Джойс Тилдесли - Египет. Возвращение утерянной цивилизации

• Название: Египет. Возвращение утерянной цивилизации
• Автор: Джойс Тилдесли
• Издательство: СТОЛИЦА-ПРИНТ
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-98132-085-9

В этой книге археолог Джойс Тилдесли представляет подлинных Индиан Джонсов, находящихся в поиске величественных монументов, гробниц и артефактов, хранящих многие секреты загадочной цивилизации. Читая эту будоражащую книгу, мы переживаем возбуждение, эмоции и интриги захватывающих погонь, расшифровки иероглифов и драматического открытия Говардом Картером золотых сокровищ, упрятанных глубоко в могиле мальчика-царя Тутанхамона, – несомненно, центрального момента в истории археологии.

---

Зато личная жизнь складывалась не слишком удачно. Шампольон заболел, его посещала депрессия, работы не было. Теперь он жил в Париже. Братья делили дом на улице Мазарин, рядом с Французским институтом, где Жак-Жозеф нашел себе работу.

Жану-Франсуа удалось прочитать на Розеттском камне имя «Птолемей» это означало, что он теперь мог в любом тексте узнать иероглифические знаки «Р», «Т», «W», «L», «M», «Y» и «S». Но у Розеттского камня как раз в той части, которая содержала иероглифы, был отколот кусок. Ученый переключился на другие тексты, составленные с помощью иероглифов. Изучил «Обелиск Бэнкса» и обнаружил на нем слова «Птолемей» и «Клеопатра». Однако в них было одно любопытное отличие. В слове «Птолемей» буква «Т» была начертана, как «шаровой сегмент», а в слове «Клеопатра» _ как «рука». Эти две буквы, согласно Шампольону, были омофонами: звучат одинаково, а пишутся по-разному. Стало ясно, что иероглифическое письмо гораздо сложнее, чем предполагалось ранее. Исследователю удалось взглянуть на надписи из храма Карнака в Фивах и прочитать имя Александра. Вскоре он уже воспроизвел фонетический алфавит, применимый ко всем греко-романским именам, написанным по-египетски. Теперь он был готов приступить к расшифровке имен египетских фараонов.

14 сентября 1822 г. Жан-Франсуа, как обычно, работал дома. Недавно он получил точные копии текстов, украшавших храмы Рамессиды в Нубии. Это были подлинные надписи на египетском языке, на 1500 лет старше Розеттского камня. Взглянув на копии, ученый сразу стал выискивать в тексте картуши с именами царей и цариц. К своему великому удивлению, он обнаружил, что может разобрать имена, знакомые ему по работам античных авторов. Это были уже имена египетских фараонов Рамсеса и Тутмоса. Его радости не было предела. Он выскочил из дома и побежал в расположенный рядом институт, ворвался в дверь и закричал: «Je tiens l'asaire!» («У меня получилось!») – и рухнул без сознания на пол. Вначале Жак-Жозеф в ужасе подумал, что младший брат умер.

27 сентября 1822 г. открытие Жана-Франсуа Шампольона было представлено Академии письменности в Париже в виде «Письма господину Дасье касательно фонетического иероглифического алфавита, используемого египтянами» (Бон-Жозеф Дасье занимал должность секретаря Академии). Впоследствии «Письмо» было переведено на множество языков. Не все признали систему расшифровки Шампольона; некоторые, включая Томаса Юнга, обвиняли его в том, что он украл идею у других исследователей, а кое-кто и вовсе отказывался верить переводу. Но Жан-Франсуа не отчаивался, он отправился в Италию, посетил Туринский музей, где хранилось множество иероглифических текстов, и внес в свою работу некоторые изменения. В 1824 г. он опубликовал «Precis du Systeme hiéroglyphique des anciens égyptiens» («Обзор иероглифической системы древних египтян»), где объяснил сложности иероглифов:

Иероглифическое письмо представляет собой сложную систему. Оно одновременно символическое и фонетическое, а его символические и фонетические элементы встречаются как в одном тексте, так и в одном предложении и даже слове.

В 1826 г., после того, как его работа, наконец, получила всеобщее признание, Жана-Франсуа назначили куратором египетской коллекции Лувра. Теперь он занимался сбором экспонатов, организацией выставок и спорами с коллегами. Он выиграл борьбу за то, чтобы артефакты выставлялись в хронологическом порядке, но ему не удалось добиться, чтобы египетские залы оформлялись в истинном египетском стиле.

Двумя годами позже Шампольон совершил свою первую и последнюю поездку в Египет в составе совместной франко-тосканской миссии, в которой участвовал итальянский египтолог Ипполито Росселини, а также 12 художников, чертежников и архитекторов. Жану-Франсуа представилась прекрасная возможность собрать двуязычные надписи из египетских храмов и, конечно, исправить те надписи, которые были неточно скопированы тогда, когда чтение иероглифов представлялось не более чем далекой и нереальной мечтой. Высадившись в Александрии 18 августа 1828 г., миссия отправилась сначала в Каир, где впервые перед взором Шампольона предстали пирамиды. Далее миссия направилась на юг, 4 декабря достигла Асуана, а затем последовала в Нубию, чтобы посетить вырезанную в скале «Гробницу Рамессида». Неутомимый, полный энтузиазма Жан-Франсуа изложил в письме брату свои первые впечатления:

