Борис Антоненко - Прокурор Горайко и его коллеги

• Название: Прокурор Горайко и его коллеги
• Автор: Борис Антоненко
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1969

В брошюре в очерковой форме рассказывается о людях, находящихся на трудном и благородном посту следователя и прокурора, и о том, как любовь к своей профессии, знания и опыт следственной работы помогают успешно и правильно расследовать уголовные дела.

---

— Вспоминаю и другой случай, уже значительно поздний, когда мне пришлось работать прокурором на западе нашей Родины.

Как-то в городе Днестровске произошли два исключительно дерзких преступления. В разное время были убиты два человека. Все было загадочно и сложно. А так как преступления не были раскрыты, в народе пошли разговоры, весьма для нас нелестные. Следствие я поручил провести прокурору-криминалисту Александру Александровичу Чепурному.

Сначала я относился к нему с некоторым предубеждением: он был молод и, мне казалось, как криминалист недостаточно опытен. Потом, внимательно присмотревшись к нему и к его работе, я убедился в своей ошибке. Вот почему, когда возникли эти дела, я, не колеблясь, дал их Александру Александровичу.

Александр, или как мы его попросту называли — Саша, прекрасно знал теорию следственных действий и творчески применял на практике свои знания по криминалистике. Под стать ему был и сотрудник уголовного розыска — веселый, жизнерадостный, быстрый в своих решениях и отлично освоивший все премудрости сыска Федор Ефремович Закржевский.

Делом, о котором идет речь, они занимались с каким-то особым творческим вдохновением, не считаясь со временем и настроением. Их видели вместе всюду: в Петрозаводске и Риге, Киеве и Москве, Ульяновске и Харькове. Дела — сложные. Но трупов не нашли. А в том, что исчезнувшие убиты, никто не сомневался. Проведено было очень много следственных действий. Использовалось все, что знала тактика, техника и методика следствия. Появились целые тома протоколов и других официальных бумаг. Каждую неделю мы собирались и обсуждали ход следствия. Но все, увы, тщетно.

Как-то рано утром, придя на работу, я стоял у окна, мимо которого спешили на работу люди. В голову приходили чисто профессиональные мысли… А, может, среди них шагает и преступник, совершивший убийство? Он на свободе, среди нас, а мы не знаем его, не знаем потому, что работаем плохо. А кто ему помешает совершить еще какое-нибудь преступление? Нет! Мы должны знать и мы будем знать, кто это сделал…

— К вам можно?

— Заходите, друзья. Что нового?

— Сегодня получена телеграмма из областного управления МООП из города Н. Там в колонии несовершеннолетних преступников трое парней, уроженцы здешних мест, пришли с повинной к начальнику колонии и признались, что совершили в нашем городе два убийства. Надо срочно вылететь туда и разобраться на месте, — закончил свое сообщение Александр Александрович.

— Согласен. Сегодня же вылетайте.

Я ждал вестей из города Н. с исключительным волнением. Через два дня самолет доставил Чепурного, Закржевского и троих парней.

— Рассказывают все они подробно и очень убедительно. Расхождений в их показаниях почти нет, за исключением отдельных деталей. Но прошло ведь уже порядочно времени, могли и запамятовать, — докладывали мне Чепурной и Закржевский.

— Какие же это расхождения?

— Один из парней по фамилии Черный в момент совершения преступления был в отпуске и ездил с родителями в Одессу к родственникам. Мы уже вызывали мать Черного; она категорически утверждает, что сын был с ними в Одессе вплоть до сентября, до начала учебного года, а преступление совершено 25 августа.

Я дал совет немедленно отправить самолетом работника уголовного розыска в Одессу для допроса родственников Черного. Кроме того, я рекомендовал, чтобы каждый из доставленных в отдельности показал место, где они спрятали трупы. Они утверждали, что привезли их на машине и спустили в один из люков городской очистительной системы.

Прошел еще один день. Из Одессы позвонили: «Допрошены родственники Черного. Заявили, что за пять — семь дней до начала сентября он выехал из Одессы один. Его родные выехали позже».

Это как будто подтверждало показания Черного.

— Но не будем спешить с выводами, — предостерег я. — А как, кстати, с носовым платком, найденным на месте происшествия? Чей он?

— Носовой платок принадлежал одному из парней — Сычу. Он признал, что вытер этим платком кровь с рук и бросил его. О том, что носовой платок подобной расцветки был у Сыча, подтвердили и двое его приятелей.

— А вы возили их на место, где была оставлена автомашина?

