Павел Ганжа - Дети Земли

• Название: Дети Земли
• Автор: Павел Ганжа
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Фэнтези

Вы не были на Таити? Нет? И слава богу. Но отпуск-то в Турции проводили? Помните: соленая волна, солнце, пляж, катание на гидроциклах и катерах, дайвинг… Именно с заурядного погружения с аквалангом в Средиземное море и начались приключения обычного сибирского парня Никиты Селина. Во время подводной прогулки произошло мощное землетрясение, и несчастный турист оказался в пещере, отрезанной от внешнего мира. В одиночестве. Измученный попытками вырваться из каменного мешка, Селин прилег отдохнуть… и привиделось герою, что с ним вступил в контакт представитель давно погибшей цивилизации. Судя по физиономии – типичный рептилоид. Научил паре фокусов и испарился. Очевидно, от скуки. ГГ выбрался из пещеры… Ну, и дальше начинается обычная канитель в духе то ли фэнтези, то ли фантастики… Пересказывать сюжет не буду, даже под угрозой забрасывания тапочками. Ах, да еще… Сам тоже поугрожаю. Кто не дочитает или начнет возмущаться, что, мол, не свежо, затасканно и напоминает свод компиляций – тому автор плюнет вслед, проклянет и нагадит под дверью.

---

Когда его собеседник услышал, что Игорь не сумеет открыть файлы и даже просто включить операционную систему, если на компьютере установлены пароли, поток вопросов иссяк. Веретенникова лишь спросили, кто может получить информацию, содержащуюся на жестком диске, невзирая на установленные пароли. Узнав, что для взлома паролей нужен как минимум программист – сисадмин, а еще лучше хакер – и уточнив значение названных терминов, второй незнакомец сказал первому, что человек больше не нужен.

Игорю приказали отойти в сторонку, а сами поговорили о чем-то на неизвестном языке. Причем, на неизвестном не только Веретенникову, но и Селину. Опознать язык с обилием шипящих и щелкающих звуков он, несмотря на проснувшиеся в последнее время лингвистические таланты, не смог. К группе индоевропейских языков это наречие явно не относилось. Также не напоминало ни тюркские диалекты, ни мертвые – древнеарамейский, древнеегипетский, древнегреческий – языки, которыми Селин, конечно, не владел в полной мере, но узнать бы смог точно, поскольку изучал их по мере сил.

Дальнейшие эпизоды воспоминаний Игоря особого интереса не представляли: первый незнакомец сопроводил до сквера, усадил на скамью, заглянул в глаза и ушел…

Не густо.

Никита вынырнул из воспоминаний Веретенникова и вытер лоб. Просмотренное "кино" его разочаровало. Информации он получил гораздо меньше, чем ожидал. Анатомия, физиология и магия Чужих так и остались тайной за семью печатями. Даже рожи гуманоидов рассмотреть не удалось. Физиономию одного из них, впрочем, он видел уже во всех ракурсах: и вживую, и на видеозаписи, а вот на второго хотелось посмотреть вблизи. А то копание в памяти человека не предоставляло столь широких возможностей, как непосредственное наблюдение – от Игоря Чужие "закрылись", и черты их лиц он "забыл". И преодолеть эту "забывчивость" Никита не сумел.

И узнать многого не сумел. Ни имен, ни явок, ни паролей… Хотя, что касается паролей, то тут кое-что приоткрылось. Если верить воспоминаниям Веретенникова (а не верить им нет оснований), то Чужие очень слабо подкованы в области использования компьютеров. Вместе с тем, складывалось впечатление, что им срочно требуется извлечь информацию, хранящуюся в файлах на соответствующем носителе, доступ к которым затруднен установленным паролем. Требуется настолько срочно, что Чужие готовы привлечь для оказания им помощи первого попавшегося человека, мало-мальски разбирающегося в оргтехнике. Или же срочности нет, просто гуманоиды не ведают с какой стороны подходить к решению данной проблемы. В любом случае, ясно, что они заинтересованы в получении некой информации, хранящейся, предположительно, на жестком диске компьютера. И тот факт, что технически гуманоиды не подкованы, тоже сомнений не вызывает.

А это уже кое-что…

Сложив дважды два, то есть интенсивную слежку Чужих за домами ашеров, а также их желание выпотрошить вышеупомянутый носитель, можно приступить к выстраиванию различных версий относительно мотивов поведения гуманоидов. К сожалению, лишь версий.

Дабы стимулировать мыслительную деятельность методом неторопливого почесывания, рука потянулась к макушке и по пути зацепила какой-то предмет. Предмет упал на землю. Никита с недоумением воззрился на упавшую бейсболку, а затем перевел взгляд на ее хозяина. Растекшийся квашней по скамейке молодой человек совсем не был похож на того энергичного прыгуна и крикуна, каким он выглядел десяток минут назад. А вот ассоциации с самим собой из чуть более раннего периода времени вызывал однозначно. Имелась лишь одно отличие: после общения с Чужими он сидел прямо, словно проглотив лом, изображая карикатуру на бронзовый монумент, а сейчас – почти лежал, развалившись на скамье прожженным сибаритом. А так все признаки налицо: пустые, ничего не выражающие глаза, ровное, размеренное дыхание, отсутствие реакций на внешние раздражители. Даже мыслишки возникают по поводу родственных отношений товарища Селина с гуманоидами в балахонах. Вернее, по поводу родственной природы их гипнотических талантов.

