Юрий Ростовцев - Виктор Астафьев

• Название: Виктор Астафьев
• Автор: Юрий Ростовцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03216-3

Кажется, нет такой стороны жизни и творчества Виктора Астафьева, которую еще не исследовали литературоведы и журналисты. Широкое и пристальное внимание к писателю привлекают прежде всего художественное своеобразие и социальная острота его произведений. Однако, несмотря на видимое обилие материалов, отсутствие «белых пятен» в биографии литератора, широкий круг почитателей его таланта часто не имеет цельного представления о его жизни, взглядах, художественных принципах. Хотя сам автор, известный журналист Ю. Ростовцев, считает, что его книга — всего лишь штрихи к портрету, страницы творческой судьбы писателя, ему удалось представленные в ней материалы связать в единое целое и проследить основные вехи биографии и творчества Астафьева.

---

Между прочим, открыли мы нового автора Белугина[15]. Люди читали его повесть и называли талантливой. Вчера и я прочитал ее, и тоже присоединяюсь к этому мнению. Парень одаренный. Работает крановщиком в мартеновском цехе, бывший моряк. Сейчас у нас начал работать литкружок (так что „Молодая гвардия“ не попала в [кон], воспользовавшись старыми фактами), и мы эту повесть Белугина будем обсуждать. После чего, очевидно, он ее доработает, и мы ее отправим в союз. Еще этот автор работает над повестью из жизни завода, так что он заслуживает внимания и писательской организации, и издательства.

Поговори о нем с Людмилой Сергеевной[16] и Клавдией Васильевной[17], покажи наш разворот и напиши, когда нужно будет выслать повесть Белугина, чтобы ее обсудили. Она небольшая, 73 страницы.

Как вы съездили? Что нового? Пишу на работе, поэтому мало.

Да, неплохо бы было, если бы в отношении работы кружка нам дали кое-какие указания, пока он работает при редакции, без руководителя и всяких инструкций, но надо сказать, более активно, чем раньше. Обсуждение разворота прошло живо и интересно, это перед тем, как его напечатать.

Ну, будь здоров, спешу тут на одно собрание.

Пиши. Крепко жму руку. В. Астафьев».

Ноябрь 1953 г., Чусовой.

«Здравствуй, дорогой Володя!

Все собирался тебе черкнуть, да тут мы сколотили литературную страницу, хотели попутно выслать и ее. Однако материалы с пресс-конференции вытеснили нашу страницу, и ее отложили до следующего выходного, поэтому пишу, не дожидаясь ее.

Ну, первое, что меня интересует, ты уже, наверное, догадываешься, книга, конечно. Сегодня шестнадцатое, а моя „будущая весна“[18] все еще не зацвела. Не бачу я ее, что с ней, горемышной? Идет она или нового года дожидается? Успокой душу любителя весен, напиши. Долго ли еще будет осень? Это одно. Теперь немножко о себе. Штуку ту, о которой тебе говорил, вчера закончил и, как только Марья напечатает, вышлю тебе читать. „Личность несознательную“[19] положил перевоспитываться в ящик, мне ее не переделать в том духе, в каком требуют звездинцы[20].

…Как ты живешь, друже? Чего нового на наших творческих и издательских горизонтах?

Привет твоим домочадцам.

P. S. Да, не написал ли тебе Боголюбов[21] конкретно, чьи рассказы приняты в сборник? А то Реутов[22] меня спрашивает, как с его рассказом.

Ну, будь здоров.

Жму руку, Виктор».

1953 г., Чусовой.

«Здравствуй, Володя!

Как видишь, я разродился!

Вещь написана[23], но не отшлифована, поэтому на частности не обращай особого внимания.

Попрошу вот о чем: свежим взглядом заметь, где имеются смешения во времени. Как тебе известно, это мой грех. Теперь, не лишка ли природных описаний и сравнений в тексте, понятны ли будут ребятам написанные сравнения? Нет ли в тексте таких мест, которые тормозят движение? Надо ли подбавлять в вещь больше трудностей и приключений?

Я лично за то, чтобы меньше было выдумки. Мне кажется, для мальчишки и этих испытаний достаточно.

Самое главное, Володя, помоги мне разобраться вот в чем: повесть это или рассказ?

Сейчас тот период, когда эта штука должна отлежаться; видимо, с месяц я в нее заглядывать не буду, поэтому особенно не торопись, а когда будет время, тогда и прочтешь. Если сумеешь подсунуть прочитать ее В. Александрову[24] или Андрею[25] — тоже будет хорошо. Чем больше советов и замечаний я получу в процесс работы, тем меньше будет с вещью потом.

Да, насчет языка вещи. Как видишь, я не особенно подделывался под детский язык в авторском тексте. Старался писать просто, но почти так же, как и для взрослых. На этой почве, видимо, у меня будут потом схватки с издательством, однако я буду отстаивать именно такой, не сюсюкающий характер писания, а строгий и немного грубоватый.

Как ты на это дело смотришь?

И еще вот что: как Васюка?[26] Получился ли пацан? Может быть, надо еще оттенить какую-нибудь его сторону?

В общем, без всякой пощады критикуй — пойдет на пользу. Можешь прямо в тексте и на полях делать пометки. Все равно еще перепечатывать придется не раз.

Получил наконец-то свою „Весну“[27]. Спасибо тебе! Книжонка получилась аккуратная и выглядит неплохо.

