Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

• Название: Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны
• Автор: Роберт Гринвуд
• Издательство: ОГИЗ. Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Современная проза
• Год: 1943

«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»

В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.

---

«Зачем она так говорит?» — думал он. Ее слова резали его, как ножом.

— Послушай, старушка. Я не меньше твоего хочу добра Эрнесту. Но мы не можем... — Он хотел сказать: «позволить себе», но что-то удержало его; быть может, он почувствовал, что эти слова слишком легко слетают у него с языка.

Получив обещание, что она ничего не предпримет, не посоветовавшись с ним, мистер Бантинг вышел в сад и, вдыхая аромат сирени, облокотился о садовую изгородь. Этот сладкий, нежный запах почему-то бередил ему душу. Он чувствовал себя бесконечно одиноким. Из окна доносились звуки «Лунной сонаты», — бурные и стремительные пассажи второй части. Обогнув дом, мистер Бантинг прошел до, конца газона и остановился там в сгущавшихся сумерках.

Тяжелые капли росы лежали на траве, густой запах левкоев плыл в теплом вечернем воздухе. Мистер Бантинг глубоко вздохнул. Он чувствовал красоту ночи, но не мог наслаждаться ею; она наполняла его невыносимой тоской, она издевалась над ним, шепча: «0тдохни, отдохни...» Но отдыха не было.

Мысли теснились у него в голове — клубок мучительных воспоминаний и еще более мучительных предчувствий.

Крис! Сколько денег потратил он на Криса! Дал ему хорошее образование, подыскал приличную службу и никогда не спрашивал с него ни одного пенса за содержание. А Крису на это наплевать, он ничего не ценит, даже работать как следует не хочет! Чертит на службе какие-то идиотские чертежи, да еще ухитрился попасть с ними на глаза старому Лику. Надо поговорить с Крисом. Мистер Бантинг вздохнул и глубоко задумался. Пожалуй, если воззвать к его чувству, обратиться к нему как к товарищу, как мужчина к мужчине... Мысли беспорядочно проносились у него в голове. Через минуту он уже думал о том, что бесполезно взывать к Крису, бесполезно взывать к кому-либо из них.

И вдруг он отчетливо понял, что, как бы он ни боролся, его дело у Брокли безнадежно проиграно, Вентнор все равно его выживет. Скоро, очень скоро, быть может, не пройдет и недели, и он услышит слова, которые положат конец его трудовой жизни. Ибо ему стукнуло шестьдесят лет, и он всю жизнь прослужил в одной фирме, ни для какой другой работы он не годится. Вентнор может, так сказать, вычеркнуть его из книги жизни. И это несчастье заслоняло все остальное. Грудь мистера Бантинга вздымалась от распиравших его чувств. Если он потеряет работу, что тогда с ними будет? Что будет?

А жена хочет продать свои табачные акции и вышвырнуть эти деньги на прихоти Эрнеста.

Так стоял он в своем саду, залитом светом поднимавшейся луны, — маленький толстый человечек, сбитый с толку, встревоженный и невыразимо несчастный, беспомощное человеческое существо, изливавшее свою душевную муку в нечленораздельных восклицаниях и бессвязной брани.

Острый, как, игла, луч света пробегал по газону соседнего сада; Оски с электрическим фонариком охотился за улитками. Мистер Бантинг слышал, как он раздвигает капустные листья и хрипло ругается, расправляясь с улитками. Чуть слышное «чорт бы побрал этого Бантинга, — не сад, а мусорная яма!» донеслось до его слуха. Стоит взглянуть за ограду и задать какой-нибудь вопрос, и выслушаешь целую лекцию об образе жизни и привычках улиток. Но мистер Бантинг чувствовал, что он даже и это не в состоянии сделать, не в состоянии даже немного подразнить Оски.

Словно измерив до дна всю глубину своих несчастий, мистер, Бантинг медленно повернулся, побрел по газону и скрылся в доме.

Миссис Бантинг спускала на окнах шторы.

— Дети ушли?

— Ушли, дружок.

Он чувствовал на себе ее взгляд. Наступило долгое, тягостное молчание. Затем она спросила, и ее вопрос прозвучал так, словно она давно его обдумывала:

— Джордж, что с тобой творится последнее время? Уж не болен ли ты?

— Да нет.

Она подошла к нему ближе; голос ее звучал нежно:

— Джордж, что с тобой? Ты что-то скрываешь. Ты ничего не ешь, не спишь по ночам. Что случилось? Скажи мне, голубчик.

Значит, она все-таки заметила. От близости другой человеческой души лед в его собственной душе растаял; лицо его судорожно сморщилось, рука неуклюже полезла в карман за платком, и слеза, скатившись по небритой щеке, повисла на кончике усов и упала.

— Я расстроен, Мэри. Давно уже расстроен. На работе у меня неладно.

— Расскажи мне, голубчик. Расскажи все.

