы решили стать не сразу...

— Пожалуй, что да. Родился в Одессе в 1934 году, отец и мать служили на железной дороге. Отец окончил Одесский водный институт.

— Он воевал в Гражданскую?

— Ему было 18 лет в 1919 году, и он пошел в Красную армию.

— По идейным соображениям?

— Когда я его об этом спросил, он ответил, что был тогда молодым рабочим парнем из ремесленной семьи. Да к тому же евреев больше никуда не брали. А Красная армия была интернациональной, и это привлекало молодежь разных народов. Отец прошел Гражданскую, а потом часть своей карьеры провел в отрядах спецназначения, ЧОНах. После вернулся на Одесскую железную дорогу. В 1925 году вступил в партию, а в 1929-м его послали на учебу в числе парттысячников. Во время войны нас эвакуировали, и я жил в нынешней Астане, тогда Акмолинске. В 1943 году отца отозвали в опергруппу Одесской железной дороги, и он следовал за фронтом, а мы следовали за ним. В августе 1944 года вернулись в Одессу. Немцы еще стояли недалеко от города и часто его бомбили. Их отогнали только через несколько месяцев.