Коллектив авторов - КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.

• Название: КРАМОЛА Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе.
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательство «Материк»
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-85646-128-2

Книга посвящена анализу народного сознания в тех его проявлениях, которые были квалифицированы властью как антисоветские, за промежуток от смерти Сталина до окончания периода правления Брежнева. Читатель увидит гамму разнообразнейших, часто совершенно неожиданных мнений простых советских людей о власти и социальных реалиях. Работа основана на материалах рассекреченного архивного фонда Прокуратуры СССР. Разделы книги касаются важнейших форм «антисоветских проявлений» – от случайных разговоров до распространения листовок и создания подпольных организаций.

Книга адресована всем, кто интересуется нашим недавним прошлым, но представляет интерес и для профессиональных историков.

---

7 ноября 1956 года, во время демонстрации трудящихся г. Ярославля, Лазарянц Виталий Эммануилович, 1939 года рождения, член ВЛКСМ, учащийся 10 класса, пронес перед трибунами по Советской площади изготовленный им накануне лозунг, содержащий требование о выводе Советских войск из Венгрии.

Ранее Лазарянц писал стихи антисоветского содержания.

8 ноября 1956 г. в отношении его возбуждено уголовное дело по признакам ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР. Лазарянц арестован 13 ноября 1956 года.

В настоящее время производится расследование следственным отделом Управления КГБ при Совете Министров СССР по Ярославской области.

ГА РФ.Ф. А–461. Оп. 2. Д. 10996. Л. 1. Подлинник. Машинопись.

72. Из справки прокурора отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры РСФСР

от 15 июня 1957 г. по делу Лазаряица В.Э.

Лазарянц признан судом виновным в том, что он 6 ноября 1956 г. у себя на квартире изготовил лозунг «Требуем вывода Советских войск из Венгрии» и вышел с ним на демонстрацию трудящихся г.Ярославля 7 ноября 1956 г. […] Следуя в колонне демонстрантов-школьников по Советской площади, Лазарянц развернул указанный лозунг и пронес его перед трибунами. Кроме того, во время учебы в 9 кл[ассе] сочинил стих антисоветского содержания с клеветой на советскую действительность и утверждал, что социализм является грязью двадцатого века […]

Лазарянц: «Виновным себя не признаю… Лозунг с антисоветским] содержанием я написал дома. 5 ноября сего года, незадолго до этого, с Марковой я ходил в магазин … Я услышал разговор двух женщин, которые говорили, что наши войска вошли в Будапешт, а другая женщина сказала: «А попробуй, скажи это». Я как комсомолец знал, что, если не нравится, я имею право протестовать, и поэтому у меня и возникла мысль опротестовать это… Никто не видел, как писал я этот лозунг, первый вариант лозунга был: «Во избежание войны требуем вывода советских войск из Венгрии»… 7 ноября сего года я сверток завернул в бумагу и пошел на демонстрацию, когда подошли к Советской площади, в конце второй трибуны я лозунг выбросил».

ГА РФ.Ф. А–461. Оп. 2. Д. 10996. Л. 17. Подлинник. Рукопись.

Крестный ход Степана Закревского

73. Из спецсообщения заместителя прокурора Джамбулской области прокурору отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР от 7 марта 1957 г. по делу Закревского С.С.[317]

Следствием установлено, что Закревский Степан Сильверстович […] 10 ноября 1956 года в 8 часов утра местного времени, взяв без разрешения хозяйки квартиры (Урусовой) медный крест и икону, вышел из дома […]

Подойдя к детскому саду, он сорвал висевший на воротах лозунг с призывами ЦК КПСС «Трудящиеся Советского Союза! Еще теснее сплотимся вокруг коммунистической партии и советского правительства, мобилизуем все наши силы и творческую энергию на великое дело построения коммунистического общества» […]

От детского сада Закревский направился к конторе, где пытался сорвать висевший на стене лозунг, но, не достав его, пошел в сторону клуба.

У здания клуба Закревский нашел лестницу, подставил ее к окну, расположенному выше входной двери, поднялся по ней наверх и сорвал висевший там портрет В.И. Ленина, который с силой бросил на землю, от чего разбилось стекло и рамка. На место сорванного портрета он водрузил медный крест и икону. Спустившись вниз, Закревский разорвал и растоптал портрет ногами, высказывая при этом антисоветские измышления.

Перед дачей санкции на арест, Закревский 12 ноября 1956 года мною был лично допрошен, где Закревский показал:

«Моя цель открытого срыва лозунгов и портрета основателя советского государства была направлена на то, чтобы возбудить народ, чтобы он понял, что нужно делать в будущем.

Я, будучи уже немолодым человеком, убедился, что ленинская линия ведет только к заблуждению народа и борьбе против Бога. Эта линия привела народ к решеткам и кинжалам.

Убеждение, недовольство и злоба на существующий советский строй у меня появились во время пребывания в заключении в исправительно-трудовых лагерях».

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 78491. Л. 2–3. Подлинник. Машинопись.

«Долой новые цены!»

74. Спецсообщение прокурора Ленинградской области прокурору РСФСР и начальнику отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Прокуратуры СССР от 5 июня 1962 г.

