Авраам Шифрин - Первый перевод романа “Экзодус”

• Название: Первый перевод романа “Экзодус”
• Автор: Авраам Шифрин
• Издательство: журнал “Слово”
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996

---

Но что же с “Экзодусом”? “Экзодус” лежал у меня в комнате. Произошло следующее: через несколько недель после моего появления в Караганде, я получил письмо из лагеря от одного из заключенных, от Рубина, где он завуалировано мне сообщал, что в лагере идут допросы по поводу “Экзодуса”, пытаются выяснить, кто переводил, что за книга. И поэтому они свой “Экзодус” временно спрятали, что и мне советуют сделать. Потому что если до меня доберутся, то это может плохо кончиться. Получив это письмо, полез я вечером с фонариком на чердак своего многоэтажного дома, где, хорошо завернув, закопал эти тетради в гравий, которым был засыпан чердак. Надо было подождать. Пролежали эти тетради “Экзодуса” в гравии минимум 3-4 месяца, после чего я не выдержал: раскопал их и принес обратно домой. Сделал я это потому, что за это время у меня появилась возможность перепечатать книгу на пишущей машинке. Я познакомился у моего приятеля, инженера Крэйна, с очень милой девочкой лет девятнадцати, которая работала у него в тресте машинисткой. Она была из семьи ссыльнопоселенцев; отец у нее умер, мать была в отвратительном состоянии. И поэтому Ирочка соответственно и настроение имела чисто антисоветское - что мне вполне подходило, когда я думал о перепечатке материалов. Очень скоро мы с ней подружились. Как-то я сказал ей, что мне надо кое-что отпечатать не для официального употребления; она с радостью согласилась. Мы начали с ней встречаться и ходить после работы, вечером, в одно из строительных управлений нашего треста, которое было неподалеку от моего дома. Поскольку я со всеми начальниками стройуправлений был уже в хороших отношениях, я попросил разрешения воспользоваться машинкой. Это разрешение мне, конечно, было дано, потому что все считали, что я иду работать.

Проработали мы с Ирочкой над этой книгой, наверное, с полгода, не меньше. Наконец книга была отпечатана. К этому времени у меня уже появился круг друзей-евреев, которые работали инженерами и техниками в различных научных институтах или строительных трестах и управлениях. В частности, один из них работал в НИИ при тресте “Караганда-уголь”. А там была громадная копировальная машина, на которой можно было одновременно снимать 25 копий, но стояла она в комнате за железной дверью; особо выделенный сотрудник опечатывал ее на ночь.

Как-то этот мой друг пришел туда с одним своим коллегой. С собой они принесли литр спирта - это было в конце работы. Они побеседовали с этим доверенным КГБ по копировальной машине и предложили ему выпить. Конечно, он не отказался. Выпив пару стаканов спирта, он благополучно отключился и заснул. Ребята немедленно позвонили мне, я приехал туда, и мы проработали всю ночь на копировальной машине. К утру у нас была груда отпечатанных листов - 25 экземпляров “Экзодуса”. Кроме того, было еще 4 или 5 машинописных копий. В итоге примерно 30 книжек “Экзодуса” было готово. Один из инженеров забрал всю эту груду бумаги, упаковал ее аккуратно и отвез в институтскую переплетную мастерскую. Он отдал эти пачки одной из женщин и сказал, что просит ее переплести это - как частный заказ. Разумеется, она эти листы и смотреть не стала, а просто переплела.

Потихоньку мы перевезли книги ко мне и к двум-трем друзьям (часть из этих людей здесь, в Израиле, например, бывший начальник строймонтажного управления Анатолий Котляр). Естественно, в Караганде сразу же начали читать “Экзодус”. Кроме того, когда я ездил в Арбитраж в Москву, то брал несколько экземпляров с собой. И через Давида Хавкина, Баруха Подольского и других знакомых отправлял эти книги дальше. Так они попали в Минск, Ригу, Вильнюс, Ленинград, Кишинев, Одессу и другие города. В каждом городе, получив одну-две книги, начинали их размножать. И вот, спустя несколько месяцев, эта книга стала настолько популярной, что я то и дело в еврейских компаниях натыкался на такие реплики: “Читал “Экзодус”? - “Да, конечно! О, вот это книга!”. Я не раз слышал от людей, что они, совершенно не будучи сионистами, становились ими, прочтя “Экзодус”. Так мы и называли эту книгу потом - “книга, делающая сионистов”.