— Да. Расхождений в их показаниях почти нет. Но, несмотря на все это, — ответил Александр Александрович, — мне кажется, что они нас пытаются обмануть. Особенно не нравится мне, когда они говорят то «примерно здесь», то «точно не помню».

Я не исключал самооговора и потому придавал этому следственному действию большое значение. Чепурной не возражал против такого варианта и, кстати, тоже с подозрением относился к явке с повинной.

Он вспомнил, что на вопрос, почему они долгое время не признавались в убийствах, а потом вдруг рассказали, один из них сказал: «Сразу мы боялись в этом признаться, но когда узнали, что больше десяти лет нам не дадут, а к этому сроку мы и так уже осуждены, то и решили покаяться. Зачем? Да чтобы «не висел груз за спиной».

Именно это заявление меня особенно насторожило. Им ведь по существу нечего терять. Узнали, что мы ищем убийцу, и явились с повинной, чтобы побывать в родных местах.

Весна в том году была поздняя, снегу лежало еще много, и стоки под городом были забиты. С нетерпением все мы ждали того времени, когда можно будет вывести задержанных к одному из сточных люков. Приближался апрель, а снег все еще лежал. Но вот он начал таять. Александр Александрович раздобыл рабочие костюмы, необходимое оборудование и вместе с работниками подземного хозяйства города спустился в тот люк, на который указали преступники. Разглядеть, к сожалению, ничего не удалось из-за большого количества испарений. Пришлось работы временно прекратить.

Когда Александр Александрович рассказал мне обо всем, я всю ночь думал над этим делом. Как легко совершить ошибку, и поддаться на признание арестованного, чтобы без труда и быстро окончить следствие. Но мы не можем, не имеем права пойти на это. Казалось бы, все так просто: люди сами явились с повинной, говорят, что совершили убийство. А мы им не верим и вот уже третий месяц проверяем правдоподобность их признаний.

Мои мысли прервал телефонный звонок. Было три часа ночи. Из района сообщили о происшествии. Поговорив с прокурором района, я снова лег. На память мне пришло другое, совсем простенькое дело, когда следователь, не проявив достаточной твердости характера, поверил признаниям задержанного и не проверил их.

В магазине была совершена кража, долгое время остававшаяся нераскрытой. В это время за другое преступление арестовали вора-рецидивиста Петрусенко. На допросе его спросили, не он ли совершил ту кражу из магазина. Петрусенко, как будто это не его касалось, ответил: «Можете и эту кражу на меня повесить».

Работник районного отделения милиции, занимавшийся данным делом, не стал проверять его и ограничился признанием Петрусенко. Когда же дело попало к прокурору, он, допросив Петрусенко, легко установил, что тот себя оговорил.

Много несправедливых упреков пришлось услышать тогда прокурору. Кое-кто даже поговаривал, что он необъективен, защищает вора-рецидивиста, мешает борьбе с преступностью…

Прошло полгода. И вдруг один из воров, задержанных по другому делу, рассказывая о совершенных кражах, назвал в том числе и кражу из магазина. Это признание подтвердили обыски, при которых были обнаружены краденые товары. И только тогда окончательно замолк разговор о прокурорском либерализме. Нет, мы не можем позволить себе так ошибаться, как тот работник милиции. Мы должны до конца разобраться в деле с этими тремя парнями: почему они решили взять на себя убийство? А может быть это и так, может быть они действительно совершили преступление?

Часы пробили четыре раза, а мне все не спалось…

Утром ко мне зашел Федор Ефремович Закржевский и сообщил, что, когда преступников всех в отдельности возили на место убийства, один из них — Черный откровенно заявил:

— Вы напрасно не хотите нас судить за убийство. Чего вам еще надо? Везде и всегда мы будем говорить, что совершили преступление, скажем об этом и в суде. И вы будете довольны, и мы не в обиде. Напрасно не соглашаетесь…

— Нет, Черный, на сделку с вами мы не пойдем, и одолжения вашего нам не нужно. Сами разберемся и установим виновных. Лучше расскажите, почему вы это сделали?

— Откровенно хотите? Слушайте! Мы сговорились возвратиться в родные места и решили, что на признание, а тем более на явку с повинной органы следствия легко клюнут. Смотришь, суд, полно людей, знакомые. Опять же свидание с близкими. Напрасно вы не согласились.

Когда Чепурной и Закржевский рассказали мне об этой необычной беседе, я приказал немедленно отправить предприимчивых парней для отбывания наказания в колонию.

…Горайко помолчал и добавил: