Генри Мортон - Ирландия. Прогулки по священному острову

• Название: Ирландия. Прогулки по священному острову
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36179-3

Этот остров занимает особое место на карте Европы: Зеленый Эрин, как принято называть Ирландию, издавна воплощает в себе все то, что считается хотя бы в малой степени кельтским. Генри Воллам Мортон, известный журналист, прославившийся репортажами о раскопках гробницы Тутанхамона, был очарован не столько кельтской традицией, сколько Ирландией самой по себе: по его собственному признанию, он влюбился в Зеленый Эрин, едва ступив на ирландский берег. Эта любовь пронизывает его книгу, наполняя каждый миг путешествия по стране, с юга на север, от Корка до Белфаста.

---

В домике не было ни одной книги. Я заметил лишь пригодный для чтения захватанный номер нью-йоркской воскресной газеты. Старик рассказал, что две его дочери и младший сын хорошо устроились в Штатах. Они уже давно там живут, но хотели бы приехать домой.

Мой друг постарался навести старика на разговор о прошлом. Нет в мире другого крестьянства, которому бы со времен ирландского возрождения больше бы льстили и угождали интеллектуалы, чем крестьянство Западной Ирландии. Интересно было услышать историю движения с их точки зрения.

Старик понял, что нашел отличную аудиторию, и погрузился в воспоминания. Он говорил о предсказаниях Колумкилле (Колумбы), которые, как недавно я выяснил, оказались подделкой. Он же, как и большинство крестьян, свято в них верил. Однажды, сказал он, Колумкилле вел с ярмарки через гору черную корову. Гора эта имеет форму женской груди. Возможно, мы заметили, когда шли сюда…

История оказалась неинтересной. В ней рассказывалось, что святой не попался на удочку человека, пытавшегося его обхитрить. Но отношение старика к Колумкилле показалось мне чрезвычайно любопытным. Святой умер на Айоне в 596 году, а старик говорил о нем так, словно видел его на прошлой неделе на дороге в Донегол. Колумкилле для старика был более живой и современной фигурой, чем, скажем, мистер Косгрейв. Фамильярность, с которой он говорил о святом, описывал его светлые волосы и кожу, подсказала мне, что, если бы отворилась дверь и на пороге появился бы Колумкилле, старик ничуть бы не удивился, а сказал бы: «Добро пожаловать в мой дом».

Такое отношение к святым и героям распространено на западе Ирландии. Если вы пропустите начало истории, никогда не узнаете, говорит ли крестьянин о человеке из соседней деревни или о святом из другого мира.

Старик все говорил и говорил, время от времени переходя на гэльский и каждый раз извиняясь передо мной. Ирландские слова, как он сказал, «лучше передают смысл». Я смотрел, как разваливающийся в огне торф превращается в белый, мягкий пепел, и думал о том, что эти очаги — настоящий символ Ирландии. Над этим белым пеплом на протяжении войн и лихолетья звучал живой голос гэла, хранившего легенды и историю своего народа. Даже Елизавета, даже Кромвель не смогли загасить торфяные огни Ирландии. Пока горит торф, гэл не утратит связи с прошлым.

— Да пребудет с вами Господь! — крикнул старик, когда мы вышли на дорогу.

Мы обернулись и увидели его силуэт на фоне горящего очага. В доме его не было книг, но на кончике языка имелась целая библиотека.

Глава двенадцатая Другая Ирландия: Белфаст и окрестности

Я въезжаю в Северную Ирландию, вижу единственный приграничный пост на Британских островах, иду по стенам Дерри, слушаю об осаде и вспоминаю Колумкилле, продолжаю путь в Антрим, исследую Белфаст, вижу горы Морн и прощаюсь с Ирландией на горе Тара.

1

Попрощавшись с Донеголом, я поехал на юг, в Северную Ирландию. Английский читатель, не знакомый с картой, удивится, как, мол, такое возможно. Но все просто.

Донегол — самое северное графство в Ирландии. Топографически оно находится в Ольстере, а не в Северной Ирландии. Это — территория Свободного государства. Когда было создано Ирландское Свободное государство, шесть из девяти графств Ольстера заявили, что скорее погибнут, чем войдут в его состав. Они решили сформировать политическое единство с собственным парламентом. Это и есть Северная Ирландия.

Вот шесть графств, которые вошли в состав Северной Ирландии: Фермана, Тирон, Лондондерри, Антрим, Даун и Арма. Три графства Ольстера под флагом Свободного государства — это Донегол, Каван и Монахан. Два последних, образующих южную оконечность Ольстера, естественно сливаются со Свободным государством, но Донегол на севере самым неаккуратным и неудобным образом отрезан от своего родителя. Он похож на сироту или на подкидыша. На юге у него имеется маленький черный выход шириной около пяти миль (от Бандорана до Биллика), но остальная часть границы находится на востоке.

