Джин Реник - Верь мне!

• Название: Верь мне!
• Автор: Джин Реник
• Издательство: Русич
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88590-001-9

В книге современной американской писательницы честно переплелись судьбы умудренного жизнью полицейского и прекрасной манекенщицы, попавшей в паутину опасностей. Их ждут настоящие испытания, но любовь преодолевает все преграды…

---

Не соображая, где он находится, Зекери в полусонном состоянии ощутил рядом с собой теплое женское тело. Мягкая нежность этого тела мгновенно наэлектризовало Зекери, так что каждой клеточкой он ощущал все уголки его.

Он нежно прикоснулся пальцами к выпуклости бедра и ощутил горячую шелковистость гладкой кожи. Он нащупал на ее бедре узкую полоску тонкой материи, которая, как он знал, была бледно-розового цвета. Затем его пальцы нырнули в мягкую выемку, ощутив нежную кожу ее гладкого плоского живота. Он хотел ее, хотел заниматься с ней любовью. Медленно. Изощренно. Он хотел, чтобы она хотела того же.

Он никогда не брал женщин силой, без их согласия, и, конечно, не собирался делать этого сейчас. Поэтому он медленно провел рукой вверх по ее ребрам и наткнулся на мягкую теплую грудь под тонкой футболкой. Он разрешил своей руке пробраться под трикотажную ткань и поласкать упругие груди, а пальцам — поиграть персиково-коричневыми сосками, которые он видел однажды в душевой. Он пережил несколько бесконечно восхитительных минут, испытывая подлинное желание обладать именно этой женщиной — чувство, давно забытое им.

Через несколько минут он заставил свое напряженное, не желающее ему подчиняться, тело отодвинуться от Элисон, и Зекери сменил уют спального мешка на холод каменной пещеры. Встав, он инстинктивно проверил, на месте ли оружие, пистолет был при нем. Огонь почти потух, и часы показывали четыре часа утра. Цыпленок почти остыл, но был хорошо проварен. Боясь тех чувств, которые она возбуждала в нем, Зекери все же не мог удержаться — он долго смотрел в ее умиротворенное спящее лицо, с аппетитом поедая цыпленка и подбрасывая ветки, чтобы поддержать огонь. Когда костер ожил, он вышел из пещеры, собрал дрова в предрассветных сумерках и подтащил их поближе к огню.

— Эй, — он потряс ее за плечо достаточно сильно, чтобы она пришла в себя, и протянул кружку с бульоном, удивляясь, что даже мимолетное прикосновение волос Элисон к его руке возбуждало его так, как не возбуждала ни одна женщина на протяжении последних лет. Зекери чувствовал себя выше, сильнее и моложе.

— Выпей это, — сказал он спокойно. И она покорно выпила.

Когда он с удовлетворением увидел, что все идет хорошо, и она снова уснула, он опять нырнул под одеяло, радуясь, как школьник, с наслаждением ощущая прикосновения ее кожи к своей обнаженной груди. Он прижал Элисон к себе, пытаясь не давать воли своим рукам, и почувствовал, что она нежится в его объятиях. И прежде чем уснуть, Зекери поцеловал грубый шрам на ее плече.

Несмотря на обложенное тучами небо, забрезжил серый рассвет. А вместе с ним посыпал мелкий дождик. Капли влаги покрыли листву на деревьях каньона и медленно стекали на землю. Дождь стучал по камням у входа в пещеру, как стучал он по этим же скалам и булыжникам сотни лет, изнашивая их и меняя их облик. Высоко на гребне каньона сидел иссиня-черный ягуар и смотрел, не мигая, желтыми глазами, на вход в пещеру, подкарауливая непрошенных гостей, занявших его жилище.

15

Это был восхитительный поцелуй: долгий, влажный, страстный, бесконечный… Мир исчез. А когда реальность вернулась, существовал лишь вкус его губ, ощущение его тела, крепкого, сильного, такого близкого сейчас. Ей хотелось увидеть его лицо, но взгляд ловил только пустоту, а томительные поцелуи лишали плоть всякой воли. Но как можно не попытаться разглядеть лицо человека, чьи ласковые руки цепко сжимают ее в своих объятиях, проникают в самые интимные уголки ее тела, возбуждая и приводя в смятение все чувства? Она хотела видеть его. В конце концов, это несправедливо! И подбежав к каменному мостику, она заглянула в воду… Но не нашла там его отражения. И вдруг увидела: его глаза, неуловимо изменчивые, пламенеющие золотом на солнечном диске. Она улыбнулась, потянулась всем существом навстречу солнцу и теплу.

— Доброе утро!

Тут она окончательно проснулась и в растерянности увидела: ранние сумерки, еле брезжит рассвет. А приснившееся ей солнечное сияние — всего лишь жар разведенного костра, на котором готовится пища, да согревающее тепло двух накинутых поверх ее спального мешка грубошерстных одеял. Сон был поистине странный. И необычайно важный… Но главное, Зекери вернулся! Глиняный горшок стоял на раскаленных камнях костра.

