Вадим Смиян - Пушкинский вальс

• Название: Пушкинский вальс
• Автор: Вадим Смиян
• Жанр: Ужасы и Мистика

Владислав Григорьевич приезжает на свою "малую родину", в город, в котором прошло его детство и юность. И знакомится здесь с очень милой женщиной. Еёфамиллия, как у жены Пушкина и она слушает "пушкинский вальс". И ещё очень любит стихи. И свою работу. У неё прекрасная работа - она библиотекарь. Старший библиотекарь в городской библиотеке. И ещё она очень любит книги. А вот тех, кто относится к книгам взятым в бибиотеке, где она работает, она не любит. Совсем. Она их убивает... А вы думали, что чудовищ рождает только сон разума?

---

   - Ну вот! – улыбнулась Лилия Николаевна, протягивая том Лене. – Это как раз то, что ты просила.          

 Лена взяла книгу в руки и прочла: « Русская литература 19-го века».

 - А правда, что здесь имеется этот чертов губернский город? – недоверчиво спросила Лена.

 - Послушай, я не знаю! – ответила Лилия Николаевна. – Посмотри лучше по содержанию…

   Лена раскрыла книгу на последней странице. Последнее, что она успела заметить, было то, что книга вся была тщательным образом отремонтирована и заново сброшюрована, и Лене невольно подумалось – какой это был кропотливый и огромный труд. А в следующую секунду госпожа Гончарова резко схватила обеими руками ее за голову и с силой ударила затылком о стену. Обмякшее тело медленно сползло по стене на пол и завалилось набок.

    …В себя Лена пришла в каком-то странном помещении, похожим не то на мертвецкую морга, не то на подсобку продовольственного магазина. Потолок был бетонный, стены выложены кафелем,пол выстлан массивными квадратными плитами… Поверх пола расстилалась плотная полиэтиленовая пленка, накрепко зафиксированная по углам. У противоположной стены находилась ванна, вмонтированная в стеновой уступ, к ней был подведен шланг с насадкой. Рядом стояла массивная колода, накрытая пленкой. Царила полная тишина, только было слышно ровное слабое гудение, похожее на звук работающего вентилятора. В стены на равном расстоянии друг от друга были заделаны массивные стальные петли. К двум из этих петель и были намертво прикручены тугими веревками запястья Лены.

    С ужасом осознав свое положение, девушка принялась извиваться всем телом – благо ноги ее оставались свободными. Однако ей это не помогло: петли находились на высоте почти  полутора  метра от пола, и привязанные к ним руки не оставляли ей возможности даже немного привстать. Подергавшись подобно рыбе, пойманной на крючок, она бессильно опустилась задом на пол. Тут же она заметила, что ее фирменная куртка с нее снята, и она обнажена по пояс – на ней оставался только белоснежный лифчик. Драные джинсы тоже оставались на ней, а вот сапожки куда-то исчезли, оставив ее ступни босыми.

     Лена начала кричать – в голос, с отчаянием, переходя на визг. Однако крики ее как будто не выходили за пределы комнаты, где она находилась – они словно отскакивали от стен и замирали тут же, подле и вокруг нее. И все же ее вопли не остались неуслышанными. Последовало звяканье ключей, лязг открываемой двери, и в комнату вошла Лилия Николаевна, облаченная в черный облегающий костюм, оставлявший открытыми только ее шею и кисти рук.

    - Кажется, мы очнулись? – умильно спросила она, озирая пленницу с высоты своего роста. – И судя по силе голоса, чувствуем себя неплохо?

   - Это что такое! – исступленно закричала Вера. – Сейчас же освободите меня!

 Госпожа Гончарова стала над ней, уперев руки в бедра.

 - Боюсь, я не смогу выполнить твое желание, моя милая. У нас впереди длинный разговор.

 - Что? Да ты рехнулась, сумасшедшая сука? За такие шуточки я с тобой знаешь, что сделаю?          

 - Что? – женщина склонилась над ней и вкрадчиво спросила: - Как интересно… Что ты сделаешь? 

 В ее голосе прозвучали такие необычные нотки, от которых девушку охватил ужас, пробравший ее до самых костей. Лена поняла вдруг, что ей отсюда уже никогда не выйти…

 - Лилия Николаевна…- сказала она плаксиво, ибо глаза ее уже наполнились слезами. – Умоляю вас! Освободите меня, пожалуйста...

 - А как же помощь? Разве ты не просила о помощи? – спросила госпожа Гончарова. – Я привезла тебя к себе, чтобы помочь…и уже есть первые успехи: ты сказала «пожалуйста». Произнесла волшебное слово. А я думала, ты его давно забыла… Оказывается - нет...

 Ее голос звучал почти ласково. Она приблизила свое лицо к лицу Лены, и та даже подумала, что сейчас последует долгий поцелуй. Но Гончарова остановилась.

 Она прикоснулась к лицу девушки кончиками своих пальцев. Ее касания были легкими, почти незаметными. Лена замерла от страха, потом задышала часто и неровно. Продолжая ласково смотреть на нее, Лилия Николаевна вдруг медленно провела по ее гладкому лбу своим вытянутым указательным пальцем… От ее длинного заточенного ногтя на белой коже девушки остался длинный изогнутый след – тонкая царапина,пересекшая лоб наискось от корней волос над правым виском,потом над переносицей, и далее до левого виска.

