Неизвестен Автор - Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)

• Название: Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: История

---

чинка выделки не стоит", потому что в несколько дней разрешить те задачи, которые перечислил Ленин, нельзя: на это требуется минимум несколько месяцев, а такого срока не предоставит ни Гофман, ни Либкнехт. "Дело вовсе не в том, что мы протестуем против позорных и прочих условий мира как таковых, -- продолжал Бухарин, -- а мы протестуем против этих условий, потому что они фактически этой передышки нам не дают", так как отрезают от России Украину (и хлеб), Донецкий бассейн (и уголь), раскалывают и ослабляют рабочих и рабочее движение. Кроме того, указывал Бухарин, договором запрещается коммунистическая агитация советским правительством в странах Четверного союза и на занимаемых ими территориях, а это сводит на нет международное значение русской революции, зависящей от победы мировой революции. После речи Бухарина заседание было закрыто. Вечером в прениях по докладам Ленина и Бухарина выступило еще несколько ораторов, в том числе противники подписания мира. Выступивший затем Троцкий указал, что переговоры с Германией преследовали прежде всего цели пропаганды, и если бы нужно было заключать действительный мир, то не стоило оттягивать соглашения, а надо было подписывать договор в ноябре, когда немцы пошли на наиболее выгодные для советского правительства условия. Формально, однако, Троцкий не выступил против ратификации договора: "Я не буду предлагать вам не ратифицировать его", -- сказал он. На следующий день, 7 марта, Ленин пригрозил отставкой, если договор не будет ратифицирован. Резолюция Ленина, получившая большинство, о мире не упоминала, а обговаривала передышку для подготовки к революционной войне. Публиковать такую резолюцию было нельзя, поскольку немцами она была бы воспринята как расторжение мира. Поэтому Ленин настоял на принятии съездом поправки: "Настоящая резолюция не публикуется в печати, а сообщается только о ратификации договора". 14 марта в новой столице России -- Москве -- собрался для ратификации договора съезд Советов. На нем присутствовало 1172 делегата, в том числе 814 большевиков и 238 левых эсеров. Специально для делегатов в количестве 1000 экземпляров был отпечатан текст Брест-литовского мирного договора. После горячих дебатов, благодаря численному превосходству большевистской фракции, несмотря на протесты меньшевиков, эсеров, анархистов-коммунистов и левых эсеров, договор был ратифицирован.

ГЛАВА 2

ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ: СВОБОДА ИЛИ НЕОБХОДИМОСТЬ?

Благими намерениями вымощена дорога в ад.

Военный социализм и военный коммунизм. -- "Необходимость" и "свобода". -- Красногвардейская атака на капитал и вооруженный поход в деревню. --Поворот к политике соглашения с крестьянством. -- Успехи контрреволюции. --Перелом в настроениях крестьянства. -- Рабочий класс и "диктатура пролетариата". -- Вопрос о характере власти. -- Борьба за нэп в период мирной передышки 1920 года. -- Курс на непосредственный переход к социализму. -- Очередной поворот в настроениях масс. -- Кризис начала 1921 года и переход к нэпу.

Научная добросовестность очевидно требует сделать предупреждение желающим разобраться в периоде, системе и политике военного коммунизма о том, что каждую позицию они будут вынуждены брать "с боя", в противоречиях собственного сознания, поскольку в истории военного коммунизма нет сколь-нибудь существенной проблемы, которая не была бы способна с легкостью породить сразу несколько точек зрения. Историография военного коммунизма крайне пестра и разноречива. Тому есть много причин и не последней является та, что на этом отрезке историческую науку неотступно сопровождала и очевидно еще долго будет сопровождать ее назойливая компаньонка -- политика. Слишком тесно вопросы военного коммунизма увязаны с современными общественно-политическими интересами. Вместе с тем, история военного коммунизма дает бесценный материал к пониманию основ всего последующего периода советской истории, главным образом по причине своей некоторой "первобытной" наивности и неприкрытости, которая впоследствии уже была

замутнена и затянута наслоениями нэпа, позднейших социальных компромиссов, а также демагогией и цинизмом всего, более чем семидесятилетнего, периода истории страны.

