Георгий Савицкий - Яростный поход. Танковый ад 1941 года

• Название: Яростный поход. Танковый ад 1941 года
• Автор: Георгий Савицкий
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: О войне
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54924-5

Компьютерные игры вроде «WORLD of TANKS» не случайно так популярны в России, которая по сей день остается великой танковой державой, а русские — прирожденными танкистами, это у нас уже в крови, в наследственной памяти, в национальном характере. Но как танковый симулятор не дает полного «эффекта присутствия», так и компьютерная «стрелялка» не заменит настоящего военно-исторического боевика.

Первый роман новой танковой серии! Грандиозная битва за Дубно, величайшее танковое сражение 1941 года, через прицелы башенных орудий, глазами советских и немецких танкистов. Мехкорпуса Красной Армии против Панцерваффе. «Сухопутный броненосец» Т-35 против Pz.III. Русский башнер против Panzerschütze. Сталинский гимн «Броня крепка, и танки наши быстры» против гитлеровского марша «Panzer voran!» («Танки, вперед!»).

Гремя огнем, сверкая блеском стали,

Пойдут машины в ЯРОСТНЫЙ ПОХОД…

---

Внезапно в середине колонны полыхнул взрыв. Невесть откуда прилетевший осколочно-фугасный снаряд врезался прямо в кузов грузовика с крестами на дверцах кабины. Взрыв бензобака превратил его в огненный шар. Во все стороны полетели искореженные обломки кузова и рваные ошметки тел.

И тут же — удар по головному Pz.Kpfw.III Ausf.E: бронебойный снаряд попал точно под широкую прямоугольную башню, заклинив ее. Второй снаряд пробил борт и поджег серую бронированную коробку. Люки командирского танка распахнулись, но экипаж был мгновенно скошен пулеметным огнем.

Такая же участь постигла и второй «Панцер-3»: в этом случае снаряд под погон башни оказался более фатальным. Сдетонировала боеукладка, и плоская башня взлетела на воздух, сорванная чудовищной взрывной волной. Все пять немецких танкистов попросту обратились в пепел!

Не менее разрушительными были и залпы более крупнокалиберного орудия. Осколочно-фугасные снаряды разбивали гитлеровские автомашины, а шрапнельные своими разрывами в воздухе осыпали пехоту множеством свинцовых пуль.

А снаряды все сыпались и сыпались на колонну войск Вермахта вперемешку со свинцовым ливнем пулеметного огня.

Немцы запаниковали. Отступать им было некуда: позади болотистая низменность. Попав на нее, танки, а уж тем более автомашины вязли и становились легкой добычей для тех, кто организовал эту блестящую, продуманную до мелочей засаду.

Третий танк гитлеровцев бессильно задрал пушку к небу, затем четвертый «расстелил гусеницу».

Характерным для корпуса танка Pz.Kpfw.III Ausf.E, как, впрочем, и для всех германских танков того периода, являлась равная прочность броневых листов на всех основных плоскостях и обилие люков. До лета 1943 года прочности корпуса немцы предпочитали удобство доступа к агрегатам. За что они сейчас, в июне 1941-го, жестоко поплатились.

По идущему в головном охранении Pz.Kpfw/II Ausf.C ударил осколочно-фугасный снаряд. Взрыв был настолько силен, что танк заглох, а экипаж контузило! Тридцатимиллиметровая лобовая броня пошла трещинами.

Это было избиение.

Не ожидавшие такого поворота событий гитлеровцы метались по дороге и гибли от безжалостных и точных ударов.

Повернувшие назад немецкие танки напоролись на достойного противника: путь к отступлению им блокировала хорошо замаскированная и укрытая «тридцатьчетверка». Рациональное бронирование с большими углами наклона, мощная 76-миллиметровая пушка, два пулемета, отличная скорость и маневренность делали этот советский танк своеобразным «абсолютным оружием». Его броня не пробивалась большинством танков панцерваффе. И только Pz.Kpfw.III последних серий с короткоствольной 50-миллиметровой пушкой могли поразить Т-34 с дистанции не более трехсот-четырехсот метров. Да и то — в борт! Орудие «тридцатьчетверки» не оставляло гитлеровцам даже призрачного шанса на спасение. Ее бронебойный снаряд имел не слишком большую начальную скорость, но вот калибр позволял прошибать немецкую броню. А вот осколочно-фугасный русский снаряд обладал повышенным боевым могуществом и буквально сметал цели. По сравнению с немецкими легкими/средними, советский Т-34 в начале войны с полным правом мог называться тяжелым или средним/тяжелым танком! Ведь немцами учитывалась не боевая масса, а состав вооружения.

«Тридцатьчетверка», маневрируя, с коротких остановок расстреливала немецкую бронеколонну, дырявя «панцеры» и размазывая в кровавый фарш немецкую пехоту.

Но когда из кустов на пригорке показался огромный «сухопутный крейсер» с красными звездами на башнях, ужас и паника окончательно охватили даже самых стойких гитлеровцев. Оставшиеся танки замерли, а их экипажи поспешили ретироваться.

Тридцатисемимиллиметровые немецкие пушки не могли пробить усиленную до пятидесяти миллиметров лобовую броню Т-35, а четыре пулемета в малых башнях и пара в основной создавали вокруг тяжелого танка настоящую завесу раскаленного свинца.

