Роум Маргарет - Замок цветов

• Название: Замок цветов
• Автор: Роум Маргарет
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00796-9

Скромная и очаровательная Флер, дочь священника из сонной английской деревушки, отдавшись чувству глубокого сострадания и любви, выходит замуж за ослепшего при таинственных обстоятельствах французского графа Алена де Тревиля. Но в роскошном родовом замке мужа ее ждет соперница — коварная красавица Селестин. Флер страдает: неужели женитьба Алена — всего лишь его месть Селестин за растоптанную любовь и слепоту?

---

В тот же миг Селестин взяла под руку своего недавнего противника, остальные, молча, отправились следом.

Флер была благодарна Луи за его внимание за столом. Селестин узурпировала право беседовать с Аленом, что, в общем-то, выглядело нетактично по отношению к остальным. Графиня, пытавшаяся завязать общий разговор, наконец, напрямую обратилась к сыну:

— Ален, я уговорила Луи пройтись завтра с Флер по нашим лабораториям, как ты думаешь, ее заинтересует такая экскурсия?

— Почему Луи?.. Почему я сам не могу сделать это? — резко спросил он.

Графиня, чуткая к переменам настроения сына, растерялась. Не могла же она сказать вслух, что главным препятствием к этому, будет его слепота — какой же из него экскурсовод?..

— Да, сын мой, ничто не мешает тебе тоже пойти. Заодно Луи ознакомит тебя с новым лабораторным оборудованием, которое приобретено, пока тебя не было. — Покраснев от смущения, графиня повернулась к Флер и быстро продолжила: — Дорогая, сначала пусть Луи отвезет вас на цветочные плантации — такое зрелище нельзя пропускать. Еще вы обязательно должны встретиться с нашими работниками — среди них есть семьи, которые в течение нескольких поколений трудятся на нас. Матушку Руж, например, я помню с первого дня, как сама приехала сюда молоденькой невестой. Ее сыновья выросли потом вместе с Аленом и Луи… Боже, как давно же это было!..

Флер, стараясь увести ее от грустной темы, ласково сказала:

— Maman, вы, наверное, были просто прелестной невестой, и я уверена, что ваше обаяние и доброта немало способствовали доброжелательной атмосфере хозяйства, где занято так много людей.

Графиня посветлела лицом.

— Спасибо, детка. Я могу с вами согласиться лишь отчасти… Мой муж был великодушный человек и близко к сердцу принимал заботы своих рабочих. Он был настоящий аристократ, а сочувствовал им куда больше, чем многие теперешние богачи-соседи, выходцы из среднего класса.

На какую-то долю секунды графиня метнула взгляд на Селестин.

Флер подумала: а не принадлежит ли семья Селестин к последней категории?.. Луи, сидевший рядом с ней, с трудом сдерживал смех; все стало ясно, когда красавица вдруг потупилась.

Устыдившись, что нарушила приличия столь прозрачным намеком, графиня быстро сменила тему:

— Как я уже говорила сегодня сыну, вы, моя дорогая Флер, можете менять в замке все, что вас не устраивает. Помню, в какой восторг пришла я сама, когда муж разрешил изменить по моему вкусу отделку помещений и даже планировку. Несколько веков стиль был один и тот же. Конечно, что-то подновлялось, но из поколения в поколение все придерживались старой темы. В каждой комнате замка свой цветочный мотив — вы сами увидите, когда я покажу вам. Ваша спальня — розовая, тогда как моя, выдержана в нежных оттенках мимозы. Другие помещения оформлены в тонах лаванды, фиалки, белой лилии, красной герани — в цвет каждого цветка, который растет вокруг замка. Но, знаете, когда дело дошло до конкретных перемен, я сама отказалась от них.

— Что касается меня, — заверила ее Флер, — декор навсегда останется таким, как был. Мне кажется, это очень оригинальная идея, и я не посмею ее испортить.

Все обратили внимание на Селестин, которая тоненько хихикнула:

— Как можно называть идею оригинальной, если в нее ничего нового не привнесено?.. Старомодный костюм или платье не может заинтересовать современную женщину, хотя наша милая Флер — скорее исключение из этого правила.

Последовало ужасающее молчание, и Селестин поняла, что зашла слишком далеко.

— Но, Селестин, — протянул с насмешкой Луи, — я не перестаю удивляться, как девушки, подобные тебе, постоянно толкутся в самых дорогих модных магазинах и выглядят, будто из инкубатора. Флер же ни с кем не спутаешь. Одень ее хоть в рубище, она все равно останется прекрасной — на зависть всем.

Ален нахмурился, недовольный оборотом, который принял разговор. Селестин внутренне кипела — ей не хватало сообразительности, чтобы ответить быстрому на язык Луи его же оружием, но признавать этого не хотела.

Графиня поднялась:

— Думаю, Алену и Флер пора идти к себе. Мы, кажется, забыли, — она с укором взглянула на Селестин, — что для наших молодоженов сегодня был долгий и трудный день и им хочется пораньше лечь отдохнуть. В конце концов, в их жизни это знаменательный день! Давайте пожелаем счастья и простимся.

Графиня подошла к Алену и положила руку ему на плечо.

