Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

• Название: Кошки говорят Мяу
• Автор: Феликс Сарнов
• Издательство: Зебра Е
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-94663-221-3

«Кошки говорят „мяу“» — фантасмагория. Фантазия на темы «вечные и бесконечные». Фантастический детектив на эти же темы. Но все ли в этом детективе — чистый вымысел, а любое сходство с действительностью — случайно?

---

— Неохота, — сказал я и налил себе вина; белого. — Вздрогнули, ваша светлость?

— Ага, — она выпила, сняла стеклянную крышку с блюда и положила себе кусок мяса с какой-то приправой. Пахло оно потрясающе. Я тоже потянулся к блюду и поддел своей вилкой большой кусок. — Только я — не светлость. Я — простых кровей. Это хозяин у нас — голубых.

— Правда?

— Ага… Вкусное мясо?

— Обалденное, — честно признался я, налил себе водки и выпил. — Так, значит, он из чистопородных… И что, играет в эти игры? — я прищурился и уставился на огонек свечи. — В ихний… дворянский клуб ходит?

— Не-а, — она покачала головой. — Он терпеть не может всех этих… Всегда злится, стоит кому-то заговорить… Даже песенок всех этих не выносит — ну, знаешь…

— Белой акации — цветы эмиграции, — кивнул я. — Поручик Голицын, плесните вина… Он прав, — я налил себе вина. — Давай за него, донна. Чем дальше, тем он больше мне нравится… Тебе опять, из графина?

— Ага, — кивнула она. — Давай… Так ты что же… За красных, что ли?

— Да не за красных я, — мы выпили, и увидев, что она ждет продолжения, попытался объяснить. — Как я могу быть за… холеру, за чуму! Но когда стране грозит чума, когда в каком-то месте уже вспыхивают первые очаги этой чумы… Тогда власть — если это власть — не должна орать: Доло-о-ой чуму! Все на борьбу!.. Власть не должна устраивать цирк и суд с присяжными. Власть — если это власть — должна… Огородить это место кордонами, чтобы мышь не проскочила, и выжечь эту чуму каленым железом! Тогда она — власть. А все остальное — потом. А если она этого не сделает…

— Если она это сделает, — перебила Рыжая, она сама… Они сами будут убийцами… Они будут убивать ни в чем не повинных людей — кто там будет разбирать, кто заразился, а кто — не успел? Это… Это — жуткая логика. Тебя… Их самих тогда надо судить!..

— Да, — кивнул я. — Конечно. Эту власть потом надо судить. И наверно ее будут судить. И это — правильно. Но это — потом! И это вовсе не отменяет другого. Эта власть спасет всю страну! Она возьмет на себя эту… этот грех, если хочешь, она погубит сколько-то невинных людей, но чума не сожрет всех! И власть затем и нужна, за то она и получает все свои привилегии, всю свою роскошь, чтобы в такие моменты взять на себя этот грех и расплатиться за него — потом. А если она этого не делает, то это не власть, а говно. Значит, она умеет только пить и жрать на халяву. И расплачиваются за это — другие. Те, кто просто умеют и хотят работать, кто пашет землю и растит хлеб — их жрет чума, торчащая в них самих. И про них, моя донна, — я подмигнул ей, — никто потом красивых песенок не сочиняет и гвоздички по сцене не раскладывает. «Мы возьмем этот город…» Чего ж не взяли?..

— Но не они же все это делали, — не очень уверенно сказала Рыжая. — Не они же уничтожали… свой народ.

— А кто?

— Ну… Чума эта, как ты ее называешь…

— Угу. Как я ее называю. Но что толку винить чуму в том, что она — чума? Она на то и есть чума, чтобы это делать! Что толку винить кошку в том, что она мяукает и убивает мышей и птичек? И чума убивает. Это ее назначение… А власть — должна не дать ей этого делать. Это — ее назначение. А если просрали все поручики с корнетами, стало быть, говнюки они, а не… А-а, — я махнул рукой, — хрен с ними. Давай выпьем?

— Давай, — кивнула Рыжая. — Черт с ними, с поручиками! Может, ты и прав, хотя… Очень жестоко выходит… Как-то холодно жестоко. В тебе, как будто, разные… Ладно, давай за нас.

— За нас, моя донна, — согласился я, и мы выпили.

В столовую вошел Кот, оглядел нас внимательным взглядом, попил воды из своей миски, потом прыгнул на диван, улегся, вытянув передние лапы и уставился на пламя свечки. Он лежал спокойно, вроде бы даже задремал, только время от времени глаза приоткрывались чуть шире, показывался зрачок и желтовато-красный отсвет пламени свечи вокруг него, а потом они снова прикрывались, превращаясь в узкие щелочки.

— Тебе, правда, переводики подкинуть? — спросила Рыжая, вертя в руке рюмку и глядя сквозь нее на свечку.

— Правда.

