Маурин Ли - Танцующие в темноте

• Название: Танцующие в темноте
• Автор: Маурин Ли
• Издательство: ООО «Книжный клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-14-0143-2, 978-5-9910-0601-9

Удивительная семейная драма. Милли разбирает вещи покойной родственницы Фло, и у нее возникает все больше вопросов без ответов. Она понимает, что жизненный путь Фло таит в себе загадку, которая напрямую связана с ее собственной судьбой…

---

Пока страна пребывала в трауре, а «Тетис» начали поднимать, журналисты продолжали собственное расследование. Невозможно было поверить в то, что столько людей погибли, когда от спасения их отделяли лишь несколько футов. Почему на место крушения сразу же не доставили опытных водолазов? Почему не использовали кислородно-ацетиленовое оборудование для резки металла? Для расследования обстоятельств гибели людей создали специальную комиссию.

Только в ноябре спасатели сумели поднять «Тетис», и погибших предали земле. Было объявлено, что лодка находится в достаточно хорошем техническом состоянии, чтобы вернуться морем на верфи Биркенхеда, где ее заложили и построили. В другое время об этой новости кричали бы заголовки всех газет, но сейчас страна переживала трагедию, которая обещала большие человеческие жертвы по сравнению с единственной подводной лодкой. Случилось немыслимое: Великобритания вступила в войну против Германии, — началась война за выживание.

После смерти Томми О'Мара Фло Клэнси жила как в тумане. Окружающие не могли понять, куда подевалась ее очаровательная улыбка. Мистер Фриц поручал ей самую легкую работу, к большому неудовольствию Джози Драйвер, которая вела себя крайне недоброжелательно. Мать купила ей витамины с высоким содержанием железа, и Фло послушно принимала их три раза в день, хотя и знала, что от этого не будет никакого толку. Только Бел Макинтайр, с которой она виделась регулярно, знала, почему Фло больше не улыбается. Но и Бел было известно далеко не все. У Фло помимо потери Томми появились и другие причины для беспокойства.

В первое воскресенье сентября, наполненное волшебным солнечным светом, когда от свежего воздуха голова кружилась, как от доброго вина, Фло сидела в гостиной, слушая радиоприемник Альберта. Она слушала, как Невилль Чемберлен, премьер-министр, объявил, что страна переходит на военное положение, и хотела, чтобы эта новость оказалась для нее столь же значительной и важной, как и для остальных членов семейства. Салли безудержно разрыдалась.

— Что будет с Джоком? — всхлипывала она.

Джок Уилсон регулярно писал Салли с понедельника Троицы, когда они встретились на пароме, возвращавшемся из Нью-Брайтона. Он приезжал в Ливерпуль, чтобы повидаться с ней, как только ему предоставлялась малейшая возможность.

Альберт выключил радиоприемник. Он выглядел мрачным. Марта протянула руку и смущенно прикоснулась к его руке. Лицо матери буквально на глазах состарилось на добрый десяток лет.

— Ох, как бы я хотела, чтобы ваш отец был здесь! — воскликнула она.

Но Фло была слишком озабочена собственными проблемами, чтобы обращать внимание на происходящее. Первая задержка месячных прошла незамеченной, и только в июле она встревожилась по-настоящему. Июль перешел в август, месячные все не начинались, и с нарастающим ужасом она поняла, что носит в себе ребенка Томми О'Мара.

МИЛЛИ

1

Острые лучи стробоскопа метались по темному потолку ночного клуба, время от времени пересекаясь; голубые, красные, зеленые, желтые и снова голубые. Перенапрягшийся, резкий и скрипучий голос диск-жокея возвестил о смене композиции, хотя слова его почти потонули в грохоте музыки, льющейся из огромных акустических колонок, возвышавшихся по обе стороны от него.

В центре большой комнаты, выкрашенной преимущественно в черный цвет, извивались танцоры с ничего не выражавшими лицами. Только их тела реагировали на частый ритм песенки Джоуи Негро «Не могу забрать с собой», звуки которой многократно отражались от потолка и стен.

Я буквально чувствовала, как звуки вибрируют в пластиковом сиденье моего стула и каблуках моих туфель. Музыкальные ритмы сотрясали столик и даже руки. И хотя я еще не танцевала, жара казалась невыносимой и по шее у меня уже стекали капельки пота.

Джеймс, сидевший рядом, сохранял на лице выражение если не полной скуки, то явной отрешенности. Он оставался в таком расположении с того момента, как мы встретились, что было на него совсем не похоже. Я чувствовала себя обманутой и лишней. После тяжелой и трудной недели я с нетерпением ожидала субботы, чтобы отдохнуть и расслабиться в его обществе. Приятели, с которыми мы пришли в клуб, Джулия и Гэвин, отправились танцевать полчаса назад, но я потеряла их из виду на танцполе.

Я наклонилась к самому уху Джеймса и прокричала:

— Нравится?

