Георгий Адамович - «…Поговорить с Вами долго и длинно и даже посплетничать…»: Переписка Г.В. Адамовича с Р.Н. Гринбергом (1953-1967)

• Название: «…Поговорить с Вами долго и длинно и даже посплетничать…»: Переписка Г.В. Адамовича с Р.Н. Гринбергом (1953-1967)
• Автор: Георгий Адамович
• Издательство: Библиотека-фонд "Русское зарубежье", Русский путь
• Жанр: Филология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-85887-309-X

Переписка практически целиком посвящена литературным темам (других точек пересечения, помимо литературных, собственно, и не было). Для истории «Опытов» она представляет собой первостепенный документ, как, впрочем, и для всей послевоенной литературы эмиграции.

К тому времени, как Роман Николаевич Гринберг (1893–1969) стал соредактором «Опытов», он имел за плечами богатую биографию: сидел в лубянской тюрьме (1921), был удачливым коммерсантом в Берлине (1924–1925), затем в Италии (1926–1929), биржевым игроком и меценатом в Париже (1930–1939), затем в Нью-Йорке (c 1940). Но к литературе его тянуло всегда, с юных лет, и редакторство «Опытов» и затем «Воздушных путей» было отнюдь не случайным эпизодом в его биографии, а, напротив, абсолютно закономерным и весьма успешным ее завершением.

Адамовича, как видно из переписки, Гринберг с самого начала привлек в «Опыты» как авторитетного автора и консультанта, советовался с ним по самым разным вопросам, от существенных до мелочей, и справедливо считал, что его присутствие в «Опытах» украсит и облагородит журнал.

После того как Гринберг ушел из «Опытов» в сентябре 1954 г., переписка на время затихла и вновь оживилась в январе 1959 г., когда Гринберг затеял издание «Воздушных путей» (1960–1967) и пригласил Адамовича к сотрудничеству. Окончательно переписка прекратилась осенью 1967 г., незадолго до кончины Гринберга.

Из книги: «Если чудо вообще возможно за границей…»: Эпоха 1950-x гг. в переписке русских литераторов-эмигрантов. М., 2008. С. 355–422.

---

Благодарю Вас за письмо. Знаю — Вы обо мне помните. А то серьезно беспокоился. Очень надеюсь, что, когда Вы будете читать это письмо, я буду читать Вашу статью. Она мне очень и очень нужна. Сборник набирается. В нем 55 стихотворений М<андельшта>ма. Будут и другие сюрпризы.

Пришлите мне, пожалуйста, Вашу статью о Толстом[167]. Слышал о ней от моих друзей в Париже, а здесь ее нет, кроме как у Влад<имира> Серг<еевича> В<аршавского>.

Я почти убежден, что мы по-разному читаем Толстого, но от этого и статья намного интересней, и мне ее больше хочется. Пришлите!

Замечу еще, что на сей раз «В<оздушные> п<ути>» платят гонорар сотрудникам — заметьте!

Не хворайте, прошу, берегите себя. Сам я проболел неделю. У нас неслыханная зима, и наш большой город лежит без движения под сугробами — настоящая Сибирь.

Ваш

60. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

8/II-1961, Manchester

Дорогой Роман Николаевич.

Вот «Мандельштам»[168].

Хотя я и опоздал, пропустив все сроки, надеюсь на корректуру! Пожалуйста. Верну точно в тот же лень.

Только что получил Ваше письмо. У меня нет моего «Толстого». Мне дали всего несколько экземпляров, и в Нью-Йорк я послал его только Варшавскому (в память долгих моих с ним разговоров о Т<олстом>) и А. А. Полякову[169] как законному патриарху и тридцатилетнему другу. Простите! По-моему, эту брошюру Вырубов послал в Нью-Йорк для продажи Лунцу. Но не уверен.

Крепко жму руку.

Ваш Г. Адамович

На предмет корректуры: я в Манчестере до 15 марта. Потом в Париже — до 20 апреля (7, rue Fred<eric> Bastiat, Paris 8).

61. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

22/III-1961

Дорогой Роман Николаевич.