Доношу, что 1 июня 1962 года в 8 ч[асов] 30 м[инут] на проспекте Ленина в г. Выборге Ленинградской области двумя военнослужащими был задержан гражданин, который шел с плакатом на шее размером 60x80 см. На плакате имелась подпись следующего содержания: «Долой новые цены»[318], написанная красной краской.

Позже выяснилось, что с плакатом на шее шел по городу гражданин Карпов Борис Павлович[319] […]

Последний, будучи задержанным и доставленным в органы КГБ, пояснил, что с плакатом на улицу он вышел по причине временного материального затруднения и [за] неимением жилплощади […]

Постановлением Народного судьи Выборгского городского народного суда от 2 июня 1962 г. Карпов на основании Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 19 декабря 1956 г. подвергнут аресту сроком на 15 суток.

О чем и сообщаю.

ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп 31. Д. 93347. Л. 1–2. Подлинник. Машинопись.

Раздел 6 ЛИСТОВКИ И «ПОДМЕТНЫЕ ПИСЬМА»

Авторский комментарий

Распространение антисоветских листовок и анонимных писем было одним из самых массовых видов сознательной антисоветской агитации и пропаганды. Из 4,5 тысячи надзорных производств по делам об антисоветской агитации и пропаганде за 1953-1986 гг., зарегистрированных в нашей базе данных, около 1,1 тысячи дел (каждое четвертое!) относятся именно к распространению анонимных документов. Из них, по нашим данным, 29% (осуждения заключенных в лагерях не учитываются, о них ниже) приходится на анонимные письма и 71% – на листовки; около 80 дел включали оба вида деяний. Это означает, конечно, не столько сравнительно большую распространенность листовок, сколько более жесткое уголовное преследование за.них.

Доступные нам источники дают далеко не полную картину явления. Не всех авторов документов органам государственной безопасности удавалось «выявить», не всех из выявленных судили, не на всех осужденных имеются надзорные производства в фондах Прокуратуры СССР, а широкое распространение «профилактирования» в 1960-1980-е гг. совсем искажает картину, если строить ее только на основании статистики судебных приговоров. Из докладных записок КГБ в ЦК КПСС ясно, что число обнаруженных авторов листовок и анонимных антисоветских писем в ряде случаев значительно превышало число привлеченных к судебной ответственности. Если до конца 1950-х гг. первое и второе могли приблизительно совпадать друг с другом, то с начала 1960-х порядок цифр стал существенно различаться. Так, например, по данным КГБ, в первом полугодии 1965 г. к уголовной ответственности за распространение антисоветских анонимных документов было привлечено 13 человек, а «установлено» 492 (405 из них «профилактированы»)[320]. Из 1198 человек, «установленных» КГБ в 1967 г., к уголовной ответственности были привлечены 114[321].

17% всех известных нам по надзорным производствам осуждений за распространение анонимных антисоветских документов приходится на заключенных тюрем и лагерей. Если же взять дела только о распространении листовок, то доля приговоров, вынесенных заключенным, поднимется почти до 30%. Эту достаточно специфическую категорию правонарушений мы в дальнейшем не будем учитывать. Дело в том, что мотивами «антисоветских» преступлений заключенных, как правило, были истерическая обида за собственное осуждение (независимо от тяжести совершенного преступления) и расчет. Большинство «политических» проступков совершалось нарочито напоказ (написал листовку и вручил ее оперативному уполномоченному; стоя в шеренге заключенных, выкрикнул антисоветский лозунг; сделал себе на лице антисоветскую татуировку; написал письмо Хрущеву с матерной бранью и за своей подписью). Чаще всего это проделывалось для того, чтобы после повторного осуждения по соответствующей статье попасть в особую зону для политических преступников или же привлечь к себе внимание начальства и добиться перевода в другой лагерь. Считалось, что в лагере для политических сидеть легче, в период массовой реабилитации была еще и надежда освободиться вместе с политическими. А для многих заключенных перевод в другую зону просто был вопросом жизненно важным, поскольку на прежнем месте они приобретали врагов, угрожавших их жизни, становились жертвами домогательств гомосексуалистов или карточных проигрышей. В такой ситуации человек мог спастись из прежнего места заключения, если на него заводилось новое уголовное дело:

тогда подследственного изолировали, переводили в тюрьму, а после приговора могли этапировать в другое место. При этом для преступников, уже имевших значительный срок заключения, новый срок за «антисоветчину» поглощался предыдущим, так что сидеть дольше прежнего не приходилось. (Впрочем, этот расчет не всегда оправдывался: когда заключенный уже был признан особо опасным рецидивистом, имел не одну судимость по статьям, предусматривающим при наличии отягчающих обстоятельств высшую меру наказания, – новое правонарушение могло явиться отягчающим обстоятельством, подводящим под расстрел.) Если к тому же учесть простодушное признание одного из наших героев, что «преступление по антисоветской статье он совершил потому, что его совершить легче всего», то станет вполне очевидно, что дела об антисоветских преступлениях в лагерях весьма опосредованно относятся к проблеме «власть – оппозиция».