 - Что вы делаете… Лилия Николаевна!..

   Между тем, царапина постепенно набухла, затем налилась сине-лиловым цветом и через пару секунд вдруг прорвалась сразу в нескольких местах. На лоб девушки полились ручейки темной крови, которые быстро-быстро, словно радуясь нежданной свободе, устремились вниз по ее лицу, затекая в глазные впадины, побежали по щекам в приоткрытый рот, затем  достигли подбородка...

 - Для тебя я больше не Лилия Николаевна, - мягко сказала госпожа Гончарова. - Для таких,  как ты, я ношу другое имя. Ты знаешь, мне его дали еще в детстве! Для тебя мое имя - Бритва!...

   Конец 3-ей части.

Часть 4. Роковой выбор

Глава 7.

   Электропоезд с тихим шелестом подошел к перрону. Открылись разом многочисленные вагонные двери, и народ валом повалил на платформу. Приезжие, дачники, студенты, школьники сплошным потоком двигались вдоль ограды, теснясь и толкая друг друга сумками, чемоданами, узлами.

 Постепенно густая толпа распадалась на более мелкие потоки, стекающие по каменным лестничным маршам, спускающимся с платформы, и эти потоки в свою очередь растекались по округе узенькими людскими ручейками…

     Владислав Георгиевич остановился возле скамьи, установленной у станционного здания, и огляделся по сторонам. Он не выносил толпы, и решил потратить еще минут десять, чтобы дать возможность людскому потоку рассосаться. День стоял теплый и ясный, и среди множества потных тел ему становилось нестерпимо душно. А хотелось умиротворения и покоя… Ведь он снова приехал на родину! Благо, что спешить особо и некуда.

    Что-то многовато народу приехало с ним сегодня. Помнится, в прошлом году все было не так. А потом он вспомнил, что в прошлом-то году он приезжал рано поутру, а сейчас время предобеденное. Так что удивляться нечему.

    Владислав Георгиевич снял со скамьи свой увесистый и видавший виды саквояж и медленно двинулся по краю платформы. Толпа вновь прибывших разошлась быстрее, чем он ожидал. Он спустился по лестнице и пошел по асфальтированной дорожке – точно так же, как и ровно год назад. Идя по направлению к автовокзалу, он с трепетом в душе покосился на зеленую рощицу, что скромно росла на противоположной от автостоянки стороне: год назад там стоял светло-бежевый «Москвич», а на сиденьях примостились двое – мужчина и женщина. Сейчас там не было никого и ничего, однако рощица мягко шелестела свежими листьями под дуновением майского ветерка – как будто передавала ему привет! Владислав Георгиевич улыбнулся собственным воспоминаниям и бодрее зашагал к месту посадки в автобус. Сегодня суббота – пока он доедет до города, устроится в гостиницу, закончится день. А завтра – воскресенье. Завтра он отправится на кладбище – проведать родных. Зайдет в храм поставить свечку… А вот в понедельник – непременно пойдет в библиотеку! А торопиться не следует. Не надо, чтобы женщина  видела, что он чуть ли не  с вокзала примчался к ней, лишь бы скорее увидеть ее. Он – зрелый, солидный мужчина, и ему не подобает  суетиться, как первокурснику перед первым свиданием. Да и подготовиться к встрече тоже будет совсем не лишне.

     Он подошел к остановке, где уже собрался народ, чтобы ехать в город. Пока Владислав Георгиевич находился на платформе в ожидании, отсюда уже ушли два «Икаруса» подряд, и они основную массу приезжих уже увезли, а потому теперь людей было не слишком много. Однако и автобусов теперь также не было, и приходилось ждать неопределенное время. Владислав Георгиевич постоял немного рядом с кучками пассажиров, послушал местные новости и сплетни, и ему  сделалось мучительно скучно. Судя по расписанию, следующего автобуса надо было ждать около получаса. Да, уезжал он отсюда в прошлом году с куда большим комфортом…Интересно, а в этот раз Лилия Николаевна будет с ним также любезна? А возможно, еще любезнее? Он улыбнулся столь неожиданно фривольной мысли. Не стоит загадывать, время покажет.

   Озираясь по сторонам скучающим взглядом, Владислав Георгиевич вдруг заприметил между остановкой и зданием автовокзала милицейский пост. Деревянная казенная избушка скрывалась под сенью двух старых раскидистых деревьев, и никто бы не подумал, что в ней располагается пост милиции, если бы не милицейский мотоцикл с люлькой, поставленный возле крыльца, да большая синяя табличка на входной двери, сообщающая интересующимся  о предназначении невзрачного домика под деревьями. От крыльца к асфальтовой площадке вела грунтовая дорога, укрепленная утрамбованным шлаком, явно завезенным с какой-нибудь ближайшей котельной. Ну, и как водится, имелся еще один указатель на функциональную принадлежность этого скромного хозяйства: напротив крыльца на двух врытых в землю столбах был установлен большой щит, забранный стеклом и снабженный козырьком от дождя и снега, под которым большими буквами была набрана известная надпись – «Их рызыскивает милиция», хорошо заметная даже с весьма приличного расстояния. Владислав Георгиевич с занимаемого им места заметил, что на щите под стеклом расклеено не менее полудюжины информационных листов с фотографиями и убористым текстом.