— Денежек хочешь? — она посмотрела сквозь рюмку на меня, и я увидел, что она уже явно не трезва. Не совсем пьяная, но… и не трезвая.

— Хочу, — кивнул я, доедая мясо.

— А больших денежек — хочешь?

— Хочу.

— А здесь жить хочешь? — она поставила рюмку на стол, и склонив голову, хитровато прищурилась на меня.

— В каком качестве?

— В качестве? — нахмурилась она. — А-а, ну, в качестве хозяина, конечно.

— Не больше, чем в джунглях, — буркнул я.

— Почему-у? Ах, да, ты у нас — ни рыба, ни мясо… Но видишь, я тебе приготовила и рыбу, и мясо. И всегда бы готовила… А? — она потянулась к графину.

Я перехватил графин, налил ей и себе и пригубил. Коньяк. Не «Мартель», но — не хуже. Я выпил всю рюмку, и в животе сразу сделалось очень тепло, такой мягкий тепловой удар… Мягкий, но — удар.

— А Ковбоя куда денем? — спросил я лениво.

— Ковбоя? — нахмурилась она, выпив; я увидел, что она — сильно не трезва. — А-а… — она засмеялась и опять уставилась на пламя свечки сквозь рюмку. — Ну, представь, что он… исчез.

— А ты, моя донна, осталась при всех его деньжищах? Крутой вариант…

— Нет, — покачала она головой. — Всех его деньжищ мне никто не оставит, если… я жить захочу. Останется, — она прищурилась на рюмку, — квартира, конечно, дача… Не та дача, а большой дом… На ту он мне дарственную сделал, но она… как бы общая — типа общака. Партнерчики его, конечно, дадут кусочек — отступного, но небольшой… Так, штук сто, на бедность.

Я присвистнул. Хороша у нее бедность… Я поднял глаза и встретил ее немигающий взгляд. Пьяноватый, но… Жесткий. Похожий на

(толща воды… спокойная… юркие рыбки… пираньи…)

взгляд Ковбоя на фотографии в спальне.

— А куда… он исчезнет? — спросил я, решив подыграть ей в этой дурацкой игре. — Такие ребята ведь просто не исчезают. Придумай получше.

— Конечно, — сказала она. — Представь, что есть… сейф, — почему-то я сразу отчетливо представил себе облезлый железный ящик, который видел двадцать с лишним лет назад в кабинете заведующего отделом техники безопасности одного НИИ, где я когда-то работал. — Где ключ, я не знаю, но это поправимо. Представь… — она задумалась.

— Ну? И что там, в сейфе?

— Там? Наличных — штук триста «зеленых». Камешков — на два раза по триста, и…

— И вороненый наган — парабеллум? — усмехнулся я.

— Да, не-е-т, — поморщилась Рыжая. — И документы.

— Ну, хорошо, звучит заманчиво. Но как с Ковбоем, родная? Мы его что, убьем? — я глянул на нее, хотел подмигнуть, но… Не знаю, почему, мне вдруг расхотелось продолжать эту дурацкую игру. — Нет, моя донна, криминальный роман мы с тобой не сочиним. Это — профессия, и надо владеть профессиональными навыками. Знать законы жанра, моя донна, — я налил ей и себе коньяку, — а не то такая херня выйдет, что…

— Мы его не убьем, — перебила она меня. — Зачем самим мараться. Просто… Мы пошлем эти документики по одному адресочку — я знаю адресочек — и все сделают другие… Что так смотришь? Не твой жанр? Ну, да-а-а, — она пьяно хихикнула и вдруг изменилась. Вдруг в ней прорезалось что-то… настоящее, что-то болевшее — ты же не по этим делам… Но тебе не это не в кайф. Тебе вообще, за что-то взяться — не в кайф! Ответственность взять на себя… Главой семьи, хозяином — быть не в кайф, — она подмигнула мне, — Ты, ведь, правда, дружок, по натуре, только… — она вздохнула и уставилась на скатерть, — это ведь в двадцать — хорошо… Ты наверно счастлив был, когда тебе в двадцать какая-нибудь шлюшка шептала, что вот этот у нее — для бабок, за того — замуж рассчитывает выскочить, а ты — просто так! А?.. Но на пятом десятке — в кайф?!. Не-ет, ты ведь сам знаешь, — она покачала пальцем из стороны в сторону, — у тебя, конечно, жена, дочка, но… ты ведь так и не ста-а-л г-лавой семьи и все такое, ты… Только видимость создал — я-то знаю! Зна-а-а-ю!..

Я протрезвел. Она, конечно, здорово готовила… И поила, как надо, и вообще, но… Сейчас она залезла не туда. Если она полезет еще дальше, вечер будет испорчен. Она испортит его мне, а я -

(Их нельзя обижать… Нельзя обижать просто так… Но если сами нападают, то…)

в долгу не останусь.