Уже поздравляют и критикуют меня людишки. Редакционные коллеги скептически поздравили, а большинство знакомых искренне трясут руку.

Ну, Володя, будь здоров!

Привет Марии Иосифовне и Саньке.

Не надумаете ли в Конституцию приехать к нам? Было бы хорошо. Если да, то черкни заранее.

Жму руки. Виктор Астафьев.

Да, посылаю тебе литстраничку из полос. Весь номер[28] еще не видел. Сегодня воскресенье».

1954 г., Чусовой

«Здравствуй, дорогой Володя!

Посылаю еще одну литстраницу, как видишь, трудимся! Решили делать почаще странички, да, к сожалению, из нашего полку убыло. Уехал в Свердловск хороший писака Алексей Степанович Новосельский[29]. Так что письмо твое его не застало, а он рад бы был, но ничего, обещал он писать мне, поэтому я не теряю надежды переслать ему письмо.

Никольскому[30] передам обязательно, парень тоже будет рад и доволен.

А письмо, которое пришло на мое имя от Краюшкина и Назаровского[31] (ты, вероятно, знаешь, о чем в нем речь), озадачило меня. Ведь я в сельском хозяйстве ни бельмеса, редиску от брюквы с трудом отличаю, поэтому я откажусь от участия в сборнике, тем более что сейчас и в колхозы мне ехать негодь. Пепеляев у нас уехал на год учиться в г. Молотов, вместо него Толстиков. Так что в редакции не хватает двух человек (нет еще человека на сельхозотделе) и работы, конечно, по горло. Возможно, я найду кого-нибудь, кто согласится написать этот очерк[32], — другое дело.

Ну, а как ты поживаешь? Что нового? Пиши.

Жму руку. Виктор».

1954 г., Чусовой.

«Дорогие Володя и Володя![33]

Если вы желаете посмотреть на настоящий Урал и отдохнуть по-настоящему, вам колебаться не надо. Берите отпуска и айдате ко мне. Какая перспектива вас ожидает? Жизнь на лоне природы. Раз! Трезвость (ибо там, куда мы поедем, близко магазинов нет). Два! Временное избавление (а я считаю для отдыха настоящего джентльмена это очень важным фактором) от спутницы жизни! Три!!! Ну, я думаю, этого уже достаточно, чтобы соблазнить вас, если вы, конечно, поэты и если вам осточертел город.

Вильва[34] снова мутная, но это не должно смущать вас, как не смущает меня. Мы можем подняться на лодке выше на 6 километров того метеоролога, о котором я говорил, и там устроить жилье, допустим, шалаш, или займем пустую хату. В 6-ти километрах от того старика Вильва уже светлая. Можем податься и вверх по Усьве[35], например, в поселок Бревно, в коем живет 109-летний старик. Словом, пожить, как настоящим „робинзонам“, набраться вдохновения, нарыбалить место мы всегда найдем. Насчет лодки я уже договорился, насчет отпуска тоже, с 1 июня. Дело за вами. Но, право, если вы надумаете, вам позавидуют не только живые молотовские писатели, но и мертвые. Не знаю только, дадут ли вам разом отпуск. Ну, настаивайте. Смелость города берет, а вы ребята бравые и уж маму-то Римскую[36], думаю, одолеете.

Так что дело за вами. Пишите, когда? Как? Что? Чтобы я был начеку. Как идут у вас делишки? Я имею в виду издательские. Если у вас серьезные намерения насчет отпуска, вам уже надо сейчас приниматься хлопотать. Давайте, действуйте.

С приветом, В. Астафьев».

1954 г., Чусовой.

«Здравствуйте, орлы-курортники!

Шлю вам виды. Комментарии к ним, как говорится, излишни. Поэтому сразу перехожу к делу. Как моя книга? Брать мне с собой ружье, когда поеду в Молотов, или миром обойдемся?

Глядите, ребята! Я тут за отпуск щук множество съел, так что шутки со мной плохи. Ясно?

Чем вы порадовали за отпуск себя и Родину? Я думаю, о себе-то не забыли, слышал, что „караул“ насчет денег кричали, а как насчет творчества?

Я отпуск провел дома. На рыбалке был только пять дней и настолько удачно, что вдругорядь не потянуло. Далеко и тяжело. Работал. Конечно, марал бумагу. Намарал много, оттого и здоровьишко нисколь не улучшилось, все еще шумит в голове. Это меня начинает беспокоить не на шутку. Ну да, ничего. Бог не выдаст, свинья не съест. Кормиться надо.

Из журнала „Смена“ меня настойчиво протежируют в литературный институт, но для этого надо сдать экзамены за 10 класс, а у меня сейчас, пожалуй, силенок не хватит. Я совсем ослаб в математических науках, надо начинать почти с третьего класса.

Ну вот, хотел черкнуть трохи и расписался.

Только что вернулся из командировки. Ездил по лесам и долам, видел много интересного.

Да, братцы! Вы, конечно, сейчас народ издержавшийся до невозможности, но тем не менее раскошеливайтесь и, если не трудно, пришлите мне альманах № 18[37], который, по слухам, вот-вот должен выйти.

P. S. Что ты, Володя, думаешь насчет книжки очерков, о которой говорил? Помнишь? Да, вот еще что. Что, если я предложу издательству на будущий год книгу очерков, часть которых уже издавалась в газетах и часть которых я напишу, а?