— Веди Флер к себе, сын! Бедное дитя от усталости уже засыпает на ходу.

Флер с тревогой подумала о том, как Ален отреагирует на, столь недвусмысленно высказанное, приказание матери. Ослушается или послушается, чтобы угодить ей?..

— Наверное, вы правы, maman, день был длинный и полный событиями… Флер, если ты готова, давай пойдем наверх.

— Хочешь, я помогу тебе, Ален.

Луи предусмотрительно выскочил.

— Нет, спасибо, — последовал почти раздраженный ответ. — Флер справится! Спокойной ночи, maman. Спасибо тебе, Селестин, за то, что удостоила своим присутствием. Если ты собираешься еще побыть тут, то утром встретимся за завтраком.

— Возможно…

Они уже уходили, поэтому только Флер заметила, что Ален улыбнулся, услышав такой обиженный ответ, но она была слишком занята тем, чтобы Ален не оступился, а не анализом собственных мыслей по поводу его реакции на Селестин.

У дверей его спальни они пожелали друг другу спокойной ночи, но Ален дождался, пока Флер откроет свою дверь, и только потом вошел к себе. «Он такой внимательный в некоторых случаях, — раздумывала Флер, раздеваясь, — и почему же совершенно бездушный в других?.. Невозможно догадаться, о чем он размышляет, или предсказать переменчивость его настроения». Флер решила больше не морочить себе голову странностями характера их взаимоотношений и быстренько направилась в душ. В этот раз никто ей не помешал, и, менее чем, через десять минут она уже вернулась в спальню, набросив на освеженное тело шелковую черную кружевную ночную сорочку, которую купила специально для первой брачной ночи, предвкушая, как экстравагантно она будет выглядеть…

Ночь была душной. Флер подошла к окну, распахнула створки. В ночной тьме не было видно ни единой звездочки, зато воздух наполняли волшебные ароматы цветов. Они, словно вино, пьянили ее. Так она и стояла в забытьи, наслаждаясь тишиной и покоем. Вдруг из комнаты Алена стали доноситься монотонные звуки. Похоже, тот шагал из угла в угол. Сердце Флер сжалось… Но потом она решила, что, если Алену нужна помощь, ему достаточно позвонить, и явится лакей. Прислушиваясь, Флер уловила ритм его передвижений: три шага — и звук задвигаемого ящика, пять шагов — и щелчок выключателя, шесть шагов — и скрипнули петли оконной рамы. Флер поняла — Ален хочет запомнить, где что расположено, сколько шагов от одного предмета до другого.

— Ах ты, мой бедный, — сочувственно прошептала она.

Наконец шаги затихли у двери, которая соединяла их комнаты.

— Входи, — сказала Флер громко, чтобы тот услышал.

Флер не включала свет, и, когда Ален вошел к ней, его фигура в темном халате была едва различима в неосвещенной комнате.

— Я не помешал? — Голос Алена был напряженным, и Флер поняла — ему и впрямь не по себе. — Не могу уснуть… Если не возражаешь, может, поговорим?..

Зная, как злится Ален, когда его жалеют, Флер постаралась, чтобы ее ответ прозвучал непринужденно.

— Конечно, входи, я тоже не могу уснуть, мы вполне составим друг другу компанию.

Глаза Флер давно привыкли к полутьме, и, когда Ален подошел ближе, она увидела, что волосы у него взлохмачены — он судорожно ворошил их длинными пальцами. Под халатом виднелась пижамная куртка — верхняя пуговица была расстегнута, открывая смуглую шею, на которой напряженно пульсировала жилка. Тот явно нервничал.

Флер тихонько заговорила — обо всем и ни о чем, особо даже не подбирая слова, пока не почувствовала, что Ален успокоился… Теперь она просто стояла рядом у открытого окна.

— Флер, ты такая милая, уравновешенная — полная мне противоположность! Наверное, это и привлекло меня к тебе.

— Тише, Ален. Если ты справишься со своими нервами — тебе сразу полегчает. Не взвинчивай себя, пожалуйста…

— Ах, если бы!.. Сегодня я даже мать обидел… Никто не понимает, — сквозь стиснутые зубы, произнес Ален, — никто не может понять, как мучительно пытаться выжить в полной темноте… Я слышу голоса, вслушиваюсь в слова и все время злюсь, так как не могу уловить все оттенки смысла, потому что не вижу лиц… Когда мне говорят: «Как я рад вас видеть», я спрашиваю себя: этот человек искренне улыбается, или лицемерит? Когда я ем, я спрашиваю себя, не вызывает ли отвращения моя неловкая манера ощупью находить нож и вилку?.. Я не верю даже словам матери, но их, по крайней мере, можно терпеть, потому что я знаю — она намеренно не станет меня обманывать. А ты, Флер? Скажи правду: на ком я женился — на доброй, заботливой девушке или на расчетливой девице? — Ален так встряхнул Флер за плечи, что она принуждена была прикусить губу, чтобы не вскрикнуть. — Впрочем, ты сама призналась, что пошла на сделку, связав свою судьбу со слепцом ради возможности вырваться из прозябания в убогой деревне. Этим ты убила меня!.. Я не предполагал, что ты дрянь!