Гранки получил вчера вечером.

Возвращаю сегодня утром.

Ваш Г.А.

62. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

30 Denison Road Victoria Park

Manchester, 27/IV-1961

Дорогой Роман Николаевич.

Получил Ваше письмо с чеком. Искренне благодарю. Я в Англии до середины июня. Если альманах выйдет в мае, будьте добры, пришлите мне его сюда. Но если в самых последних числах мая, то, пожалуй, лучше послать в Париж, т. к. книги идут minimum две недели.

Крепко жму руку, шлю сердечный привет Софии Михайловне.

Ваш Г. Адамович

63. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

7, rue Fred<eric> Bastiat Paris 8

дек<абря> 1962

Дорогой Роман Николаевич.

Простите, что отвечаю с опозданием, и, кажется, даже большим. Отчасти причина в том, что я был все это время нездоров, а отчасти и в том, что письмо Ваше «туманно, как мечта, и неясно, как сон». Вы как будто хотите от меня статьи, но тут же сомневаетесь: выпускать ли № 3, стоит ли и т. д. А я, как старая кляча, способен сдвинуться с места, только если меня подстегивают и на меня покрикивают. С est a prendre ou a laisser[170], и всегда я такой клячей был.

Конечно, диалог — «мы и они», «мы и вы» — дело хорошее. Но, по— моему, не надо на этом настаивать внешне, т. к. это выходит само собой и, в сущности, первые два №№ «В<оздушных> п<утей>» и были такими, — кроме материала «оттуда», а м. б., даже и включая его. Это сейчас — главная русская тема, и, каждый по-своему, мы именно ее и касаемся.

Вывод и заключение: я жду указания, будет ли № 3 и когда? Если будет, я охотно что-нибудь в нужном духе напишу, к чему-либо придравшись как к предлогу. Но будет ли № 3? И когда?

Вы пишете о Евтушенко и Вознесенском. Лично я ни того ни другого не знаю[171], — хотя Вознесенский должен быть на днях в Париже, и, м. б., я с ним встречусь. Но стихи его мне не по душе совсем, да и другие его писания.

А зато Евтушенко; по-моему, — талант редкий и настоящий, только, к сожалению, пишет слишком много и часто пишет хлам, рассчитанный только на политический отзвук. Но есть у него и такие строчки и строфы, каких не написать всем нашим местным поэтам сообща. Мне говорили, что он и человек довольно замечательный, а по Вашим словам, — впечатление от него у Вас создалось другое.

Как Вы живете, не собираетесь ли в Париж? Не верьте Евгении Максимовне[172] о том, что я «совершенно не изменился». Если приедете в наши края, то убедитесь, как легко возникают иллюзии. Глядя в зеркало, я иногда вспоминаю стихи Ходасевича о своей внешности, да и не только внешности: «Тот, который в Останкине летом…»[173], — помните?

Шлю искренний привет и поклон Софии Михайловне и крепко жму Вашу руку.

Ваш Г. Адамович

64. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

7, rue Fred<eric> Bastiat

Paris 8, 16дек<абря> 1962.

Дорогой Роман Николаевич.

Получил сейчас Ваше письмо (от 13-XII). Я ничего не знаю о Кохно[174], т. е. не знаю, где он теперь, и никаких его воспоминаний или статей не читал. Из Парижа он давно исчез. Вот мой совет: напишите в Лондон Mr. Arnold Haskell[175] (34, Walton Street, S.W. 3). Это известный балетный критик, женатый на belle-soeur[176] Алданова. Он, наверно, даст Вам нужные сведения, да и вообще может Вам пригодиться по балетной части. Если хотите, сошлитесь на меня. Писать ему надо по-английски или по-французски. Между прочим, он и его жена дружат в Лондоне с Карсавиной[177], которая, кажется, тоже что-то писала или пишет[178].

Теперь два слова о моей статье в «В<оздушных> путях».