Дабы отвлечься от неприятных размышлений, Никита снова поднял с земли кепку, нахлобучил головной убор на многострадальную голову Веретенникова и занялся устранением последствий вмешательства в работу ее (головы молодого человека) содержимого. Селин уставился на подопытного и проникновенно попросил:

– Ты забудешь все то, что сегодня произошло с девяти утра до… – взгляд скользнул к наручным часам на запястье Игоря,- полудня. Если ты меня слышишь, кивни.

Квашня чуть-чуть напряглась, макушка едва заметно дернулась. Селин чертыхнулся про себя; пребывающему в подобной позе человеку изобразить кивок затруднительно – подбородок и без того почти лежит на груди. "Ничего, опыт приходит с практикой",- решил Никита и потребовал подтверждения в вербальной форме:

– Если ты меня слышишь, скажи: "Да".

– Да, – странно, но голос Игоря звучал вполне обыденно. Никаких потусторонних, замогильных, безжизненных интонаций Селин не услышал, хотя подспудно ожидал чего-то в духе чревовещания. Для верности самозваный гипнотизер пару раз повторил установку на стирание памяти в период с девяти до двенадцати часов, а затем приказал:

– Сегодня утром ты ходил… хм… в кафе. Встретил старого знакомого, и вы с ним обедали. Ты меня понял?

Подопытный никак не выразил отношение к вопросу и продолжал пугать окружающее пространство неподвижными мутными зенками.

Никита, постепенно осваивающийся со своими талантами, догадался уточнить:

– Если ты меня понял, ответь: "Я понял".

– Я понял.

Задав еще пару контрольных вопросов и получив удовлетворяющие его ответы, Никита отпустил собеседника, напоследок дав установку идти на работу и у дверей магазина вспомнить все. Все – это ложное воспоминание о встрече со старым знакомым и обеде в кафе. А выйти из состояния…прострации Селин приказал Игорю через минуту. По его прикидкам получалось, что к тому времени молодой человек как раз покинет сквер, а сам гипнотизер скроется от постороннего взгляда за ближайшим домом.

Авось парень дойдет и очухается…

Смачный и протяжный зевок чуть не порвал рот. Верный признак того, что скоро навалится сонливость. Селин уже ушел из сквера и двигался обратно на наблюдательный пункт, но скамеечка, на которой он сидел вместе с Игорем, вдруг предстала перед ним в совершенно ином свете. В виде очень удобного ложа. С каким удовольствием он бы на нее прилег, не взирая на жесткость, короткую длину и отсутствие одеяла с подушкой! И всхрапнул пару часиков, свернувшись калачиком и подложив ладонь под щеку.

Хотя Никита знал, что, приложив определенные усилия, сонливость можно отогнать, насиловать себя не хотелось. Сегодня ночью он не выспался, утро выдалось хлопотным, и теперь организм требовал отдыха. Пораскинув мозгами, Селин решил отложить осуществление своих грандиозных планов, вернуться в родную берлогу, перекусить и задрыхнуть…до вечера. А то и до ночи. Продолжать наблюдения, ежеминутно рискуя задремать, было бы несусветной глупостью. Не говоря уже о том, чтобы в таком разобранном состоянии нападать на разных мерзких гуманоидов.

Для активных акций потребна, как в песне поется, бодрость духа. Без грации и пластики не сложно обойтись, а вот бодрость духа нужна всенепременно. Поскольку внезапность и скорость – ключевые факторы успеха в борьбе с могучим противником, каковыми, без сомнения, являлись господа в балахонах. Если Никита хоть немного замешкается, ему не поздоровится. Это очевидно, даже без подсказок волшебной интуиции. И будет Селин, подобно бедолаге Веретенникову, пялиться пустыми зенками в пространство и пускать слюни. В лучшем случае.

Нам оно надо?

Нет, правильно говорил товарищ Ульянов-Ленин упавшему в голодный обморок товарищу Цурюпе: "Спать, спать! Немедленно спать!". Продолжительный здоровый сон Никите сейчас жизненно необходим. А после отдыха не грех и с Чужими разбираться. Тем паче, при свете дня разбираться с ними не с руки – слишком много посторонних глаз. Чужих глаз. Во всех смыслах этого слова – чужих. И не только глаз, но и прочих органов чувств. Действительно, среди бела дня нападать на носителя балахона… неразумно. Понятно, что Чужих никто не замечает – их маскировка на уровне, но у Никиты-то ее нет. И невидимкой становиться он пока не умеет. При нападении неизбежно потребуются резкие телодвижения, которые привлекут внимание любопытствующих, в том числе и ашеров. А вступать в отношения с ними Селин еще не готов.

По здравому размышлению, акцию по добыванию "языка" лучше проводить ночью. Как минимум, по двум причинам. Во-первых, количество любопытных глаз уменьшится в разы, и непонятная суета никого не заинтересует. А если и заинтересует, то не страшно. Примелькавшийся Никите Чужой обычно занимал свой пост рядом с кустами, в доброй сотне метров от интересующего многих… существ подъезда. И покидал его очень редко – за день наблюдения камера зафиксировала всего два факта – и ненадолго. Соответственно, в этом месте Никите и предстояло первоначально обезвреживать противника, а в темное время суток разглядеть там хоть что-то было очень трудно в связи с отсутствием искусственного освещения. Теоретически освещение имелось, а вот фактически… Выстроившиеся стройной шеренгой вдоль дома, в котором проживал некий странный господин по фамилии Оспешинский, многочисленные бетонные столбы, все как один, были оснащены фонарями, но светом прилегающую территорию озарял лишь каждый третий. Видимо (простите за злую иронию), с лампочками в стране напряженка, или в отдельно взятом дворе. И в отличие от ворчливых обитателей каменных мешков, недостаток освещения в этом отдельно взятом дворе радовал Никиту. Темнота, известно, друг молодежи.