Они уселись рядышком на старом диване, не зажигая света; она просунула свою руку под его большую ладонь, и ее пальцы все крепче и крепче сжимали его руку, по мере того как он выкладывал ей все: про Вентнора, про Слингера — все. И эту ночь мистер Бантинг спал спокойно.

Разговор Криса с отцом имел одно очень важное последствие: объяснилось таинственное исчезновение чертежа автомобильного тормоза системы Ролло-Бантинг. Эта пропажа вызвала в свое время немало мучительных догадок. Чертеж могли похитить с целью продать его лорду Неффилду (предположение Ролло) или случайно передать вместе с другими бумагами директору банка, чего втайне опасался Крис. Теперь все тревоги рассеялись, и истина раскрылась. Лик отдал чертеж мистеру Бантингу, и мистер Бантинг торжественно его уничтожил. Это, конечно, было досадно, особенно если принять во внимание, что на чертеже был увековечен тормоз новой конструкции, а Крис не мог теперь вспомнить некоторые существенные детали. Как заявил Ролло-младший, их изобретение было настоящим золотым дном, и употребить подобную драгоценность на раскуривание трубки было во достаточной мере несообразно.

Однако даже сам Ролло-младший забросил теперь тормоз. Модель ржавела среди других недоношенных созданий молодого техника под его верстаком. Это была, как он говорил, «одна из тех идей, которые так, между прочим, приходят в голову». Сейчас он был занят производством усовершенствованного стеклоочистителя, а Крис изучал банковское дело.

Каждый вечер, усевшись у себя в комнате за старый скрипучий стол, Крис с великой неохотой погружался в «Практическое руководство по банковскому делу в Англии» сочинения Теофилуса Уокера, на редкость тупого человека. Уокер, повидимому, написал свое руководство с единственной целью сделать его как можно менее удобопонятным. Он явно принадлежал именно к этой категории составителей учебников. Его объяснения были то невразумительно лаконичны, то невразумительно пространны: он заполняя целые страницы непонятными ссылками, забираясь все выше и выше по иерархической лестнице банковских авторитетов, отчего в конце концов пропадало всякое желание следовать за ним, голова начинала кружиться и ум заходил за разум. И все это было невыразимо скучно, от начала до конца проникнуто нарочитой, педантичной, усыпляющей скукой.

И все же ради отца Крис готов был сразиться даже с Теофилусом Уокером. Старик упрашивал его с таким волнением, что это просто невозможно было выдержать. Он просил и просил, а Крис стоял, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя, как ладони у него становятся влажными. Этот разговор все же повлиял на него, и с того времени он взялся за Теофилуса Уокера. Но когда под окном появлялся Ролло-младший на своем форде, и начинал давать гудки, они действовали на Криса, как призывные звуки рога, доносившиеся из волшебной страны.

Ролло садился на кровать и смотрел на своего друга задумчивым соболезнующим взглядом человека, пришедшего навестить узника в одиночной камере. Иногда он сам на минуту заглядывал в Уокера; при этом его брови сдвигались все больше и больше, затем он переворачивал книгу, рассматривал корешок со таким видом, точно хотел убедиться в том, что это действительно книга, предназначенная для чтения, и бормотал: — Кому нужна эта чепуха? — Ему просто не верилось, что можно печатать подобный вздор.

— Крис, отец позволил мне взять старое шасси, чтобы собрать гоночную машину.

— Не может быть!

— Я тебе говорю.

Крис с такой завистью посмотрел на Ролло, что тому стало жаль друга, и, ласково потрепав его по плечу, он сказал:

— Ну, уж ладно! Я не буду начинать сборку, пока ты не разделаешься с этой белибердой. А как насчет перерыва?

— Не могу. Надо нажимать.

— Ладно, приятель! — Ролло-младший удалился. Крис некоторое время прислушивался к фырканию мотора на Кэмберленд-авеню, потом, вздохнув, опять взялся за гранитного мистера Уокера.

Эрнест тоже трудился: он сидел в гостиной и изучал бухгалтерию. На столе перед ним была разложена внушительная коллекция книг и тетрадей. Его склоненная над книгами голова, которую мистер Бантинг заметил через окно, казалось, говорила: «Смотри, как упорно иду я к намеченной цели». На что мистер Бантинг отвечал sotto voce, по очень решительно: «Валяйте, валяйте, молодой человек, но платить двести фунтов залога я не намерен».

Бухгалтерия увлекла Эрнеста. Эта наука оказалась гораздо обширней, чем он думал раньше, но его открытие не только не испугало, а скорее даже обрадовало его. При мысли о том, что всякому заурядному человеку этот предмет показался бы скучным и трудным, в нем крепла уверенность, что сам он человек далеко не заурядный. Он чувствовал, что сам он в какой-то мере исключение, и строил самые честолюбивые планы, как и полагалось исключительному человеку. Сначала он овладеет основами бухгалтерской науки, а затем, забрасывая свою сеть все дальше и дальше, захватит все смежные вспомогательные предметы. Он накупит еще много книг. И будет работать. Как он будет работать!