Андрей Николаев - Русский экзорцист (Отчитывающий)

• Название: Русский экзорцист (Отчитывающий)
• Автор: Андрей Николаев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- О-о, какие люди, - Волохов простер руки, - Серега!

- Паша, - Брусницкий ловко уклонился от объятий и, подхватив его под мышки, направил в салон автомобиля, - Ваня, садитесь вперед.

- Сергей Владимирович, здесь вещи Ивана. И бутылка водки в дорогу. Больше не берите, - Александр Ярославович передал рюкзак, - ну, с богом.

Иван перекрестился и захлопнул дверцу.

Когда выехали за кольцевую автодорогу, Брусницкий прибавил газу. С заднего сиденья доносились неразборчивые звуки.

- Ваня, что он там бормочет?

Иван повернулся назад. Волохов лежал на спине, прикрыв глаза ладонью, и тихо напевал.

- Песню поет, - тихо сказал Иван.

- Какую?

Иван прислушался.

О чем я печалюсь, о чем я грущу

Одной лишь гитаре открою

Девчонку без адреса всюду ищу,

И днем, и вечерней порою... Ст. В. Лившица

Глава 24

Было около двух часов ночи, когда Брусницкий затормозил возле придорожного кафе и предложил передохнуть. Площадка перед кафе была освещена, чуть в стороне, в тени смешанного леса, стеной стоявшего вдоль трассы, расположились старенький "Москвич" и длинный трейлер. Иван вышел размять ноги. Из приоткрытых окон "Москвича" доносился богатырский храп.

Круглосуточное кафе представляло собой маленький деревянный домик с открытой террасой. В единственном окне за ситцевой занавеской приветливо горел приглушенный свет. Брусницкий постучал по косяку распахнутой двери.

- Есть кто живой?

Из домика показалась заспанная женщина лет тридцати в простом платье и вязаной кофте.

- Слушаю вас?

- Что-нибудь горячее можно поесть?

- Сейчас могу приготовить только яичницу.

- Пойдет, - кивнул Брусницкий, - а суп есть?

- Вчерашний харчо, - женщина виновато развела руками.

- Главное, чтобы острый и горячий. Значит так, две яичницы, чай, харчо, - он оглянулся на Ивана, - сладкое есть?

- Булочки с маком.

- И две булочки.

Стояла теплая ночь, ясная, но безлунная. Брусницкий с Иваном присели на террасе за длинный деревянный стол. Брусницкий закурил. Вокруг голой лампочки вились мошки. Иван прихлопнул на шее комара.

- Как интересно, - сказал он, - словно в старину придорожный трактир на тракте.

- Так и есть, - кивнул Брусницкий, - здесь в основном дальнобойщики перекусывают. Ну и туристы, конечно. Вроде нас.

Женщина принесла хлебницу и салфетки.

- Хозяюшка, - попросил Брусницкий, - пару стаканчиков пустых не дадите?

- Дам, конечно, - женщина зевнула, прикрывая рот, - простите, весь день на ногах.

Иван посмотрел на джип.

- Разбудим?

- Погоди пока. Сейчас, поесть принесут.

На большом подносе женщина принесла заказ. Горячая яичница с колбасой и харчо клубились паром в белых тарелках, словно промоины во льду в морозный день.

Брусницкий вернулся к машине и растолкал Волохова.

- Павел, пойдем, перекусим.

Волохов поднялся на сиденье, высунулся из салона и огляделся.

- Куда это нас занесло, - он сильно потер ладонями лицо. - Какая, к черту, еда! Вы что, издеваетесь?

- А под сто грамм?

- А-а, - протянул Волохов, выбираясь из машины, - вот с этого начинать надо. Куда едем-то?

- Отдыхать, - подумав, ответил Брусницкий.

Иван уплетал яичницу за обе щеки. Волохов потрепал его по голове.

- Привет. А как же пост?

- Закончился, - с набитым ртом ответил тот, - теперь уж Успенский скоро.

Брусницкий разлил водку. Волохову полстакана, себе грамм пятьдесят. Волохов приподнял стакан.

- Ну, господи, не прими за пьянку!

Иван с осуждением покосился на него. Опрокинув водку в рот, Волохов навалился на суп.

Брусницкий выпил, занюхал черным хлебом и стал не спеша есть, разрезая колбасу на мелкие кусочки. Волохов жадно хлебал харчо.

- Как суп?

- То, что надо. Острый - волосы дыбом.

Потом пили горячий чай. Волохов осоловел, голова его стала клониться к столу, словно кто-то пригибал ее. Наконец он не выдержал.

- Все, ребята. Пойду спать.

Иван тоже стал клевать носом и Брусницкий ему предложил подремать часок-другой. Сиденья раскладывать не стали - на заднем уже вовсю храпел Волохов. Иван привалился к стеклу и быстро уснул.

Проснулся он под утро. Джип катился в плотном тумане, пытаясь пробить встававшую впереди серую стену желтым светом противотуманных фар. Дорога была пуста, по обочинам стоял темный, почти скрытый туманом, а потому загадочный лес. Брусницкий, сосредоточенно смотревший на дорогу, заметил, что Иван проснулся, и пожелал доброго утра.

- А который час?