— О, я прекрасно провожу время. — В его голосе прозвучал сарказм, которого я никогда не слышала раньше. — Выпьешь еще что-нибудь?

Я отрицательно покачала головой; в этот момент вернулись Джулия с Гэвином. Гэвин — старый школьный товарищ Джеймса — массивный, но на удивление ловкий мужчина с грацией кошки, играл в регби в любительской лиге. Он вытащил сложенный в несколько раз клочок бумаги из нагрудного кармана своего шелкового пиджака и высыпал его содержимое на стол: из пакетика выкатились три розовые таблетки.

— Одиннадцать фунтов за каждую, — прокричал он, подтолкнув одну таблетку к Джеймсу. — Я угощаю.

— Спасибо, не сегодня, — напряженным голосом отказался Джеймс.

— Да ладно тебе, Джеймс, — принялась увещевать его Джулия, привлекательная девушка с копной белокурых волос. — Ты совсем пал духом. Одна таблеточка «Э» заставит тебя взглянуть на все по-иному.

— Я сказал «нет», спасибо.

Гэвин пожал плечами.

— А как насчет вас, Милли? Не желает ли мисс Нравственность изменить своим привычкам и хотя бы разок попробовать одну таблеточку?

Я уже устала объяснять, что отказ принимать «экстази» не имеет ничего общего с нравственностью и что меня пугает сама мысль о том, что я не смогу полностью контролировать себя. Прежде чем я успела отказаться, Джеймс сердито отрезал:

— Нет, она не желает. — Он посмотрел на меня, явно досадуя на свое вмешательство, потому что знал: мне не понравится, что он ответил за меня. — О, черт! — простонал он. — Все, я больше не могу. Мне надо глотнуть свежего воздуха.

— Он сам не свой, — произнесла я извиняющимся тоном. Взяв свое пальто, сумочку и куртку Джеймса, я добавила: — Может, мы еще вернемся, но, на всякий случай, не ждите нас.

Я пробралась между столиками, возле которых теснились люди, и обнаружила Джеймса снаружи, на автостоянке. Без своей куртки он уже дрожал от холода. С наступлением октября чудесное теплое бабье лето закончилось, и температура понизилась градусов на двадцать, не меньше. Я протянула ему куртку. «Надень, а то простудишься».

— Слушаюсь, мадам. — Его улыбка показалась мне вымученной. — Прошу прощения, но я становлюсь слишком стар для клубных тусовок.

Я взяла его под руку, и мы пошли через автостоянку к задней части клуба. Я не имела ни малейшего представления о том, где находится это заведение; над водой, где-то между Биркенхедом и Рок-Ферри.

— Можно подумать, ты собрался на пенсию.

— Я серьезно, Милли, когда достигаешь определенного возраста, в твоей жизни должно появиться что-то еще помимо бесконечной погони за так называемыми «удовольствиями». — В голосе его прозвучала нотка отчаяния. — Что за черт! Я не могу этого объяснить. Просто у меня такое чувство, что в возрасте двадцати девяти лет мне пора заняться чем-то более стоящим, чем тусоваться в ночном клубе, принимая пилюли, дающие счастье.

— Например? — К своему удивлению, я обнаружила, что мы дошли до полосы прибрежного песка и вдалеке тусклым черным блеском отсвечивает река Мерси, в которой отражался дрожащий щербатый месяц. Мы перелезли через цепное ограждение и пошли к морю.

— Если я скажу, ты разозлишься.

— Честное слово, обещаю, что нет.

— Я бы хотел, чтобы мы поженились, чтобы у нас были дети, — прямо и решительно сказал Джеймс. — А я лично предпочел бы такую работу, которая приносила бы больше пользы обществу.

Пораженная, я замерла на месте.

— Ты бросишь гараж? А что скажет твой отец? — Ведь в один прекрасный день все семейное предприятие должно было перейти к Джеймсу.

— К черту отца и к черту гараж, — ответил Джеймс, изумляя меня все больше. — Мне до смерти надоело продавать навороченные тачки таким же идиотам, как я. Эта работа такая же никчемная, как и моя жизнь. Она бессмысленна, а я — ничтожество. — Он раздраженно поддал ногой камешек. — Сегодня я взял выходной и слетал в Ливерпуль. Там проходил марш протеста, шли докеры, сотни человек, которых «Мерси докс» и Совет директоров порта выбросили на улицу, выбросили из-за того, что они отказались подписывать контракты, по которым условия работы ухудшались, а зарплата — уменьшалась. Они без работы уже целый год. Там шли вместе отцы и сыновья. Мужчины, которые составляют соль земли. Я чувствую себя… таким ничтожным по сравнению с ними.

Мы дошли до воды. Джеймс отпустил мой локоть и сунул руки в карманы. Он пристально смотрел на темную воду. «Я вел сказочную жизнь, Милли. Мне все всегда доставалось без борьбы. Все, чего я хотел, падало просто с неба, так что мне не приходилось даже просить. Мы с тобой очень счастливая пара».