Лолита Макеева - Философия Х.Патнэма

• Название: Философия Х.Патнэма
• Автор: Лолита Макеева
• Жанр: Философия

Работа посвящена известному философу США Хилари Патнэму (род. в 1926 г.), чьи идеи и творческие поиски в немалой степени определяют “лицо” американской философии наших дней. Выбрав в качестве связующей темы в творчестве этого философа его исследования по проблеме реализма, автор выявляет внутреннюю логику в эволюции его взглядов (от “научного реализма” к концепции “внутреннего реализма” и к реализму здравого смысла) и показывает соотнесенность этой проблемы с широким спектром изысканий Патнэма в методологии науки, философии языка, гносеологии и философии сознания. Изложенный в работе материал позволяет составить общее представление о современных подходах и методах решения одного из центральных философских вопросов – проблемы реализма.

В авторской редакции

Рецензенты:

доктора филос. наук: М.И.Панов, А.Л.Никифоров

Макеева Л.Б. Философия Х.Патнэма. – М., 1996. – 190 с.

---

Однако, если задуматься над неопределенностью референции в понимании Патнэма, то становится совершенно очевидным ее "парадоксальный" характер. Если тезис о неопределенности перевода (и, соответственно, референции) Куайна фиксирует реальную проблему, то в трактовке Патнэма референция термина становится столь неопределенной, что в качестве референтов этого термина могут выступать и вишни, и коты, и трубы, и звезды и все, что угодно. На наш взгляд, результат Патнэма оказывается в такой степени "сильным", что он уже почти ничего не доказывает, за исключением, пожалуй, того факта, что референция носит произвольный или, правильнее будет сказать, конвенциональный характер. "Парадоксальность" патнэмовской трактовки неопределенности референции объясняется, на наш взгляд, тем обстоятельством, что за доказательством этой неопределенности стоит довольно тривиальная вещь, а именно – тот факт, что в мире имеется множество различных предметов, которые стоят друг к другу в отношении "находиться на" (или в любом другом отношении): "вишня находится на дереве", "звезда находится на небе", "труба находится на крыше" и т.д. Иными словами, если мы возьмем отношение "x находится на y" (или в более общей форме "x находится в отношении R к y" – xRy), то мы найдем множество различных пар объектов, которые будут выполнять это отношение. И если мы при установлении интерпретации этого отношения будем исходить только из того, чтобы объекты, подставляемые вместо x и y, выполняли это отношение, то мы действительно получим очень "неопределенную" референцию, которая будет включать и вишни, и звезды, и ковры и что угодно. Но говорит ли факт такого установления интерпретации что-либо о характере самой референции? На наш взгляд, в такой трактовке тезис о неопределенности референции утрачивает какой-либо смысл.

Но даже если наше рассуждение является некорректным и если признать, что Патнэму действительно удалось доказать тезис о неопределенности референции, то в каком смысле этот тезис опровергает корреспондентную теорию истины? Согласно Патнэму, неопределенность референции означает, что «существует… множество различных "соответствий", которые репрезентирует возможные отношения референции» [122], и невозможно выделить какое-то одно "действительное" соответствие, о котором говорит корреспондентная теория истины. Возможность множества отношений соответствия означает возможность различных концептуализаций одного и того же фрагмента реальности. Таким образом, согласно Патнэму, возможность нескольких альтернативных концептуализаций должна служить аргументом против корреспондентной теории истины. Однако, с этим аргументом мы уже сталкивались, когда рассматривали случай эквивалентных описаний в науке. Это означает, что теоретико-модельный аргумент Патнэма в той же мере "опровергает" корреспондентную теорию истины, в какой ее опровергают эквивалентные описания. Однако, как мы уже отмечали, корреспондентная теория истины не связана с допущением, что можно охватить все многообразие и богатство действительного мира с помощью одной концептуальной схемы. Действительность многогранна, и столь же многогранными должны средства познавательной деятельности. Поэтому понимание истины как соответствия действительности вполне можно согласовать с фактом существования эквивалентных описаний.

Этими двумя аргументами (теоретико-модельным и опирающимся на предположение о "мозгах в сосуде"), конечно же, не исчерпывается арсенал средств, к которым Патнэм прибегает в своей атаке на метафизический реализм. Мы лишь упомянем, что он также использует аргумент Витгенштейна о "следовании правилу", парадокс Гудмена, различные "загадки", возникающие при анализе психофизической проблемы (например, как объяснить qualia, то есть специфический качественный характер наших ощущений) и т.д.