Один только Великий храм в Абу-Симбел стоит того, чтобы совершить путешествие в Нубию: такого великолепия не увидеть даже в Фивах. Размах проделанной работы поражает воображение. Фасад украшен четырьмя огромными статуями не менее 61 фута высотой. Все четыре выполнены с отменным мастерством и изображают Рамсеса Великого: их лица в точности копируют изображения царя в Мемфисе, Фивах и во многих других местах. Вход в храм производит незабываемое впечатление; внутреннее убранство не уступает ему, но попасть в храм было нелегко. Когда мы прибыли, песок, который в Египте и Нубии засыпает все, что только возможно, перекрыл вход. Мы, насколько могли, убрали его, очистив небольшой проход. Я, почти что голый – в одной рубашке и хлопковых кальсонах – лег на живот и прополз в дверь, которая, если бы не песок, была бы по меньшей мере 25 футов в высоту. Я думал, что лезу в печь, а оказавшись в храме, обнаружил, что воздух там прогрелся до 42 градусов… После двух с половиной часов, проведенных за осмотром великолепных рельефов, я понял, что мне просто необходимо глотнуть свежего воздуха, и пришлось пробираться обратно к выходу.[28]

Наконец-то Жан-Франсуа жил жизнью настоящего археолога: жара, песок, мухи, расстройство желудка… Он от всей души наслаждался этим, однако его здоровье стало ухудшаться. Через 16 месяцев он, уставший, но довольный, вернулся во Францию, чтобы закончить свой «magnum opus» («большой труд»), свою «Grammaire égyptienne» («Грамматику египетского языка»). В марте 1831 г. исследователь получил должность профессора археологии во Французском колледже. На портрете, написанном в 1823 г., он изображен крепким, погруженным в размышления мужчиной с копной черных кудрявых волос. Увы, внешность порой обманчива. 4 марта 1832 г. Жан-Франсуа, в возрасте всего 41 г., страдал от туберкулеза, диабета, подагры, паралича, болезней почек и печени и умер от апоплексического удара. Жаку-Жозефу пришлось закончить и посмертно опубликовать в 1836 г. его «Grammaire égyptienne».

Основы были заложены, но впереди ждало еще много работы, а труды Шампольона признавали не все. Вооружившись его системой, Карлу Ричарду Лепсиусу, блестящему немецкому ученому и математику, удалось пойти дальше в изучении египетского языка и доказать, что Жан-Франсуа Шампольон был прав. В 1842 г. Лепсиус возглавил прусскую экспедицию в Египет и Нубию, спонсируемую Фридрихом Вильгельмом IV, и потратил три года на изучение, снятие копий, раскопки и сбор древностей, включая, к сожалению, колонну, которую с помощью динамита достали из гробницы Сети I. Результаты этой экспедиции он впоследствии опубликовал в «Denkmäler aus Aegypten und Aetheopien» («Памятники Египта и Эфиопии»), 12-томном германском ответе «Описанию», которым египтологи пользуются и по сей день.

Коллекционеры

В начале девятнадцатого века… множество гробниц было разграблено, и не ради науки, а в угоду тщеславию или алчности. Каждый уважающий себя представитель знати просто обязан был добавить антикварную вещицу из Египта к своей коллекции древностей, привезенных из полдюжины других стран.

Скульптуры, письмена и папирусы, представляющие собой большую ценность, разошлись по частным коллекциям, где были абсолютно бесполезны для науки, удовлетворяя мимолетное любопытство или дух соперничества, много лет собирали пыль, пока, в конце концов, и вовсе не потерялись из виду.

Дж. Байки, «Век раскопок в стране фараонов», 1923 г.

Глава 4 Великий Бельцони

Джованни Баттиста Бельцони родился в Падуе 5 ноября 1778 г. Он был одним из тех несчастных молодых людей, чья юность прошла в эру переворотов и наполеоновских войн. И Шампольон, и Бельцони происходили из семей ремесленников: отец Шампольона был продавцом книг, а отец Бельцони – цирюльником. Оба были невероятно целеустремленными людьми, которые ни о себе, ни о родственниках особо не беспокоились. У них были заботливые братья и отзывчивые жены. Удивительно, но оба писали на своем родном языке с ошибками. Но на этом сходство заканчивается. Бельцони стал египтологом поздно и по случайности. Принятый в высшие слои общества, он превратился в легенду еще при жизни – удивительный, интересный человек, получивший признание скорее за приятные черты лица и внушительное телосложение, чем за выдающиеся научные достижения.

Сегодня, когда Шампольона уважают за его работу по расшифровке иероглифов, Бельцони относят к авантюристам, а его впечатляющие успехи (хотя мы вправе осуждать его цели и методы их достижения, нельзя не признать, что его успехи были впечатляющими) считаются не более чем ловкими трюками инженерного искусства. Некоторые специалисты, среди них и Говард Картер, не согласились с этим мнением. По крайней мере, для Картера Бельцони был настоящим героем, «одним из наиболее значительных людей за всю историю египтологии», а опубликованный им отчет о подвигах был «одной из самых фантастических книг из всех, что касались Египта».[29] Читатель сам должен решить для себя, что правда, а что ложь.