Николай Урванцев - Два года на северной земле

• Название: Два года на северной земле
• Автор: Николай Урванцев
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ГЛАВСЕВПОРМУТИ
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1935

В 1930–1932 годах Н. Н. Урванцев руководил научной частью экспедиции Всесоюзного арктического института на Северной Земле, где осуществил вместе с Г. Ушаковым первое географическое и геологическое обследование островов. За экспедицию на Северную Землю Урванцев был награждён орденом Ленина.

---

Срок выезда назначен на десятое, но из-за очередной полосы пург его пришлось перенести на четырнадцатое.

ГЛАВА XI

Выезд в маршрут. Путь до пролива Шокальского. В фиорде Тельндна. Олени. На мысе Неупокоева. Поездка за пеммиканом. Вдоль пролива Вилькицкого. Четырехдневная пурга. Заколдованный олень. На мысе Евгенова. Нашествие медведей. Конец Ведьмы. Вдоль восточного берега на север. Переправа через торосы. На мысе Уншлихта. Неправильность старой карты. Снова в проливе Шокальского. Возвращение домой. Последний маршрут вокруг острова Пионер.

Сегодня, наконец, стихло, и я с Ушаковым тронулись в путь на двух упряжках, забрав всех более или менее годных собак. У меня в упряжке 12 собак: Колыма, Осман, Старик, Хорек, Штурман, Аната, Мазепа, Бандит, Корнаухий, Ведьма, Тяглый и Бурый. Из них Мазепа и Корнаухий со слабыми ногами, а Штурман и Аната еще не вполне оправились после полета с обрыва. В общем вполне годных только восемь, остальных взяли из расчета, что сколько-нибудь да проработают. У Ушакова в упряжке 10 штук: Тускуб, Шайтан, Резвик, Дохлый, Ошкуй, Песец, Махно, Серушка, Петух и Попадья, из них годных тоже не более восьми. Передовым у него Тускуб, из первого декабрьского помета Сучки, прекрасная по всем статьям собака, несмотря на молодой возраст, сильная, послушная и быстрая.

Перед отъездом, по обыкновению, некоторых псов пришлось поймать и посадить заблаговременно на цепь, иначе, увидя запряжку, они удирают подальше и в руки не даются, несмотря на приманки. Особенно этим отличается черная, как смоль, сученка Ведьма, единственная из Милькиного потомства, приученная к запряжке. Тянет она лямку очень усердно, но в руки не дается ни под каким видом. Поймать ее можно только, или застав в загородке, или заманив в сени и мясной амбар на приманку. Вчера накануне отъезда ее пришлось ловить капканом, так как в загородку она ни за что не шла, чувствуя подвох. Пришлось во время кормежки поставить в стороне песцовый капкан, прикрыть его снегом по всем правилам промыслового искусства, а около в качестве приманки положить кусок мяса. «Легче песца поймать, чем эту дьявольскую собачку», молвил Журавлев, устанавливая капкан. И верно: нам долго пришлось караулить, прежде чем песик, наконец, подошел к мясу, сначала обойдя его вокруг раза три. Только удостоверившись в отсутствии опасности, Ведьма уже смело бросилась к куску и сразу же влетела передней лапой в ловушку. Это ее так потрясло, что она даже не сопротивлялась, когда ей торжественно надели крепчайший кожаный ошейник с кольцом и карабином и приковали в загородке на надежную цепь.

Журавлев остался охотиться в окрестностях дома. Упряжка у него самая сборная: его любимый передовой Беркут, три суки, которые скоро ощенятся, и штук пять щенков из наиболее слабых.

Сани у меня прошлогодние чукотские, вновь отремонтированные и перетянутые с новыми подполозками, так как старые за весеннюю поездку пришли в негодность. На санях научное и походное снаряжение по списку прошлого года общим весом 114 кг, ящик галет (30 кг), ящик мясных консервов (37 кг) и три банки людского пеммикана (9 кг). Всего, таким образом, 190 кг, присоединяя сюда вес седока в одежде (80 кг) и сани (40 кг), получим общую нагрузку на упряжку 310 килограммов. Пеммикан собакам возьмем на южном конце Среднего острова, где его сложено достаточно в первую поездку в феврале.

Погода ясная, тихая и теплая, около —20°. Дует слабый юго-восток. От дома взяли курс прямо на мыс Среднего острова, где и поднимаемся на его поверхность, выбрав самый пологий склон. Километров через десять остров снижается и кончается косой, переходящей в косу следующего острова, которые таким образом связаны друг с другом. Возможно, впрочем, что между ними есть и пролив, но в таком случае чрезвычайно узкий и мелкий.

Здесь, на южном конце острова и сложили пеммикан. Сюда прибыли в 18 часов, сделав за переход 24,9 километра. Уже за 5 км. до стоянки Мазепа выбился из сил, упал, так что до лагеря его пришлось довезти на санях.

Поврежденная лапа у него сильно распухла, и ступать на нее он совершенно не может. Ясно — дальше рассчитывать на него нечего.

