Генри Мортон - Ирландия. Прогулки по священному острову

• Название: Ирландия. Прогулки по священному острову
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36179-3

Этот остров занимает особое место на карте Европы: Зеленый Эрин, как принято называть Ирландию, издавна воплощает в себе все то, что считается хотя бы в малой степени кельтским. Генри Воллам Мортон, известный журналист, прославившийся репортажами о раскопках гробницы Тутанхамона, был очарован не столько кельтской традицией, сколько Ирландией самой по себе: по его собственному признанию, он влюбился в Зеленый Эрин, едва ступив на ирландский берег. Эта любовь пронизывает его книгу, наполняя каждый миг путешествия по стране, с юга на север, от Корка до Белфаста.

---

Казалось, я проглотил огонь вместе с дымом. Белый самогон обжег мне горло. Грубый, ужасный напиток. Я спрятал бутылку в траве возле стены и подошел к старику. Он сказал, что снадобье очень хорошее, и назвал его «утренней росой»!

Не хочу ли я взять с собой бутылку или, может, полбутылки? В наши дни снадобье дорого! «Они», сказал он загадочно, поднимают цены. «Им» трудно стало производить потин, потому что черти в синих мундирах нападают на «них» и днем, и ночью. Он мог бы в качестве уважения дать мне целую бутылку — в этот миг его глаза оторвались от гор и внимательно глянули на меня — «за… дайте подумать… девять шиллингов».

Я поблагодарил и отказался. Он снова заговорил о «них». Я чувствовал, что эти таинственные неизвестные были на самом деле «я» да «я»! Я представил себе, как он выходит в ночную темноту или в сумрак дождливого дня, и снова восхитился его самообладанием, потому что, похоже, на тайном промысле он ничего не наживал.

Я пошел вниз по дороге, а старик остался сидеть на груде камней с трубкой в зубах. Девушка с ветром в волосах побежала, словно сеттер, в торфяное болото, держа что-то в руках. Белая лачуга на скале с маленькими, черными, незанавешенными окнами, казалась незрячей. А может, ее окна оглядывают горы и лишь притворяются слепыми?

И снова я пустился в путь по красивой прибрежной дороге, огибающей залив Бантри, после чего решил отдохнуть в божественном месте под названием Гленгарифф. (Там я почувствовал невероятную головную боль, не отпускавшую меня до самой ночи. Ну и поделом мне!)

7

Трудно поверить в существование Лондона. Возможно, в этот момент толпы движутся по Пикадилли, а транспорт скопился на Ладгейт-Хилл. Люди серьезно обеспокоены, успеют ли они на поезд до Манчестера или Брэдфорда. В Гленгариффе такие мысли невозможны. Здесь ничего не происходило с тех самых пор, как во время «беспорядков» сожгли полицейские казармы. Теперь сжигать нечего, поэтому вряд ли кто ожидает здесь каких-либо происшествий…

Со старым Миком бесцельно плывем на хрупкой лодчонке по маленьким бухтам. Спокойная вода, крошечные островки… Слушаем тишину, такую глубокую, что плеск беззаботного весла я уподобил бы кашлю во время церковной службы.

Мелочи имеют здесь огромное значение. Все свое внимание я, как и старый Мик, уделяю полету чаек и тюленям, выглядывающим из воды возле отдаленных островов. С интересом смотрю на бакланов. Они кружат высоко над головой, медленно, целеустремленно, а заметив рыбу, камнем падают с неба клювом вперед. Кажется, что в море угодил снаряд мелкого калибра. Некоторое время птицы остаются под водой, а потом снова появляются в неожиданном месте, и вид у них удовлетворенный.

Мик говорит, что в поисках добычи они часто ныряют на глубину шесть футов. Он сочетает редкую любовь к природе с безразличием сельского жителя к жизни животного. Он хочет показать мне, как легко убить баклана. Все, что нужно сделать, — положить рыбу на планшир лодки. Бакланы бросаются на нее и ломают себе шею, чем доказывают свою глупость. Мик не может понять, почему я хочу стукнуть его по голове веслом, если он попытается это сделать!

Тут есть кайры, похожие на маленьких пингвинов. Они сидят в море и покачивают крошечными крыльями. Есть морские попугаи с красными клювами, сорочаи и дикие гуси. Иногда из камышовых зарослей поднимается голубая цапля и медленно летит к другому острову.

В неподвижных маленьких бухтах вода цвета бледного нефрита. Просвечивает морское дно с камнями, похожими на драгоценности, и моллюсками необычайной формы.

Старый Мик рассказывает, что вырастил двенадцать детей на картофеле, пахте, рыбе, случалось, ребятишкам перепадало и яйцо. Выросли здоровенькими, и сейчас трое из них прекрасно устроились в Америке.

— Они живут в соседней деревне, — говорит старый Мик и кивает головой в сторону Атлантики.

В Дублине он ни разу не был. В Корке появлялся один или два раза. Лондон для него — абстракция, такая же удаленная, как Москва. А вот Америка — реальность. Его драные карманы оттопыриваются от вырезок из американских газет, присланных домой детьми-эмигрантами. О Нью-Йорке он знает все.