- Пять. Еще часа три с половиной. Только бы поворот не прозевать.

Иван открыл окно и вдохнул влажный воздух. Туман сразу попытался пробраться внутрь. Ивану показалось, будто кто-то большой и неприятно мокрый, живущий в темном лесу, хочет залезть в машину, и он поспешил поднять стекло.

К семи часам туман стал рассеиваться. Проехали деревню. Старые избы за покосившимися заборами слепо щурились сквозь клочья тумана. День вставал пасмурный. Брусницкий притормозил и сверился с картой. Позади заворочался Волохов. Приподнявшись, он огляделся, затем сел и, открыв окно, высунул голову из машины.

- О-о, узнаю знакомые места. Сергей, скоро поворот на грунтовку, а там километров десять - и мы на месте. Если не застрянем. К монастырю не подъезжай, там иногда туристы стоят.

- А куда ехать?

- Я покажу.

- Как себя чувствуешь?

- Хреново.

- Подлечишься?

- Можно.

Брусницкий остановил машину, достал из багажника минеральную воду, водку и пластиковый стаканчик.

- Ну, твое здоровье, - Волохов приподнял стаканчик.

- Давай, давай.

Как-то незаметно перешли на "ты", и это казалось естественным, словно они были знакомы много лет.

Волохов опять задремал. Брусницкий окликнул его, когда разбитая грунтовая дорога подошла к лесу.

- Нормально едем, - одобрил тот.

Когда над деревьями показался разрушенный главный купол монастыря, Волохов выбрался из машины и пошел вперед, сунув руки в карманы куртки и поеживаясь от озноба.

Вернулся он быстро.

- Так и есть, туристы, мать их, - проворчал он, - сворачивай в лес.

Петляя между елями проехали метров пятьсот иногда буксуя в болотистой почве и остановились у крутого спуска, поросшего молодыми осинами и березами. Впереди блеснула вода.

- Дальше не смогу, - сказал Брусницкий, выключая двигатель.

- А дальше и не надо.

Все вышли из джипа. Брусницкий огляделся.

- Комаров тут, наверное... Ну что, будем палатку ставить?

Иван вздохнул полной грудью. Пахло старыми сопревшими листьями и близкой водой. Трепетали на ветру листья осин, низкие облака, казалось, повисли над самыми верхушками деревьев.

- Без меня справитесь? - спросил Волохов.

- Вполне. Или перекусим сперва? Там еще водка есть.

- Все, теперь не надо, - Волохов, придерживаясь за деревья, стал спускаться по склону, - не ждите меня до вечера.

Брусницкий с Иваном смотрели, как он спустился вниз, вышел к воде и, оглядевшись, направился вдоль берега.

- Ваня, вы знаете, кто он?

- Нет, - неуверенно ответил Иван, - но он очень необычный человек.

Брусницкий хмыкнул.

- Это, Ваня, вы сильно смягчили.

- Сергей Владимирович, вы не могли бы обращаться ко мне на "ты"? А то мне как-то неловко.

- Договорились. Давай-ка ты, Иван, собирай дрова, а я займусь палаткой.

Волохов проломился сквозь кустарник и попал на закрытую маленькую полянку у самого края воды. Редкие метелки камыша подступали почти вплотную к покрытому травой берегу. За камышом была широкая водная гладь. Серая вода под нахмуренным облачным небом выглядела неприветливо. Ветер поднимал рябь, гнул шелестящий камыш и осоку. Волохов снял одежду, и его охватила дрожь, когда ветер сдул с тела остатки тепла. Противоположный берег, тоже поросший осокой и камышом, был пуст, как и все озеро, насколько можно было охватить взглядом. Где-то там простирались болота, которые не то что летом, но и зимой большей частью непроходимы.

Волохов шагнул в воду. Она была холодная и немного мутная, а дно мягким, илистым. Иногда под ногу попадали скользкие коряги. Зайдя в воду по колено, он раскинул руки и поднял к небу лицо. Дрожь прошла, были только он, озеро и ветер. Он зашептал древнюю молитву. Он просил вернуть силу, просил всех богов, которых знал, и даже того, кто эту силу отнял. Просил вернуть хоть на короткое время. Ему казалось, что от озера исходит свет, и он глотал этот свет и пил ветер.

Не открывая глаз, он шагнул вперед и нырнул, сложив над головой руки.

Он плыл над самым дном, и за ним тянулась полоса взбаламученного ила. Подводная живность прыскала в стороны, прячась в тине и водорослях от стремительной живой торпеды. Здесь он был дома, здесь он был готов схватиться с кем угодно. Меняя направление, он кружился в воде, наслаждаясь свободой и движением. Внезапно проснулся голод. Он устремился к поверхности. Выводок уток, почувствовав исходящую из глубины угрозу, устремился в камыши. Пушистые птенцы, смешно мельтеша под водой лапками, старались не отстать от матери. В стороне три селезня, презрительно посмотрев на суету семейства, продолжали кормиться, ныряя за мальком. Внезапно вода поднялась возле одного из них, словно от упавшего в воду огромного камня. Успев лишь коротко крякнуть, селезень исчез под водой. Два оставшихся забили в панике крыльями, взлетели и, испуганно крича, понеслись над озером.