Николай Урванцев - Два года на северной земле

• Название: Два года на северной земле
• Автор: Николай Урванцев
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ГЛАВСЕВПОРМУТИ
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1935

В 1930–1932 годах Н. Н. Урванцев руководил научной частью экспедиции Всесоюзного арктического института на Северной Земле, где осуществил вместе с Г. Ушаковым первое географическое и геологическое обследование островов. За экспедицию на Северную Землю Урванцев был награждён орденом Ленина.

---

Разбили палатку, но собак не отпрягали, так как поедем дальше сразу же после окончания осмотра.

Сейчас, в полуденные часы, под защитой склонов солнце пригревает уже сильно. На южной стороне снег тает, журчат ручьи, а кое-где уже появились лужи талой воды. Еще день-два и на речке выступит вода, а снег, в долине стает, обнажив камни так, что движение на санях окажется невозможным. Мы, кажется, попали сюда во-время. Нужно спешить, времени остается в обрез, чтобы успеть проскочить на восточную сторону.

В противоположность спокойному залеганию свит, наблюдавшемуся ранее, здесь породы дислоцированы чрезвычайно сильно. Известняки, мергеля и доломиты с прослоями гипсов собраны в чрезвычайно сложные, прихотливо изогнутые, опрокинутые складки, великолепно наблюдаемые в береговых склонах. Во всех породах наблюдается раздробление вплоть до перетертости в порошок, так что местами получается беспорядочное месиво из обломочного материала, в котором ни отдельных пластов, ни их слоистости различить уже невозможно. Мощность перетертой раздробленной зоны — тектонической брекчии превышает местами 30 метров. Вверх по речке, благодаря тому, что общее падение свит идет здесь на запад, можно проследить, как постепенно складчатость затухает и мы незаметно переходим в область слабо складчатых пестроцветных толщ западного берега земли.

Русло речки в верховьях образует узкую щель, по которой с трудом можно пробраться даже пешком, так как оно сплошь завалено гигантскими валунами. Продольный профиль образует уступы и водопады, теперь еще, впрочем, замерзшие, а сверху склонов на высоте 30–40 м над головою висят огромные снежные надувы, грозящие обвалом.

Около полуночи, закончив осмотр, тронулись немедленно дальше. Километрах в двух справа в нашу речку падает довольно значительный приток. Среди вынесенного обломочного галечно-валунного материала в русле этого притока найдены довольно крупные куски красного железняка. Недостаток времени, однако, не позволил отправиться на поиски самого месторождения. Берега сложены круто, местами вертикально поставленными пластами вишневокрасных мергелей с прослоями зеленых, что придает всему ущелью весьма оригинальный колоритный характер.

Долина речки, по которой едем, постепенно расширяется, но затем вдруг, километрах в шести отсюда, снова превращается в узкий мрачный гигантский коридор, пробитый в толще плотных массивно-слоистых известняков. Их твердость, значительное сопротивление размыву и выветриванию обусловили такой узкий характер ущелья. Известняки поставлены на голову и содержат остатки фауны кораллов, морских лилий и брахиопод, по которым можно установить силурийский возраст толщи.

У начала ущелья зимние пурги надули огромную застругу, перед которой, как перед плотиной, скопилось уже довольно много воды, набежавшей за день из речки сверху. Через нее пришлось перебираться вброд. Процесс таяния снега идет необычайно интенсивно, прямо на глазах.

Проехав ущелье, через несколько километров выезжаем в озеровидное расширение долины, шириною километра в два, являющееся началом фиорда Матусевича. Лагерем стали на одном из островков, уже почти свободном от снега, так что палатку поставили на сухую землю. И собаки и люди были очень утомлены, так как находились в работе непрерывно более полутора суток, поэтому, наскоро поев, все немедленно повалились спать мертвым сном.

Встали уже вечером. За день кругом произошли разительные перемены. Снег на островке, где стоим, совершенно исчез, так что сани очутились на земле, на льду озера появилась вода отчасти за счет местного таяния, а отчасти набежавшая из речки. Сегодня там, пожалуй, уже не проехать, так что мы успели проскочить во-время. Кругом летают чайки, слышно пение пуночек и гук полярной совы. Началась весна.

Ночью тронулись в путь дальше вдоль южного берега фиорда. Ширина его здесь не более 3 км, береговые склоны высотою 250–300 м, сложенные толщей мергелей и известняков, имеют плавные, сглаженные ледником очертания.

