Александр Бушков - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Александр Бушков
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01645-2

Приемная дочь знатного вельможи, выросшая в роскошном имении, затерянном в диких российских лесах, девушка, чье происхождение окутано тайной, неожиданно становится самой настоящей колдуньей, получив этот дар от местного волшебника, всю жизнь прожившего под маской обычного крестьянина.

Перед ней открывается другой мир, существующий бок о бок с обычным, — огромный мир, населенный множеством удивительных созданий, забавных и страшных, добрых и злых. Девушке поневоле приходится стать частью этого «тайного» мира, который пытается подчинить себе черная магия, обитающая на земле с незапамятных времен.

---

Она бросила быстрый взгляд по сторонам. Ее спутники чувствовали себя, как рыба в воде: наливали девицам шампанское, о чем-то с ними шутили, держались непринужденно, с уверенностью завсегдатаев. Ай да Василий Денисыч, то ли сердито, то ли смешливо (она и сама не понимала) подумала Ольга. Так-то он понимает свои опекунские обязанности, так-то он полагает нужным помочь освоиться юному провинциалу… Мужчины, одно слово. Гусары…

Опомнившись, она налила шампанского Луизе — да и себе заодно. Луиза со своим бокалом расправилась мгновенно, Ольга лишь отхлебнула глоток — зная гусарские нравы, с вином следует обращаться осторожно, потому что тостов будет бесчисленное количество…

— Эй! Эй! — недовольно возгласил сидевший по левую руку от нее Топорков. — Корнет, так не годится! Что ж ты, братец, будешь за гусар, ежели хватаешь эти дамские наперсточки? Это, приятель, рюмка, — произнес он с явным отвращением. — А гусару из таких пить не пристало!

Ольга еще раз посмотрела на хрустальный сосуд у себя в руке — нет, обычный бокал, из которых обычные люди как раз и пьют шампанское…

— Шампуз, корнет, пьют стаканами! — пояснил Топорков крайне авторитетным тоном. — Взгляни-ка на наши…

Ольга взглянула — и внутренне ужаснулась. Перед ее спутниками стояли стаканы, куда входила едва ли не целая бутылка — и такой же, пустой, разумеется, возвышался перед ее прибором.

Она тут же нашла великолепнейший предлог:

— Увы, милейший Василий Денисыч, пить из стакана мне решительно невозможно. Я, видите ли, проиграл пари… ну, подробности вам вряд ли интересны, но только целый год со дня проигрыша я обязан пить исключительно из бокалов… Осталось три месяца…

— Черт знает что за нравы у вас в провинции, — в сердцах сказал артиллерист. — Ну нельзя же заключать пари со столь садистическими условиями! Еще три месяца — только из бокалов? Застрелиться можно! — И он, схватив свой стакан, осушил его до дна так решительно, словно боялся, что и его заставят соблюдать те же условия.

— Ну-ну… — сказал Топорков, чье лицо вдруг озарилось триумфальной улыбкой. — Нет такой преграды, которую гусар не смог взять или по крайней мере обойти… Девочки, а ну-ка принесите полковничий бокальчик!

Сидевшая рядом с ним девица с хихиканьем выскочила за дверь и тут же вернулась, обеими руками держа перед собой… в общем-то, действительно сосуд, как две капли воды похожий на бокал, но имевший столь устрашающие размеры, что уж в него-то поместилась бы не полная бутылка, а полторы. Ольга мысленно ужаснулась, представив возможные последствия.

— Извольте-с, мой юный друг! — торжествующе сказал Топорков. — Вот вам прекрасный повод и букву договора соблюсти, и потешить душу. Или вы скажете, что это не бокал?

— Ну, отчего же… — осторожно произнесла Ольга. — Он имеет полное сходство с бокалом, однако размеры…

— К черту размеры! Главное — совершеннейшее сходство. Бокал это? Бокал! Так что…

— Василий Денисыч, — сказала Ольга решительно. — Вы, конечно, можете меня считать излишне щепетильным в вопросах чести, но я ничего не могу с собой поделать… Когда мы заключали пари, молчаливо подразумевался бокал нормальных размеров. Так что, тысяча извинений, но с ним я и останусь…

— Оставь, Васюк, в самом деле, — сказал артиллерист. — Наш корнет крайне серьезно относится к делам чести, а это стоит лишь поприветствовать…

— Ну, я-то хотел как лучше, — чуть обиженно пробасил Топорков. — Ладно, унесите…

— Из него что, кто-то пьет? — спросила Ольга.

— Еще бы, корнет! — фыркнул артиллерист. — Еще бы! Это — персональный бокал полковника Чевакинского, который все сосуды, имеющие несчастье оказаться меньше, решительно презирает, в руки не возьмет даже под угрозой смерти… Ваше здоровье!

