Павел Мариковский - Муравьи, кто они?

• Название: Муравьи, кто они?
• Автор: Павел Мариковский
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2007
• ISBN: 9965-21-244-9

Муравьи — удивительнейшие создания. Общество муравьев исторически во много раз старее человеческого общества и в какой-то мере даже сложнее и органически целесообразнее.

Автор — натуралист, писатель, доктор биологических наук и профессор зоологии, — более пятидесяти лет в естественной полевой обстановке изучал муравьев, и в этой книге описал свои наиболее интересные встречи с этим загадочным народцем нашей планеты. Подавляющее большинство его наблюдений представляет новизну для науки, но эта книга по простоте и образности изложения адресована и также интересна широкому кругу читателей, и особенно тем, кто любит природу и обеспокоен ее судьбами.

---

Не подружатся ли они? Известны случаи, хотя и у других видов муравьев, когда бездомные самки сообща организовывали муравейник и выкармливали потомство. Правда, потом в таком муравейнике происходили между родительницами кровавые распри.

Неожиданно хозяйка садка делает рывок вперед, а гостья, изловчившись, быстро выдвигает кпереди кончик брюшка и, опрокинув противницу, отскакивает в сторону. Неужели гостья успела подсунуть капельку яда?

Как бы в недоумении хозяйка некоторое время лежит на спине. Все же она какая-то вялая! Наконец, поднимается и начинает чиститься. В это время гостья оживленно обследует помещение. Случайно она приближается к хозяйке, отскакивает от нее и, вздрагивая телом, совершает странные резкие толчки. Это сигнал тревоги, хорошо мне знакомый по другому виду древоточцу красногрудому. Потом успокоилась, проскочила в столовую, напилась сахарного сиропа.

А потом произошло разделение гипсового домика, и муравьи засели по обеим сторонам темного прохода, соединяющего столовую и галереи. Иногда они сближались, и тогда перекрещивались крепкими челюстями, К счастью, узкий проход мешал выдвинуть вперед брюшко и воспользоваться ядом.

Непримиримость самок была очевидной и ясной, чтобы продолжать испытание на возможность совместного их обитания. Пришлось гостью забрать, предоставив ей новое помещение тоже сделанное из гипса. Хозяйка вновь оказалась единственной владелицей садочка. Но она по-прежнему безвыходно сидела все в той же камере. В столовую ее теперь не удавалось заманить никакими мерами. Вскоре я нашел ее мертвой.

Теперь все внимание я переключил на вторую самку. Она чувствовала себя превосходного, но яичек класть не желала.

Наступила зима. Я поместил свою пленницу на холодный подоконник: пусть испытает что-то похожее на зиму. Она окоченела и заснула. Но зато через месяц, перенесенная в тепло, оживилась, деловито засновала по своему домику. И аппетит у нее стал отменный! Через неделю у самки появилось несколько яичек. Из них вышли личинки. Они росли с каждым днем, и самые крупные свили себе шелковую оболочку и превратились в куколок.

У меня прежде тоже воспитывалась самка древоточца. Она, по муравьиному обычаю, сидела в замурованной каморке без пищи, поедая слабых отстающих в росте своих детей-личинок. Почти всех уничтожив, она вырастила только одного муравья-помощника. Наша пленница не поедала потомство. Она преломила инстинкт затворничества и регулярно наведывалась в столовую. А насытившись, кормила отрыжками личинок. Вот и непреклонность инстинкта! Отступлению от этого правила, без сомнения, помогало подкармливание самки-основательницы.

Один за другим вскоре из куколок стали выходить маленькие муравьи и, окрепнув, принимались за дела, Вскоре возле самки суетилось уже восемь дочерей, настоящая семья. Все были заняты, все что-то делали, возились с новой партией личинок и яичек, без устали наведывались в столовую и набивали животики сахарным сиропом, жидким медом, кусочками мяса и спешили кормить всех остальных питательными отрыжками. Те же, которые не посещали столовую, не отходили от матери. Спокойная, малоподвижная, она сидела в окружении свиты, беспрестанно принимала подносимые ей отрыжки и клала яички. Брюшко ее сильно располнело.

Когда в окно моей комнаты стало заглядывать солнце, а из-под больших сугробов потекли ручьи, у моей пленницы был уже собственный муравейник. И, наверное, много лет бы прожила в неволе эта семья, но я переехал из Западной Сибири и мой формикарий погиб.

Очень многие эксперименты и наблюдения над жизнью муравьев были проделаны в искусственных условиях содержания муравьев. Попытки содержать муравьев в неволе предпринимались на заре мирмекологии. Садочки, или как их называли ученые-любители терминов, формикарии, делались самыми разными. В общем, это были камеры или одна камера из гипса, прикрытая стеклом. Из этой камеры или нескольких камер наружу вели ходы на фуражировочные площадки, окруженные валиком и канавкой, наполненной водой для предупреждения бегства муравьев.