Подводя итог критике Патнэмом корреспондентной теории истины, которую он определяет как метафизический реализм, хотелось бы отметить следующее. Во-первых, на наш взгляд, эту критику нельзя считать столь разрушительной, что она покончила с корреспондентной теорией истины раз и навсегда. Во-вторых, мы уже отмечали, что Патнэм – не единственный современный философ, обвинивший корреспондентную теорию истины в метафизичности. Наоборот, в последнее время, как отмечает В.Н.Порус, «именно эта теория, получающая в работах западных эпистемологов эпитеты "наивная", "примитивная", "метафизическая", явилась главной мишенью критики и самокритики; именно она стала "ахиллесовой пятой", уязвление которой привело, как считают, например, А.Файн, К.Элдер, Х.Патнэм, Б.ван Фраассен, М.Даммит и др., к летальному исходу "метафизический" вариант доктрины» [123] (имеется в виду доктрина научного реализма). Конечно, такое отношение к корреспондентной теории истины со стороны указанных философов не является случайным. Во многом оно обусловлено теми реальными трудностями, с которыми сталкивается эта теория, тем более что в последнее время в связи с открытием теоретической нагруженности научных фактов и осознанием сложного и опосредованного характера проверки научных теорий эти трудности стали еще более явными. Эта ситуация также усугубилась в результате появления новых средств анализа науки, позволяющих перейти к рассмотрению на уровне отдельных теорий, гипотез, процедур объяснения и т.д. В итоге сторонники корреспондентной теории истины оказались перед необходимостью доказать жизнеспособность своей теории. Однако, как мы видели, современные критики считают необходимым отбросить эту концепцию в силу ее полной уязвимости перед лицом указанных выше трудностей. На наш взгляд, столь жесткая негативная позиция не учитывает одного очень важного обстоятельства. Классическая (или корреспондентная) теория истины существует уже более двух тысяч лет. На протяжении этого времени было предложено множество других концепций истины (когерентная, прагматистская и т.д.), которым так и не удалось доказать свое превосходство перед пониманием истины как соответствия действительности. Однако, "критическая дискуссия" между сторонниками этих различных концепций истины всегда являлась стимулом к более углубленному пониманию проблемы. В определенном смысле и современная дискуссия, развернувшаяся вокруг корреспондентной теории, безусловно, способствует дальнейшим исследованиям по проблеме истины. Однако нельзя не отметить и негативный момент в современной критике корреспондентной теории истины. Дискуссия не принесет конструктивных и плодотворных результатов, если вместо серьезной критики участники дискуссии будут "окарикатуривать" своих противников. На наш взгляд, предложенная Патнэмом экспликация корреспондентной теории истины (в виде метафизического реализма) несет на себе этот налет карикатурности, поскольку приписывание этой теории притязания на знание мира, каков он есть сам по себе, является очень сильным упрощением. В таком "окарикатуренном" виде корреспондентную теорию истины очень несложно раскритиковать, но это вряд ли продвинет нас в нашем понимании истины.

Взамен корреспондентной теории истины Патнэм предлагает свою концепцию, названную им внутренним реализмом (или интернализмом). Как мы уже отмечали, эта концепция допускает ее квалификацию как вариант когерентной теории истины, для которой реальную опасность представляет релятивизм. Прекрасно осознавая бесплодность релятивизма для философии науки, Патнэм стремится так уточнить свою гносеологическую позицию, чтобы, с одной стороны, она не была столь уязвимой как метафизический реализм, а с другой стороны, можно было бы избежать обвинения в релятивизме. Таким образом, перед Патнэмом стоит настоятельная задача показать, что внутренний реализм не имеет следствием релятивизм.

4. "Внутренний реализм" и релятивизм

В этом параграфе мы рассмотрим, во-первых, обоснование Патнэмом нетождествественности внутреннего реализма релятивизму, и, во-вторых, его критические аргументы против релятивизма.

Итак, согласно Патнэму, «интернализм не является простым релятивизмом, признающим, что "Все сойдет" ("Anything goes")» [124]. В обоснование этого утверждения Патнэм выдвигает аргументы, которые, на наш взгляд, свидетельствуют о его отказе строго следовать принципу когерентности в понимании истины. Каковы же эти аргументы?

Во-первых, важное отличие внутреннего реализма от релятивизма, согласно Патнэму, состоит в том, что если, с точки зрения релятивизма, все концептуальные схемы и описания мира одинаково хороши, то внутренний реализм так не считает, поскольку, с его точки зрения, "знание – это не рассказ без ограничений за исключением внутренней согласованности" [125]. В подтверждение Патнэм приводит такой пример. Допустим, какой-то человек предложил теорию, утверждающую, что люди могут летать без помощи технических средств. Если исходить из того, что все теории и концептуальные схемы одинаково хороши, то и указанную теорию следует признать вполне приемлемой. Однако, если этот человек попытается подтвердить свою теорию, скажем, выпрыгнув из окна и останется жив, то он вряд ли будет после этого придерживаться прежней точки зрения. Этот пример говорит о том, что наше знание должно согласовываться с опытом. Однако, отмечает Патнэм, интернализм и не отрицает наличия опытных компонентов (experiential inputs) в нашем знании, он отрицает лишь возможность неконцептуализированных опытных компонентов. Интернализм понимает истину как когерентность теоретических утверждений с утверждениями, имеющими более тесную связь с опытом.