Казалось бы, все, эпопея с “Экзодусом” закончена, никто за него в тюрьму не сел, я продолжал жить в Караганде - и все было спокойно. Но Ирочка взяла себе один экземпляр “Экзодуса”. Само собой, я с радостью дал ей эту книгу. Жила Ирочка со своей сестрой, студенткой местного института. И вот однажды Ирочка пришла ко мне страшно взволнованная и сказала: “Произошло нечто непредвиденное: книга “Экзодуса” лежала у меня в тумбочке. Сестра на нее наткнулась и начала читать... Это было бы ничего, сестра у меня хорошая, но она настолько увлеклась книгой, что понесла ее в институт, там читала на лекции и не заметила, как к ней подошел лектор, профессор, и забрал книгу. И опять было бы ничего, но этот лектор по фамилии Поспелов имеет брата в Москве, в ЦК, то есть это человек, с которым просто разговаривать нельзя - это враг. И когда сестра чуть ли не на коленях умоляла его отдать книгу, он ответил, что раньше посмотрит, что это за самиздат. А когда она второй раз подошла к нему, он сказал, что отдал эту книгу в горком КПСС - пусть она идет туда и отчитывается за этот самиздат, за антисоветчину.” А хуже всего было то, что “виновница” побоялась сразу сказать сестре о происшедшем, и когда Ирочка рассказала мне все это, книга была в горкоме уже дней 10-15.

Я буквально помертвел, понимая, что для меня это может кончиться арестом, причем никаких снисхождений не будет. Я начал лихорадочно думать: кто из числа моих знакомых (которые мне обязаны комнатой или квартирой) может позвонить или зайти в горком и забрать рукопись? Сначала ничего не приходило в голову... Тут немножко надо уйти в сторону. У треста были деловые отношения с милицией и прокуратурой, поэтому я был вынужден там бывать. Ко мне начали обращаться с какими-то просьбами сотрудники этих учреждений. В частности, начальник следственного отдела милиции попросил меня устроить на работу его жену, юриста по образованию, и я взял ее к себе в трест вторым юрисконсультом. Это сразу создало между нами очень добрые отношения. Следователю городской прокуратуры Васькову (он был очень симпатичный человек) я как-то рассказал, что до ареста был старшим следователем в Краснодаре, в Москве и в Туле. Он начал со мной иногда консультироваться по спешным уголовным делам, и мы с ним разбирали конкретные случаи, находили возможные пути расследования, что тоже создало между нами добрые отношения. А начальник следственного управления Анатолий как-то меня отвел (я уж не помню, по какому поводу) к своему начальнику, полковнику, заместителю начальника управления МВД. А еще ранее просил помочь тому с квартирой. Конечно, я это сделал. Бывая потом в областном управлении, я заходил поздороваться к этому полковнику, и постепенно он настолько привык к этим встречам, что начал со мной очень откровенно разговаривать - в плане, я бы сказал, вполне антисоветском. Я, например, ему говорю:

- Как Вам не страшно сидеть в этом кабинете, где стены пропитаны стонами политзаключенных? (В этом здании было раньше управление “Песчлага”, потом его перевели в другое место, а дом заняли под милицию). А он, смеясь, отвечает:

- Ну, это не только здесь, вся страна пропитана этими стонами, этим духом, поэтому я и не обращаю внимания на то, что было в моем кабинете в прошлом.

Вот так мы беседовали - достаточно откровенно. И теперь, когда я попал в такое положение, когда надо мной был просто занесен меч (“Экзодус” в руках горкома КПСС - это меч), я прежде всего пошел к Анатолию, в управление милиции. Он сказал:

- Знаешь, давай мы пригласим Васькова - он к тебе замечательно относится. Может, у него есть какие-нибудь возможности, потому что я что-то не вижу у себя никаких контактов в горкоме.

Пригласили мы Васькова. Он подумал и говорит:

- А вы знаете, у меня есть блестящий шанс помочь. Сын Поспелова, этого профессора, задавил человека на своей легковой машине, и я веду следствие. Я могу с ним поговорить. Тут же снял трубку, позвонил ему, обсудил кое-что в отношении сына, а потом добавил: “Да, кстати, у меня к вам есть просьба. Там вы забрали самиздат какой-то у какой-то студентки... Я бы хотел поинтересоваться этим.” Тот отвечает: “А у меня уже этого нет, я отдал это в горком партии. А они, насколько я знаю, отдали это в КГБ, поэтому я вам ничем помочь не могу.” Мы увидели, что положение только обострилось. И тут Анатолий мне говорит: “Если ты не поговоришь с полковником, то ты много упустишь, потому что у него прямые связи в КГБ и в горкоме. Пойдем к нему”.

Пришли мы, и я, как на духу, говорю: “Вот, так и так, книга сионистского содержания попала к Поспелову, от него в горком и, может быть, в КГБ. Мне, конечно, грозят неприятности. Как ни странно, полковник не сказал: “Я этим не буду заниматься.” Он сказал совсем другое: “Давайте-ка сначала попробуем узнать, где эта книга.” Он позвонил в горком, в отдел пропаганды и спросил: “У кого там есть книга, взятая Поспеловым в институте? У нас тут есть материал по этому вопросу, и я бы хотел с ним поговорить”. Ответили, что книга у второго секретаря горкома. Он перезвонил и повторил ту же фразу. А тот ему отвечает: “Я тебе могу ее переслать...” - “Я подошлю сейчас к тебе моего адъютанта, - говорит полковник, - передай ему, пожалуйста”.