Разногласия по проблемам военного коммунизма начинаются с самого "порога", с вопроса о хронологических рамках периода. Это обусловлено непосредственно тем, что исследователи берут за основу различные признаки военно-коммунистической системы. Некоторые ведут отсчет с начала 1920 года, когда, по выражению М. Н. Покровского, экономика "должна была плясать под дудку политики". Другие склонны напрямую связывать хронологию военного коммунизма со знаменитой продразверсткой и полагают его начало с принятием 11 января 1919 года декрета Совнаркома о разверстке зерновых хлебов и фуража. Наиболее популярная дата у советских историков -- май 1918 года, время провозглашения продовольственной диктатуры. Однако среди них имеются и такие, которые решительно разрывают календарь между 24 и 25 октября 1917 года.

Но в противоположность исследователям, отыскивающим начало военного коммунизма после Октября, историк-меньшевик Н. Н. Суханов считал, что военный коммунизм был провозглашен сразу после Февральской революции, с введением государственной хлебной монополии.

Можно привести еще ряд других точек зрения на начало военного коммунизма. Однако цепочка, выписанная представителями различных исторических школ и политических течений, как нельзя лучше показывает некий процесс и подтверждает мысль диалектика Энгельса о том, что "hard and fast lines (абсолютно резкие разграничительные линии. -- ред.) несовместимы с теорией развития". Поэтому не будем абсолютизировать какую-либо точку на хронологической ленте, а обратимся к характеристике самого процесса, которая скажет гораздо более по существу, нежели та или иная дата.

Целесообразнее всего будет начать с лета 1914 года и вспомнить тот патриотический энтузиазм, который охватил Россию после объявления войны с Германией.

К тому времени экономика страны переживала подъем, Россия была основным мировым экспортером хлеба. "Шапками закидаем!" -- шумела патриотическая пресса. А если не раздавим немца в пять месяцев в бою, то победим их нашим изобилием. У нас не только не может быть

голода и дороговизны, у нас ввиду прекращения экспорта хлеба будет колоссальный излишек и дешевизна продовольствия.

Однако все это оказалось поверхностным бодрячеством. За пять месяцев немец не поддался, а русская армия, напротив, стала переживать серьезные затруднения в снабжении продовольствием и чем дальше тем сильнее. Патриотизма помещиков и прочих крупных держателей хлеба хватило ненадолго. Придерживая запасы и искусственно взвинчивая цены, они с успехом попытались сорвать солидный куш. Но по мере втягивания экономики России в войну, трудности со снабжением принимали все более основательный характер, нежели стремление истинных патриотов извлечь выгоду из условий военного времени.

В силу общественного разделения труда, стоимость сельскохозяйственной продукции непосредственным образом зависела от уровня развития и структуры отечественной промышленности. В цене пуда хлеба, вывезенного на рынок, была сфокусирована вся система социально-экономических связей страны.

Длительная война самым губительным образом отразилась на балансе народного хозяйства, в котором значительная его часть, вынужденная работать исключительно на нужды войны, фактически была выключена из процесса общественного воспроизводства, но в то же время оставаясь крупным потребителем продовольствия, сырья и изделий легкой промышленности. При сокращении выпуска сельскохозяйственной техники и инвентаря и соответствующем росте рыночных цен на них, соответственно возросла трудоемкость и себестоимость крестьянской продукции. Закономерно цены на потребительские товары, сырье, подхлестываемые сознательной спекуляцией, транспортными затруднениями и т. п. бедами военного времени, быстро поползли вверх.

Дисбаланс экономики и связанные с ним негативные явления были присущи всем странам, втянутым в империалистическую войну. Правительства воюющих держав пытались эмиссионными инъекциями направить экономический обмен по нужным каналам, однако увеличение денежной массы грозило в кратчайший срок развалить всю финансово-денежную систему государств, поэтому основным инструментом борьбы с экономическим развалом стало государственное принудительное регулирование хозяйственных отношений.

В России это регулирование в первую очередь коснулось сельского хозяйства. Уже 17 февраля 1915 года вышел указ, предоставлявший право командующим военных округов запрещать вывоз продовольственных продуктов из производящих местностей, утверждать обязательные цены на эти продукты и применять реквизицию. Но означенные меры лишь подстегнули спекуляцию и рост дороговизны, поэтому в течение 1915--1916 годов последовал еще ряд мероприятий по ограничению рынка и организации планового снабжения, которые также не принесли желаемых результатов.