— Да, жизнь — тяжкая штука, — говорит Мик. — Так тяжело, когда твои детки подрастают, но с голоду не умрешь, если в море полно рыбы, а скалы покрыты ракушками величиной с утиное яйцо. Да и не замерзнешь: ведь торфа в болоте на всех хватит… Я думаю, что в городах жизнь еще тяжелее, а ведь у них и деньги в банке лежат…

Сразу видно: он не поменяется местами и с английским королем!

Однажды утром мы подплыли поближе к островам. Они похожи на корабли, стоящие в бухте на якоре. Вокруг нас были горы, переливающиеся всеми оттенками синего цвета — от серо-голубого, напоминающего кольмарский виноград, до глубокого синего цвета фиалки. Леса спускались к краю воды. Человека не было видно — ни на земле, ни на море. Это ирландская Ривьера!

— Этот вид господин Бернард Шоу считает самым лучшим на земле, — неожиданно сказал Мик.

— А кто такой господин Бернард Шоу? — спросил я.

— О, он очень хороший, спокойный человек, с бородой. На этом острове он написал много стихов. Пока гулял здесь, стихи из него сами выпрыгивали… Он приехал из Лондона, но говорят, что родился в Дублине…

Я попытался примирить беспокойную личность Б. Ш. — знаменитого поэта! — с безмятежностью острова Гарниш, к которому мы приблизились по тихой воде. На повороте мы увидели лодочную станцию и паровой катер. Сошли на берег под внимательным взглядом древнего старца, похожего на гнома. Вместо того чтобы прыгнуть в кусты, он подошел к нам и сказал, что садовые ворота открыты.

Остров Гарниш — одна из составляющих чуда Гленгариффа. Он не имеет права там находиться! Это вызов вашему чувству реальности! Такое возможно только в сказках.

Здесь, на берегу Атлантического океана, в самом диком и примитивном районе Южной Ирландии, находится чудный итальянский сад, с открытыми беседками, мраморным бассейном с золотыми рыбками, римскими статуями на мраморных пьедесталах, торжественными конусообразными кипарисами и всевозможными цветами и цветущим кустарником. Быть может, магический ветер с гор возле Флоренции принес сюда этот сад?!

Старый Мик рассказал мне, как мистер Брюс, брат покойного виконта Брюса, купил этот остров, потому что его жена в него просто влюбилась. Потом они вместе создали Эдем в этом диком месте. Говорят, что вся земля здесь привезена с материка, однако Мик утверждает, что это — бларни. Мистер Брюс умер, а его вдова живет одна на острове в маленьком доме. Большой дом, о котором они мечтали, так и не был построен.

Остров — настоящий гимн любви. Когда солнце падает на мраморные колонны, на широкие площадки возле пруда, на белую каменную балюстраду, огибающую край скалы, сад сияет. Настоящая поэма на море.

— Ну разве не место для любовного романа, Мик?! — сказал я.

— Он стоит тысячи, — сказал Мик. — Тысячи.

Глава седьмая Килларни

Я еду по дикому ущелью к озеру Килларни, здесь впадаю в кому и слушаю неправдоподобные истории, а затем еду верхом по ущелью Данло.

1

Одиночество подобно смерти. Ни звука, лишь крики диких птиц и блеяние черномордых овец. Ни движения, только облака нежно клубятся над горными хребтами. Дорога в Килларни накручивает круги, вверх и вверх и через лишенное жизни ущелье. Это напомнило мне Город мертвых в Египте.

Преодолев очередной поворот, я увидел медленно продвигавшийся по горной дороге автомобиль, везущий гроб. За ним ехали еще три машины, заполненные женщинами с бледными, заплаканными лицам. Рядом с гробом бежал человек. Натягивая веревки, он удерживал гроб на месте. Такие похороны могли, пожалуй, быть навеяны мрачным обликом гор.

Двадцать миль я проехал затем в полном одиночестве, следя за тенями облаков, скользящих по горным склонам. Сами облака, нырнув в долины, зависали там. Должно быть, они наблюдали за полетом дикой птицы, парившей над безлюдьем. Горный проход был окутан тайной, свойственной всем высокогорьям. И затем — ущелье Данло!

Есть ли где на Британских островах больший сюрприз? От такой неожиданности захватывает дух. Перед вами — один из самых грандиозных видов Европы! Он предстает без предупреждения. Я бы уподобил это ощущение чувствам человека, выныривающего из темного туннеля в яркий день. Вы не ожидали этого! Вы едва можете в это поверить! Чувство заброшенности осталось позади. Под вами земной рай — три голубых озера Килларни.

Я уселся на каменную стену и словно погрузился в забытье: смотрел с высоты птичьего полета на изумительную панораму — на озера, голубые горы и зеленые леса. Стоял теплый, солнечный день. Озера были цвета неба и спокойные, словно стекло. По воде медленно двигалась лодка, с такого расстояния — меньше, чем листок. Я видел мужчин, вытаскивавших сеть с лососем.