Утром Мазепу оставили здесь. Вскрыли ему 3 банки пеммикана, чтобы питался, пока подживет нога, а потом, можно думать, сам доберется до дому.

Из склада взяли: я на свои сани 20 банок пеммикана (60 кг) и Ушаков 50 банок (150 кг.). Теперь у меня на упряжку приходится 370 кг, у Ушакова около 400 кг общей нагрузки.

Проехав километра три по острову, съезжаем на морской лед и берем курс прямо на мыс Кржижановского. Корнаухого отпряг, так как он тянуть больше не в силах. Однако, верная собака не осталась лежать, а побежала рядом с упряжкой дальше. Решили оставить, — пусть бежит, как-нибудь прокормим. Хоть пеммикана и маловато, но есть надежда, что охота выручит.

Лед в море одногодичный, сильно торошенный. Особенно наломало около берега острова. Здесь кое-где есть гряды до 10 м высотою. К счастью, в них есть разрывы, где можно проехать, тем более что сильные мартовские пурги в значительной степени заровняли все неровности. Поэтому дорога сносна и лишь местами изрыта застругами. Километров за десять до берега дело пошло хуже. Снег стал более рыхл, так что сани частенько проваливались до самых вязков. Пришлось впрягаться в лямку и помогать собакам. Измучились все изрядно, но прошли 50,2 километра.

Лагерем стали у подножия глетчера, недалеко от того места, где весною переправлялись через три речки в брод и чуть не утопили собак. Ледник за лето обвалился, образовав здесь отвесный обрыв метров десять высотою, в котором особенно отчетливо, благодаря свежести излома, видно его строение. Лед ясно слоист из полос чистого и грязного, с примесью минеральных частиц, в результате летнего таяния. Слои прихотливо изогнуты вследствие процессов пластичного течения. Всюду, особенно в нижней части, много вмерзших валунов горных пород от 1–2 см до ½ м. и более в диаметре.

У лагеря оставили 4 банки собачьего пеммикана, так как возвращаться будем этим же путем. Дальше решили ехать не берегом моря, а напрямик вдоль края ледникового купола. Это и сократит дорогу и позволит осмотреть и заснять новые места, так как берег мы уже исследовали прошлой весной. Путь оказался тяжелым. Последние пурги нанесли здесь вдоль края ледника довольно много рыхлого снега, в котором тонут и собаки и нарты. В первый день с трудом прошли только 19,6 км, все время помогая тянуть собакам. Ночью разыгралась пурга-поземка, к утру, впрочем, затихшая. Проехав вдоль края ледника еще километров двадцать, отвернули к берегу, где дорога несомненно лучше, и вышли на морской лед около мыса Гамарника.

Ночью снова разразилась пурга, к утру несколько затихшая. Пока запрягали собак и собирались, ветер усилился вновь. Дует он с юга прямо в лоб собакам, так что несущийся по низу снег будет им залеплять глаза и перебивать дыхание. Небо все покрыто зловещими чечевицеобразными облаками в форме дирижаблей с закругленными концами в сторону ветра. Такие облака, согласно нашим прежним наблюдениям, безошибочно предсказывают сильную пургу, которая приходит через полсутки, сутки самое позднее. Пройдем мы до пурги поэтому максимум 10–15 км, донельзя измучив собак. А ведь весь маршрут еще впереди. Силы нужно беречь. Подумали, потолковали и решили остаться. Вновь отпрягли собак, укрепили прочнее палатку и, поев «супа мечты», завалились спать. Вечером действительно пурга забушевала во-всю. С трудом добрались до саней, взяли очередную суточную порцию из четырех банок собачьего пеммикана, вскрыли, разрубили его на куски и накормили наших верных друзей. Обычно, как только начинаешь операцию открывания банок, все псы соскакивают со своих мест и открывают дикий концерт, выражая визгом, воем и лаем свое нетерпение. Сейчас же все лежат неподвижно. В пургу ездовая собака свертывается калачиком и лежит не шевелясь, повернувшись спиною к ветру, чтобы снег как можно меньше забивался в подшерсток. Поэтому к утру их так заносит, что на поверхности никого не видно. От тепла и дыхания снег внутри обтаивает, образуя маленькую пещерку, в которой животному тепло и спокойно.

Покормили собак, поели плотно сами и опять завалились спать. После нескольких дней пути пурга — желанный гость, предоставляющий возможность отдохнуть и основательно выспаться. В обычное время спать удается не более 6–7 часов, что при тяжелой работе совершенно недостаточно. Поэтому в первый день пурги спим с небольшими перерывами целые сутки. На второй день это удается с трудом, а на третий сиденье в палатке становится уже мучительным занятием.

Всю ночь отчаянная пурга, какой давно не бывало. К утру однако стихло. Небо очистилось, и появившиеся высокие слоисто-кучевые облака предвещают хорошую погоду.

С трудом откопали занесенные сани, палатку и собак, так что в дальнейший путь тронулись лишь около 12 часов.