Если вы находитесь в Донеголе, то, обернувшись на юг, увидите Северную Ирландию, а если вы в Лондондерри, Тироне или Фермане, то в поисках Северной Ирландии смотрите на север! Отличная шутка для тех, кто там живет. Нелегко, должно быть, обнаружить таможенный барьер, отделяющий вас от города, с которым вы до сих пор свободно торговали.

Но до тех пор пока Свободному государству выгодно держать свои предприятия за тарифной стеной и пока Северная Ирландия отделена от Свободного государства (мне сказали, что это навсегда), этот неудобный и двойной барьер так и останется единственной границей на Британских островах.

Я подъехал к Страбану, приграничному городу Северной Ирландии, и меня остановили таможенники Свободного государства. Дружелюбно улыбнулись, когда выяснили, что я не контрабандист, после чего провели в контору — решить неприятный вопрос, встающий перед автомобилистом в Свободном государстве. Если вы въезжаете в эту страну на машине, то обязаны заплатить треть ее стоимости в качестве залога. То же самое при выезде.

Хотя автомобильные и туристские организации внесут за вас залог и в Лондоне и хотя это закон, я, признаться, нахожу сей порядок довольно утомительным.

До чего же она странная, эта северо-южная граница. На обочине в ожидании досмотра стоят пять или шесть автомобилей. Подошел автобус. Высыпали пассажиры. Таможенники ощупали их коричневые бумажные пакеты. Я смотрел на женщин и думал: сколько же юбок они на себя надели? У нескольких пассажиров были новые ботинки. Старую обувь они оставили за забором, в Северной Ирландии!

Мне стало немного смешно. Я пересекал границы многих государств, но такого нигде не видел. Мы выезжали из одной англоязычной местности на часть территории той же самой англоязычной страны. Пусть бы уж таможенники говорили по-гэльски. В нынешней ситуации все было похоже на игру. «Давайте, поиграем в иностранцев: вы будете французом, а я — немцем».

В нескольких ярдах отсюда, на дороге я встретил чиновников из Северной Ирландии. Их отличали манеры и жизнерадостность северной провинции.

После тягостной процедуры я решил, что заслуживаю виски с содовой. Мне подали его в отеле, заставленном мрачной викторианской мебелью красного дерева. Коммивояжеры, остановившиеся в гостинице, были не менее мрачными. Некоторые из них выписывали документы на столах с загородками, чтобы конкуренты не подглядели. Другие сидели с сумками, читали газеты и ждали поезда.

— Как торговля? — спросил я у одного из них. Он показался мне менее мрачным.

— Паршиво, — ответил коммерсант.

— Когда исчезнет эта идиотская граница?

— Когда таможенный сбор Свободного государства станет шиллинг с фунта, — ответил коммивояжер.

— Вы серьезно?

— А вы как думаете?

— Я думаю, что вы пошутили.

— Я не имею привычки шутить.

— Мне вас жаль.

— Я не нуждаюсь в вашей жалости.

— Может, выпьем?

— Не возражаю.

Этот человек мне много чего порассказал. Он был жестким циником. Некоторым его высказываниям я поверил и отложил в памяти, надеясь в дальнейшем воспользоваться. Другие слова отмел как иллюзии человека, обреченного вечно колесить по земле с дурацкими товарами, которые он сам ни во что не ценил.

2

В Северной Ирландии со мной случилось странное происшествие.

Приехав несколько месяцев назад в Свободное государство, я вел себя как иностранец в чужой стране. Надеюсь, что был уважительным и внимательным. Старался понять людей. Теперь, проезжая по городам и деревням Ольстера, я осознал, что граница не столь неопределенна, как показалось поначалу. Мне почудилось, что я снова в Англии. Я увидел военные мемориалы, такие же плохие, как дома. Над железнодорожным вокзалом полоскался «Юнион Джек», всюду стояли красные почтовые ящики. Почтальоны ничем не отличались от английских коллег. Это все тривиально, но после Свободного государства, старавшегося стать как можно более ирландским, бросалось в глаза. О действиях ирландских войск во время войны на юге никто не вспоминает, о погибших не говорят, но в Ольстере каждый город и деревня гордятся военным подразделением Ольстера, и их военные памятники стоят вдоль дороги, как в Англии, Шотландии и Уэльсе. Не раз я смотрел на горы, чтобы убедиться в том, что не перенесся, как в сказке, через Ирландское море, но горы, без сомнения, были ирландскими.

В Лондондерри — или Дерри — я приехал ближе к вечеру. На невысоком холме, рядом с широкой рекой, стоял большой город. Над домами возвышался стройный шпиль собора. Далее, на некотором расстоянии, тянулись низкие горы.

В Великобритании есть всего два города — Йорк и Честер, — которые можно охватить одним взглядом. Стены Дерри, как и стены Йорка и Честера, представляют собой единое целое. Они образуют неровный параллелограмм, охватывающий Старый Дерри, но, как и во всех городах с крепостными стенами, современный Дерри разрушил древние границы и со всех сторон вылез за стены.