Но гипсовые формикарий, как я убедился после, оказались негодными. При длительном употреблении увлажняемый гипс, постепенно растворялся водой. Поэтому, впоследствии стал строить формикарий из бетона в виде вертикального сооружения, увлажняемого снизу. Вода по порам слегка поднималась кверху, что и позволяло муравьям выбирать необходимую и предпочитаемую влажность помещения. Прогревался такой муравейник снаружи электрической лампочкой, регулируемой автоматическим реле.

Жнец-основательница

Давно мне хотелось завести дома муравьев жнецов. Казалось, содержать их будет нетрудно: корм — зерна, дом из бетона — камеры одна над другой и самые нижние обязательно влажные. Условия жизни жнецов я хорошо знал, так как много изучал этого интересного жителя пустыни. Но надо было раздобыть молодую оплодотворенную самку. Ей легче будет приспособиться к новой и необычной обстановке. Зимой из бетона сперва сделал небольшой формикарий. В нем — камера для муравьиной матки прикрыта плексиглазом, а снаружи — картоном.

Пришла весна с жаворонками, журавлями в небе, теплым солнцем, буйной порослью зеленых трав. Возвращаясь из поездки, я привез с собой в коробке из-под спичек и молодую самку. После брачного полета она бегала по пустыне, искала убежище. Самка сразу же заняла камеру формикария, замуровала ходы землей и камешками, которые я предусмотрительно подсунул в верхнюю камеру, сжалась комочком в уголке и замерла.

Прошло несколько дней. Возле самки появилась кучечка блестящих белых яичек. Еще через несколько дней из яичек вышли личиночки. Сгорбленная и заботливая мать не отходила от них ни на шаг, суетилась над ними, кормила отрыжками, гладила усиками, а потом вдруг их... съела. Всех до единой!

Неужели моей пленнице не понравился домик из бетона или она почувствовала неволю? В неестественной обстановке многие животные отказываются от еды, хиреют, скучают, бросают своих детей. Не будет толка из моей невольницы!

Но я ошибся. Самка поступила правильно, так полагалось делать жнецам, чтобы в зобу накопить запасы питательной жидкости для кормления первых деток. Для этого самки и зарываются временно на речных песчаных косах в поисках спокойного уединения.

Через несколько дней возле самки вновь появились блестящие яички, потом крохотные личинки.

После экспедиционных поездок, возвращаясь домой я с нетерпением приоткрываю картон и вижу...

В углу как всегда над яичками и личинками сидит озабоченная мать, а вокруг нее суетятся три крошечных черных дочери-муравья. Никогда не видал в жизни таких миниатюрных карлиц-первенцов. Они же, малютки, взяли на себя все заботы по хозяйству, облизывают личинок, переносят их с места на место, если внизу становится слишком влажно, несут их в верхнюю камеру, сухо — тащат в нижнюю. Но больше всего суетятся возле матери. Она — их божество, которому полагается отдавать все внимание, от нее зависит будущее.

Но входы в камеру с едой все еще закупорены, Чем же они, бедняги, питаются. Неужели все еще живут за счет тех яичек и личинок, которые когда-то съела их мать?

Но я зря беспокоился. Вскоре возле личинок я замечаю и крошку белого хлеба, и маковое зернышко и кусочек дробленого зерна пшеницы. Малышки нашли путь к запасам еды, предусмотрительно помещенные в самую верхнюю камеру, но продолжали зорко следить за дверьми своего жилища, всегда их наглухо закупоривая.

Откуда же они, крохотные и молодые и неопытные могли знать, что пока вся семья не выросла надо быть начеку, беречь свой приют от возможных врагов и нежелательных посетителей.

Что будет дальше с моим маленьким муравейничком?..

Прошло два года. В маленьком формикарии уже вывелось десятка три муравьев, и он стал тесен. Тогда я приготовил большой формикарий из бетона в виде многоэтажного дома, фундамент которого погрузил в мокрый песок. Этажи этого дома прикрывались каждый в отдельности плексиглазом, а все сооружение заслонялось от света жестью. Этот формикарий прожил у меня около восемнадцати лет с несколькими тысячами муравьев и одной единственной самкой-матерью. Муравьям вскоре же был предоставлена возможность свободного выхода наружу, но они не особенно злоупотребляли ею, ползали по комнате неохотно, может быть, потому, что излюбленного корма зерен мака всегда было много в самом верхнем просторном этаже сооружения. За восемнадцать лет сменилось, по меньшей мере, четыре-пять поколений рабочих. А самочка, окруженная заботливым вниманием, все жила и исправно несла яички.

Много очень интересного и поучительного видал я в жизни этого плененного мною народца и, может быть, их дружная семья прожила бы еще немало лет, если бы не неожиданное несчастье не прекратило их спокойное существование.