Роберт Говард - Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней

• Название: Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней
• Автор: Роберт Говард
• Издательство: Эридан
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-85872-080-3

В сборник американского фантаста входят в основном «ужасные» произведения: роман «Час Дракона», повести о чудовищах («Тварь на крыше», «Пламень Ашшурбанипала» и «Крылья в ночи»), об оборотнях («Голуби преисподней»), известный «Пиктский цикл» о древней борьбе добра и зла, включающий повести «Долина червя», «Королевство теней», «Народ тени», «Короли ночи», «Черви земли» и «Черный человек».

---

— Дым колдуньи говорил правду, — сказал Конан и почувствовал, как холод пробежал по его спине. — Короновал его Амальрик?

— Да, в тронном зале, и на руках его еще не успела высохнуть кровь.

— И народ процветает под его милостивым правлением? — с гневной насмешкой спросил Конан.

— Валерий живет, как чужеземный наместник в покоренной провинции, — с горечью сказал Сервий. — При его дворе полно немедийцев, немедийцы его охраняют, в цитадели немедийский гарнизон — воистину, настал Час Дракона.

Немедийцы, гордые, как принцы крови, шляются по улицам, и не проходит дня, чтобы не обесчестили девушку или не ограбили купца. Приструнить же их Валерий либо не хочет, либо не может. Это пешка, немедийская марионетка. Самые мудрые говорили, что так и будет; вот по их и вышло.

Амальрик с сильной армией двинулся усмирять пограничные провинции, где кое-кто из баронов не признал власти Валерия. Но они разобщены, их взаимная ненависть сильнее страха перед Амальриком. Вот он их и колотит одного за другим. Поняв это, многие замки и города сдались. Сопротивлявшиеся горько о том пожалели. Немедийцы выместили на них стародавнюю злобу. Их ряды растут, усиливаются аквилонцами, которых страх, деньги или голод заставляют вступать во вражескую армию.

Конан грустно кивнул, глядя на красные отблески пламени, отражающиеся в тонкой резьбе стенных ниш.

— И вот теперь Аквилония имеет короля, которого она предпочла анархии, — сказал хозяин. — Валерий не заступается за своих подданных перед союзниками. Сотни людей, которые не смогли заплатить наложенную контрибуцию, были проданы котийским работорговцам.

Конан резко вздернул голову, и убийственный пламень загорелся в его голубых глазах.

— Именно так. Они продают в неволю белых мужчин и женщин, как в древние времена. Во дворцах земли Шам и Турана их ждет участь рабов. Валерий стал королем, но единство, которого ждал народ, пусть даже завоеванное мечом, не утвердилось.

Гандерландия на севере и Пойнтайния на юге еще не покорены; не завоеваны также те районы на западе, где баронов поддерживают боссонские лучники. Но эти отдаленные провинции не страшны Валерию. Они только защищаются и будут счастливы, если сохранят независимость. А здесь правит Валерий со своими рыцарями.

— Пусть он тешится этим, пока может, — сказал Конан. — Дни его сочтены. Узнав о том, что я жив, народ восстанет, мы отвоюем Тарантию, прежде чем Амальрик возвратится со своим войском. А потом выгоним этих собак из страны.

Сервий молчал, только поленья трещали в огне.

— В чем дело? — вскричал Конан. — Почему ты опустил голову и пялишься в огонь? Ты сомневаешься в этом?

Сервий избегал взгляда короля.

— Ваше величество, ты сделаешь все, что только под силу смертному, — сказал он. — Я сражался вместе с тобой и знаю, что тебе нет равного.

— Ну и что?

Сервий плотно запахнулся в меха, хоть и сидел возле огня.

— Люди болтают, что поражение ты потерпел из-за черной магии, — сказал он наконец.

— Ну и что?

— А что может сделать смертный против черной магии? Кто этот человек в маске, который встречается с Валерием и его союзниками после полуночи, который появляется и пропадает столь внезапно? Идут тайные разговоры, что он жил тысячи лет назад, что он вернулся из серых краев смерти, чтобы свергнуть короля Аквилонии и вернуть власть династии, к которой принадлежит Валерий.

— Какое это имеет значение? — гневно воскликнул Конан. — Уж если я бежал из заколдованных подземелий Бельверуса и от той чертовщины, что преследовала меня в горах, то, если народ поднимется…

Сервий покачал головой.

— Вернейшие из твоих сподвижников в восточных и центральных провинциях убиты, бежали или в плену. Гандерландия далеко на севере, Пойнтайния далеко на юге. Боссонцы отступили на свои западные границы. Чтобы соединить все эти силы, потребуются недели, а за это время Амальрик уничтожит всех поодиночке.

— Но восстание в центре даст нам перевес! — воскликнул Конан. — Мы можем захватить Тарантию и удерживать ее от Амальрика, пока не подойдет помощь.

Сервий подумал и сказал шепотом:

— Говорят, что тебя погубило проклятье. Будто бы тот чужеземец в маске поклялся уничтожить тебя и разбить твою армию. О твоей смерти оповестили все колокола. Народ знает, что тебя нет. А центральные провинции не осмелятся восстать, если даже узнают, что ты жив. Магия нанесла тебе поражение на Валькии, магия принесла вести об этом, потому что вечером того же самого дня народ на улицах кричал о поражении.