Разбросанные кое-где скалистые острова имеют вытянутую форму и асимметричный профиль «бараньего лба», указывая этим, что исчезнувший ледник двигался здесь на восток. На одном из островков на высоте 24,1 м от поверхности льда фиорда найден старый полуобкатанный прибоем позвонок кита, свидетельствующий, что еще очень недавно уровень моря был значительно выше современного. Таким образом, возникновение узкого каньона речки, как бы пропиленного в тальвеге древней ледниковой долины на глубину 70—100 м, находит свое объяснение в весьма быстром здесь понижении морского уровня и, как следствие, интенсивном размыве русла водою.

Вскоре на льду замечаем ряд трещин, идущих поперек всего фиорда, это указывает, что приливо-отливные колебания морокого уровня докатываются даже сюда.

Несколько дальше фиорд оказался заполненным мертвым ледником, представляющим язык купола, расположенный внутри острова в его северо-восточной части. На северный склон этого купола мы взбирались у мыса Ворошилова в предыдущий маршрут.

Сглаженные, полуобтаявшие за много лет края глетчера незаметно сливаются со льдом фиорда, что указывает на отсутствие движения ледника и постепенное его исчезновение вследствие продолжающегося таяния.

Берег фиорда, вдоль которого едем, постепенно становится круче и, наконец, превращается в почти отвесную скалистую стену до 300–400 м высотою. Бесчисленные каменистые уступы, образовавшиеся вследствие морозного выветривания поставленных на голову филлитов и кварцитов, дают прекрасное убежище и гнездовья тысячам люриков и чаек. Их немолчный гомон несется сейчас отовсюду, но скалы столь высоки, что сидящих птиц можно различить, да и то с трудом, лишь в бинокль. Уже в первую поездку с заброской продовольственного депо птиц здесь было настолько много, что Журавлев окрестил гору «Базарной». Сейчас же количество их, в связи с прилетом новых стай, выросло в несколько раз.

Между отвесными скалами берега и ледником имеется проход, отчасти промытый талыми летними водами, отчасти обусловленный таянием льда в результате лучистой теплоты, отраженной от каменистых склонов. Пользуясь этим своеобразным коридором, мы и пробираемся вперед, хотя щебенистые осыпи боковой морены, снежные передувы и остатки ледяных бугров представляют не малое препятствие движению. Сани то-и-дело кренятся на бок, грозя опрокинуться, что для меня, везущего хронометры и другие тонкие приборы, совершенно нежелательно. Приходится все время бежать рядом, поддерживая сани на рытвинах и буграх, то с той, то с другой стороны. По самому леднику движение невозможно, так как он покрыт густой сетью довольно глубоких, теперь впрочем полузанесенных снегом и обтаявших, скругленных по краям трещин.

Наконец, километров через пять тяжелый путь закончился, мы выехали в расширение фиорда, где и стали лагерем у восточного подножья горы Базарной.

Здесь ширина его достигает уже 10–15 км, впереди на север видно открытое море, и, благодаря его охлаждающей близости, таяния тут еще совершенно незаметно. Дорога по льду всюду плотная и торная.

Сюда в расширение с обоих берегов спускаются многочисленные ледниковые языки от куполов, расположенных внутри острова справа и слева от фиорда. Наблюдения показали, что большинство из глетчеров до уровня моря в настоящее время не доходит, признаков движения в них не заметно, края сильно обтаяли, а впереди уже, отделяясь интервалом суши, лежат труды щебневого моренного материала. Эти факты с несомненностью свидетельствуют, что современное оледенение Северной Земли и здесь представляет лишь реликт прежнего, гораздо более мощного, вероятно сплошного ледникового покрова. Поездка с осмотром фиорда на другой день позволила это установить еще раз. Например, в северном берегу удалось наблюдать прекрасно выраженные висячие долины с еще сохранившимися весьма эффектными ледопадами. Устье одной расположено на высоте около 100, а другой около 200 м над современным уровнем морского льда.

В глубоких ущельях боковых разветвлений фиорда нередко встречаются мертвые ледниковые языки, уже потерявшие связь с питающим их куполом. Уцелели же они здесь до сих пор единственно потому, что расположены в глубоких, затененных от солнца складках рельефа, где таяние идет лишь очень медленно.

После осмотра и съемки на другой день, 11 июня, выехали вдоль берега по морскому льду торной дорогой к мысу Берга. На земле проталин всюду довольно много. Обнажения горных пород везде вытаяли, давая обильный материал для наблюдений.

Среди ледникового валунного материала, оставленного отступившим ледником, кроме разнообразных гранитов, диоритов и кристаллических сланцев встречены кварцы с обильными вкраплениями пирита, медного колчедана и других сульфидов. Несомненно, материал этот вынесен из глубины острова и образовался за счет разрушения где-либо обнаженных на поверхности кварцевых рудных жил.