Кроме того, пара быстроходных танков БТ-7М прикрывала тяжеловесов.

* * *

Лейтенант Горелов развернул башню и всадил бронебойно-подкалиберный снаряд прямо в борт угловатой немецкой «бронекоробки». Танк развернул свою плоскую башню, но выстрелить уже не успел. Николай вкатил ему еще один бронебойно-подкалиберный в бронированную маску орудия. Pz.Kpfw.III Ausf.E замер, бессильно уткнув тонкий ствол пушки в землю.

Так его, гада! Русские танкисты снарядов не жалели — их было в достатке с тех танков, которые поломанными были оставлены на дорогах в первые двое суток войны. Тяжелый танк Т-35 попал в «родную стихию» глубокого прорыва, боя вне основных своих сил. И теперь крошил врага огнем и маневром!

— Выведите из строя противотанковые пушки! — донесся из грохота выстрелов голос капитана Корчагина.

Первой на позиции спешно развернутого истребительно-противотанкового взвода гитлеровцев вышла все та же безжалостная «тридцатьчетверка». С пронзительным скрежетом рвущегося металла и неслышным в грохоте и реве боя хрустом костей она смяла своей массой, одно за другим, все три орудия.

Вскоре небольшие остатки уцелевших немецких солдат были рассеяны по округе или загнаны в болото. Ну, им там — самое место, пусть искупаются напоследок…

* * *

За последнюю неделю боев все стали взрослее на целую эпоху. Теперь время мерили на «до войны» и «сейчас». Что будет «после» пока никто не загадывал.

После того памятного боя с «Черными Рейнметаллами» хутор пришлось оставить и снова отойти за реку. Отходили с потерями: пехоты полегло все же много да из легких танков половина была подбита. Тяжелый Т-35 с сорванной гусеницей пришлось взорвать. Весь оставшийся боекомплект с него сняли, пополнив запас снарядов и патронов танка капитана Корчагина. С топливом, как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло». Неподалеку совершил вынужденную посадку наш истребитель — из тех «Ишачков», что крутили воздушный бой над полем боя. В его баках оказалось еще достаточно авиабензина для танкового мотора М-17Т. Прицел на передней орудийной башне был безнадежно испорчен.

Убитых, в том числе и стрелка пулеметной башни Т-35, похоронили в братской могиле на жальнике возле хутора. Сухо протрещал прощальный салют над простым деревянным крестом.

Гаубицы — основной козырь оборонявшихся, тоже пришлось взорвать.

Гитлеровцы смыкали стальные челюсти танковых и мотомеханизированных охватов, грозя перемолоть мечущиеся без разведки и управления разрозненные силы Красной Армии.

Воевать «малой кровью и на чужой территории» не получалось. Приходилось биться насмерть, проливая на своей земле реки славянской крови.

Сейчас сводный отряд танков, пехоты и уцелевшей артиллерии находились примерно в тридцати километрах от позиций советских войск. Слева и справа накатывала орда гитлеровцев. Солдаты Вермахта даже не наступали — просто шли, топча сапогами уже успевшую напитаться кровью землю.

Львов был захвачен гитлеровскими войсками, Рава-Русская и Яворов, где делали привал танкисты совсем недавно, уже стали глубоким немецким тылом. На севере, в Белоруссии героически сражалась Брестская крепость. В общем, обстановка менялась даже не по дням, а по часам. И остатки сил, оборонявших хутор, вместе с такими же оторванными от основных сил и раздробленными частями Красной Армии отступали.

Они знали лишь генеральное направление — на северо-восток, на Дубно, там, где концентрировались остатки танковых и механизированных корпусов, дивизий и полков, потрепанных в приграничных боях.

Уже несколько раз импровизированная танковая группа натыкалась на немецкие патрули. Встречи такие заканчивались пока победами советских солдат. По иронии судьбы сводный отряд из одного тяжелого многобашенного Т-35, пары «тридцатьчетверок», и «БТшек» да примерно двух рот «вань-пехоцких» представлял компактную боевую группу, сопоставимую с разведывательными мотомеханизированными отрядами Вермахта. В процессе блужданий по лесным дорогам и сожженным хуторам к ядру группы присоединился еще и взвод противотанкистов с тремя «сорокапятками» на буксире видавших виды грузовиков. Но знаменитые «полуторки» недаром назвали автомобилем-солдатом — они еще не подводили. Так что в случае опасности можно было быстро развернуть артиллерию. А в кузова машин погрузили тяжелораненых.

Высунувшись из открытого люка, капитан Корчагин мрачно смотрел на небо. По нему медленно плыли стройные тройки грузных бомбардировщиков с черными крестами на широких крыльях. И так — день за днем. Что за обстановка на фронте? Каково сейчас в Киеве, куда капитан Корчагин отправил семью сразу после Первомая?.. Неопределенность выматывала его, да и всех солдат командиров больше, чем каждодневная опасность.

Связи с основными силами и вышестоящими штабами не было. Поручневая антенна рации, опоясывающая, словно корона, главную башню, была сорвана в бою. Выручали «тридцатьчетверки», но их радиостанции имели малый радиус действия, да и тонкая аппаратура от многочисленных ударов и сотрясений работала не лучшим образом.