Немедийский жрец воспользовался черной магией, чтобы погубить на улицах Тарантии тех, кто остался верен твоей памяти. По непонятной причине воины падали на мостовую и мерли, как мухи. А тощий жрец рассмеялся и сказал: «Я всего лишь Альтаро, помощник Ораста, а Ораст всего лишь помощник того, чье лицо закрыто. Это не моя сила — она только передается через меня».

— Что ж, — сказал Конан. — Разве не лучше погибнуть с честью, чем жить в позоре? Разве смерть хуже гнета и рабства?

— Страх перед колдовством заставляет разум умолкнуть, — ответил Сервий. — А центральные провинции слишком запуганы, чтобы пойти за тобой. Окраины восстанут… Но та же сила, что поразила тебя на Валькии, ударит снова. В руках немедийцев находятся самые крупные, богатые и густонаселенные области Аквилонии, и они не уступят тем силам, которые ты можешь собрать. Ты только напрасно пожертвуешь верными тебе людьми. Вот тебе горькая правда, Конан, ты король без королевства.

Конан молча глядел в огонь. Догоревшее полено рассыпалось в пламени, даже искры не разлетелись. Совсем, как его королевство.

И снова за всем этим Конан почувствовал чью-то злую волю, неумолимую руку безжалостной судьбы. Страх и чувство человека, попавшего в ловушку, боролись в его душе с безудержным гневом, желанием крушить направо и налево.

— Где главные сановники? — спросил он наконец.

— Паллантида, тяжело раненного под Валькией, выкупила из плена семья, сейчас он в своем замке в Атталусе, и хорошо, если он когда-нибудь сможет снова сесть на коня. Канцлер Публий в чужой одежде покинул королевство в неизвестном направлении. Совет разогнан. Часть его членов в плену, часть в изгнании. Многие из верных тебе казнены. Нынешней ночью, например, под топором палача погибнет принцесса Альбиона.

— Но почему?

— Она не захотела стать наложницей Валерия. Имущество ее конфисковано, слуги проданы в рабство, сегодня в полночь в Железной Башне падет ее голова. Послушай моего совета, король, ибо для меня ты всегда останешься королем, — беги, пока тебя не нашли. Никто сегодня не может чувствовать себя в безопасности. Шпионы и доносчики крутятся среди нас, и любое неосторожное слово или поступок назовут изменой и бунтом. Если ты объявишь о себе своим подданным, сразу же будешь пойман и убит.

Мои лошади и все мои люди, которым доверяю, в твоем распоряжении. К утру ты будешь далеко от Тарантии и рядом с границей. Если я не могу помочь тебе вернуть королевство, то могу, по крайней мере, сопровождать тебя в изгнание.

Конан отрицательно покачал головой. Он сидел, опершись подбородком на огромный кулак и глядя в огонь. Пламя отражалось в его волчьих глазах и на металле панциря. Снова, как в прошлые годы, только с особой силой, Сервий почувствовал, насколько король отличается от остальных аквилонцев. Тонкая оболочка цивилизации сползла, остался варвар: Конан вернулся к своему естественному состоянию. Поступки его отныне не были поступками цивилизованного человека, да и мысли текли совсем по-другому. Он был непредсказуем. Только один шаг отделял короля Аквилонии от одетого в шкуры убийцы с гор Киммерии.

— Поеду в Пойнтайнию, если удастся, — сказал наконец Конан. — Но поеду один. Но до этого я должен выполнить еще одну обязанность, как король Аквилонии.

— Что ты имеешь в виду, господин? — спросил Сервий, полный самых мрачных предчувствий.

— Сегодня ночью я отправлюсь в Тарантию за Альбионой, — ответил Конан. — Получается, что я предал всех, кто остался мне верен… Что ж, пусть вместе с ее головой они возьмут и мою.

— Это безумие! — воскликнул Сервий и схватился за горло, словно на нем затягивалась невидимая петля.

— Башня хранит тайну, известную немногим, — сказал Конан. — Во всяком случае я был бы последним ублюдком, если бы позволил Альбионе умереть только потому, что она сохранила мне верность. Пусть я буду королем без королевства, но не мужчиной без чести.

— Это погубит нас всех! — прошептал Сервий.

— Только меня одного. Ты и так рискуешь сегодня. Я отправлюсь один. Приготовь мне повязку на глаз, дорожный посох и одежду странника.

9. «Это король или его призрак?»

Многие люди проходили между закатом и полночью через ворота Тарантии — запоздавшие путники, купцы из дальних стран, ведущие тяжело нагруженных мулов, работники из близлежащих поместий. Теперь, когда власть Валерия в центральных провинциях укрепилась, к тем, кто шел через широкие ворота, не очень-то присматривались. Дисциплина ослабела. Немедийские воины, несшие стражу, были пьяны и обращали больше внимания на красивых деревенских девушек или богатых купцов, которых можно было обобрать, чем на работников и запыленных путников, в том числе и на высокого странника, поношенный плащ которого не мог скрыть очертаний мощной фигуры.