Шампанское лилось рекой, гремели тосты, смеялись раскрасневшиеся девицы, артиллерист подхватил свою, с позволения сказать, даму и пустился отплясывать с ней мазурку без музыки, Топорков взялся рассказывать довольно смешную, признаться, но совершенно непристойную историю про гусарского вахмистра, оказавшегося на постое у женатого мельника… Веселились все, один только Алексей Сергеевич держался чуточку натянуто, временами поглядывая на Ольгу с каким-то странным выражением. Ага, догадалась она, развеселившись от слегка ударившего в голову шампанского, опасается, что «корнет» ненароком проговорится кузине, какое заведение они совместно посещали. Но если его заботят такие вещи, значит… Пора удвоить усилия и пришпорить интригу, вот что это значит.

Как она ни береглась, как ни пропускала тосты, притворяясь, что пьет наравне со всеми, совсем не пить или ограничиться парой глотков оказалось невозможно — Топорков, как ни был увлечен своей девицей, все же строго относился к своим опекунским обязанностям, как он их понимал, и частенько подливал Ольге, приговаривая:

— Настоящий гусар обязан истребить все шампанское на свете… или по крайней мере сделать для этого все, что в его силах!

Как-то так само собой получилось, что Ольга оказалась в узком коридорчике — Луиза, похихикивая, вела ее под локоть, раскованно прижимаясь и играя бесстыжими глазами. Они оказались в небольшой комнатке, где клятая девица, не теряя времени, повисла у Ольги на шее и полезла целоваться, хихикая:

— Ой, господин корнет, а вы, я смотрю, и целоваться не умеете, как интересно… Как романтично… Не волнуйтесь, я вас быстренько обучу всем премудростям…

Бабушку свою поучи на плетне кукарекать, сердито подумала Ольга, решительно отстранила Луизу, нацелившуюся было расстегивать пуговицы ее доломана, села в кресло и сказала тоном, не допускающим возражений:

— Вот что… На людях я еще соблюдал, если можно так выразиться, приличия, но теперь изволь не приставать. У меня есть невеста, и я ее люблю по-настоящему, так что никогда… Ясно тебе?

На кукольном личике Луизы изобразилось искреннее изумление, она широко распахнула глаза.

— Но ведь одно другому не мешает? Знаете, сколько я повидала страстно влюбленных, счастливых молодоженов и прочих? Все к нам захаживают, а вы как думаете? Потому что одно дело — высокие чувства, а совсем другое — мужское веселье… — И она недвусмысленно нацелилась устроиться у Ольги на коленях.

— Э, нет! — Ольга решительно ее отстранила. — Мало ли как у вас в Питере принято. У нас, в провинции, нравы самые старомодные.

Луиза, по-кошачьи щурясь, шепнула ей на ухо:

— Вот и прекрасно. Давайте я вас чему-нибудь такому научу, что вам потом поможет невесту привести в совершеннейший восторг…

— Брысь! — прикрикнула Ольга уже сердито. Достала золотой империал и сунула в ладошку вившейся вокруг нее девице. — Получишь еще столько же, если не будешь приставать… и потом всем расскажешь, что господин корнет себя вел очень даже мужественно… Уяснила?

— Конечно, чего мудреного? — Луиза ловко спрятала монетку за лиф. — Дело житейское, я тут всякого насмотрелась, прихоти бывают самые разные… Но что же нам так-то сидеть, молча, как сычи? Хотите, господин корнет, я вам расскажу про свою злую судьбинушку и горькую участь, которая меня сюда загнала?

— Валяй, — сказала Ольга, откинувшись на спинку кресла. Хмель, к счастью, вроде бы понемногу выветривался.

В течение следующего получаса она выслушала пространную, невероятно душещипательную историю несчастной девицы, оказавшейся здесь не по своей развращенности, а исключительно по воле жестокого рока и коварства окружающих, ступившей на кривую стезю порока. Там был и злодей-соблазнитель, циничным образом воспользовавшийся неопытностью благонравной девицы, и суровые родители, не способные проявить сострадание к случайно оступившемуся дитяти, и завистники-интриганы, окончательно столкнувшие на кривую дорожку нуждавшееся в поддержке и сочувствии беззащитное существо. Словом, классический набор слезливых сцен, показывавших, что Луиза, безусловно, знакома с французскими авантюрными романами, откуда и черпала душещипательные сцены и замысловатые интриги — прямо-таки пригоршнями. Ольга не мешала ей увлеченно врать — все равно нужно было как-то скоротать время. Потом она еще долго выслушивала жалобы на чертову француженку мадам Изабо, тираншу, грабительницу и скопидомку. Напоследок решительно отвергла недвусмысленные намеки насчет того, что господину корнету неплохо было бы взять девицу на содержание, коли уж он намеревается вести в Санкт-Петербурге светский образ жизни.

…Вновь оказавшись в гостиной, где уже собралось общество, Ольга стоически вынесла откровенные намеки и подначки касаемо приобщения господина корнета к настоящей гусарской жизни — и, видя, что Алексей Сергеевич твердо вознамерился покинуть гостеприимное заведение мадам Изабо, тоже собралась восвояси, заявив, что у нее назначена не терпящая отлагательств встреча, касавшаяся служебных дел, из-за которых ее в Петербург и командировали.