— Я очень не хотел тебя будить: ты улыбалась во сне.

Костер ярко вспыхнул. Вот он — сидит в нескольких шагах от нее, куртка надета прямо на голое тело, и отхлебывает чай из простой жестяной кружки.

— Ты поешь? — спросил Зекери.

Уютно укутанная в одеяла, она мысленно сосредоточилась на ощущениях своего обновленного тела и почувствовала его сильным и чистым. Чары недавнего сна все еще не рассеялись, но к ним примешивалось еще что-то — странное и необъяснимое.

Он сказал что-то? Она взглянула на его утомленное лицо и постаралась собраться с мыслями.

— Д-да, — неожиданно хрипло вырвалось у нее. И эта попытка что-то сказать вдруг причинила острую боль. Она откашлялась и постаралась произнести на этот раз четко. — Да, я поем.

На самом деле она буквально умирала от голода. Силясь приподняться, она задела складкой грубого одеяла раненую ступню и от вырвавшегося у нее крика новая боль свела челюсть. Почувствовав жало, будто вонзившееся в ее ногу, она начала что-то припоминать, но разрозненные обрывки воспоминаний никак не связывались в единую картину.

Забыв напрочь свой недавний сон, она осмотрела ушибленное место, и вдруг задохнувшись от неожиданного сознания своей почти полной наготы, скрытой только тонкой футболкой, быстро отдернула обнаженную ногу под одеяло. И тут же свежие ссадины на коже заставили ее содрогнуться от боли. Она испуганно отпрянула, когда он присел рядом на корточки.

— Дай-ка мне взглянуть.

Он осторожно держал ее ступню. Порез уже начал заживать, и, насколько он мог судить, дело обошлось без инфекции. Он смочил рану спиртом и перевязал бинтами. Слава Богу, все это время она держалась великолепно.

— Я считаю, на этот раз тебе крупно повезло, — проговорил он, возвращая ее ногу под одеяло. — С чего тебе вздумалось разгуливать босиком?

Она замялась на мгновение.

— Не знаю.

Он протянул ей жестяную кружку, над которой в прохладном воздухе пещеры вился пар.

— Это куриный бульон. Не ручаюсь за вкус: нет ни соли, ни перца. Осторожно, не обожгись.

Она взяла кружку и, попробовав есть одной, неповрежденной стороной рта, с наслаждением — маленькими глотками — выпила теплый бульон. Голова ее, наконец, прояснилась, и она попыталась восстановить пробелы в памяти. Казалось, со вчерашнего дня прошла целая вечность.

— Я наступила на скорпиона, — она осторожно выговаривала слова, все еще чувствуя боль.

— Я знаю, я нашел твой дневник.

Дневник? Она растерянно замолчала. Кстати, что все-таки приключилось с ее ртом? И вообще, здесь явно что-то не так. Что-то было решительно не так в том, как он смотрел на нее, в его голосе… Она чувствовала перемену в нем. Вдруг сам собой всплыл в памяти ее дневник.

— Я делала записи на случай, если… — она перебила себя. — А как насчет добавки?

Суп действительно был превосходен. Она протянула кружку, он зачерпнул в горшке немного бульона с куском цыпленка и вернул полную кружку обратно. Запах был восхитительный!

— Если хочешь, есть еще вареное яйцо.

— Я терпеть не могу вареные яйца.

Что-то, должно быть, случилось нынешней ночью, когда стемнело и… А почему он разбудил ее только сейчас? Ее мысли путались.

— Ладно, давай его сюда.

Она следила невидящим взглядом за тем, как он чистит яичную скорлупу. Вылавливая пальцами кусочки цыпленка из кружки, она мучительно искала объяснений, хоть какого-нибудь намека, зацепки. Все было не так, как прежде. Что произошло? Как она поранила рот?

Ему было больно наблюдать эту внутреннюю борьбу, и он, наконец, пришел ей на помощь.

— Хороша же ты была вчера вечером. Хотя навряд ли ты что-нибудь помнишь. Я выловил тебя из воды в пятидесяти футах от переправы.

Она взглянула на него с изумлением и растущим беспокойством.

— Что-о?

На миг Зекери почувствовал себя неуютно при воспоминании о пережитом, но тут же продолжал с легкомысленным видом.

— Ну и задала же ты задачу одной черной кошечке. Та все никак не могла решить: вытаскивать тебя или нет…

Она широко раскрыла глаза в кошмарном предчувствии, что он говорит сущую правду.

— Да, там был ягуар. Внизу у реки. У реки, на дереве. Совершенно черный, с желтыми глазами. Так ты его тоже видел?

— Дорогая, мы столкнулись нос к носу, вот так близко, и его пальцы отмерили полудюймовое расстояние.

Она поставила кружку на землю и поплотнее закуталась в одеяла. Узнавая все больше и больше о том, что с нею случилось вчера, она не находила в этих событиях никакого смысла.