Я хотел бы написать нечто вроде послесловия к 40-летнему пребыванию в эмиграции и в эмигр<антской> литературе. Очень лично, без претензии на общие выводы и «прогнозы». Мне трудно Вам объяснить это лучше, т. к. я и сам сейчас скорей чувствую, чем понимаю свою тему. Но si vous pouvez me faire confiance[179], оставьте для меня в сборнике место. Думаю, что размер получится вроде того, какой был в моей статье о Мандельштаме. К Бабелю у меня сейчас не лежит сердце. Когда-то я его очень любил, но многое в его писаниях увяло безвозвратно, «lе style des annees 1920»[180].

Ну, вот — пока, кажется, все. Крепко жму руку. Искренний привет Софии Михайловне.

Ваш Г. Адамович

65. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

7, rue Fred<eric> Bastiat

Paris 8, 9 февр<аля> 1963

Дорогой Роман Николаевич.

Получил вчера Ваше письмо. Я собирался Вас просить об отсрочке, но Вы повторяете, что 15 февраля — крайний срок. Значит, подчиняюсь, хоть и с самой маленькой неаккуратностью. Вышлю статью через неделю au plus tard[181], и думаю, что не позже 20-го она будет у Вас. Идет?

Вашу статью — очень интересную — я передам Водову[182] послезавтра (сегодня суббота). Боюсь только, что что-то об этом «Дне поэзии» в «Русс<кой> мысли» уже было. Кажется, писал Терапиано. Впрочем, не уверен.

Крепко жму руку.

Ваш Г. Адамович

66. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

7, rue Fred<eric> Bastiat

Paris 8

Дорогой Роман Николаевич.

Вот статья[183]. Простите за маленькое опоздание (невольное: грипп или что-то вроде). Убедительная просьба: корректуру. Верну в тот же день.

Ваш Г. Адамович

67. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

22/II-1962[184]

Дорогой Роман Николаевич.

Хочу сделать до корректуры одно исправление в статье, которую — надеюсь — Вы уже получили.

На странице о Блоке есть такая фраза: «…жалкий его срыв к “Двенадцати”».

Будьте так добры, вычеркните слово «жалкий». А то выходит слишком уж самонадеянно, и мне скажут: ты-то сам не жалкий?[185]

Ваш Г. Адамович

68. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

Paris, 20/III-1963

Дорогой Роман Николаевич.

Спасибо за корректуру. Возвращаю в день получения.

Относительно Вашей статьи: Водов считает, что было слишком много о Мандельштаме, т. е. что все уже более или менее известно. Стихи, Вами приведенные, появились в «Мостах»[186]. Если бы Вы прислали оригинальную статью, он, конечно, ее поместил бы, но не хочет перепечатывать из «Н<ового> р<усского> с<лова>».

Шлю сердечный привет Софии Михайловне. Крепко жму руку.

Ваш Г. Адамович

69. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу

7, rue Fred<eric> Bastiat

Paris 8, 21 июля 1963

Дорогой Роман Николаевич.

Я был два месяца в Мюнхене, вернулся в Париж на днях — и нашел здесь «В<оздушные> п<ути>». Простите, что не написал Вам до сих пор, не поблагодарил за чек. Мне хотелось до этого прочесть «В<оздушные> п<ути»>, а они лежали в Париже.

Почему-то (судя по Вашему письму[187]) Вы книгой не очень довольны. Нет, в «В<оздушных> п<утях>» много интересного, значительного и — даже если нет «ударных» вещей, как в первых двух номерах, — то в целом этот выпуск на уровне тех. Если Вы их будете продолжать, — то «спасибо сердечное» от потомства Вам обеспечено. Кое с чем — или, вернее, с помещением кое-чего — я не совсем согласен, но об этом поговорим при встрече (но когда будет встреча?). Очень интересна Ваша заметка об Ахматовой[188] в конце книги. Для меня это ново, т. е. я об этом не думал, но и убедительно. А вот предисловие, пожалуй, чрезмерно воинственно, не само по себе, а в том смысле, что закрывает доступ книге «туда»[189]. Ну, долго обо всем этом толковать. Не знаю, где Вы сейчас, но надеюсь, письмо до Вас дойдет. Крепко жму руку, шлю сердечный привет Софии Михайловне.