Валерий Золотухин - Таганский дневник. Кн. 2

• Название: Таганский дневник. Кн. 2
• Автор: Валерий Золотухин
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС, Авантитул
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03283-0

В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…

---

«Барин на сцене» — это дороже всего, ибо тут — Бумбараш и Моцарт рядом.

10 октября 1995

Вторник. Молитва

Вчерашнее посещение позвоночного врача меня успокоило и мне помогло.

— Сексуальный стресс у вас был недавно…

— Объясните, что это такое?

— Что такое стресс?

— Нет, что такое сексуальный стресс.

— Грубо говоря, хотелось, но не получилось.

— Да нет, и хотелось, и очень получилось…

— Ну, может быть, месяц, чуть меньше назад. Может быть, это бессознательно сидело, и вы думали об этом.

Факс. Валерий! Хельсинки 10.10.95.

«Хорошо, что Вам хватило мужества издать дневники. Этим Вы даете неизбранным современникам и потомкам редкую возможность прикоснуться к таинству актерского творчества. А что же касается Вашего друга Володи — помогаете взглянуть на его образ, как Вы, серьезно, с любовью и болью».

13 октября 1995

Пятница. Молитва, зарядка

Вчера — встреча театральных деятелей с мэрией. После 5 бокалов вина Глаголин потащил меня к «телу» Лужкова. Пробились на последних мгновениях.

— Таганский вопрос когда будет решен?

Мэр не понял, о чем речь, потом вдруг резко, громко:

— Все будет так как хочет Любимов! Негодяйство, которое произошло… это просто негодяйство, когда ученики используют, претендуют на имущество того, кто это создал… И мы все сделаем.

— Когда вы можете принять Любимова?

— В первый же день (когда приедет).

— Нам грозят объединенной дирекцией.

— Никакой объединенной дирекции. Это принадлежит Любимову и за ним останется.

Вот такие простые, ясные, громкие тексты. Мы тут же к Бугаеву.

— Вы сразу написали на меня телегу… Объединенную дирекцию я предложил как компромисс. Не хотите — не надо.

— Но нам присылают ультиматум: к 1-му ноября вопрос с вами будет решен, объединенная дирекция…

— Да кто вам это сказал?!

18 октября 1995

Среда. Мой день. Вечер

Соединил он мастерство
И удаль бесшабашную.
Недаром в Моцарте его
Есть что-то бумбарашное!

Сивицкий, Тшюнский 11 октября 1995

Суббота. Молитва. Зарядка

Что мешает играть актеру Золотухину?

Золотухин — человек Он прежде всего мешает, он, который, как человек своей нации, находит удовольствие в самоуничтожении, саморазрушении, каясь, бия себя в грудь… Молясь… Становясь на колени перед иконой Спасителя — «я не буду пить!..» «Вот тогда вы поверите, что я верую, я завяжу и докажу свою веру в Христа!» С одной стороны изголовья у него изображение Спасителя, с другой — преподобного Сергия, а он неделю валяется пьяный, грязный, мастурбирующий…

Любимов, из интервью:

— Ради денег, ради реальностей материальных я ничего не делал, только то, что казалось важным для меня, для искусства.

??!! Можно и так врать, но зачем? Зачем, когда его жизнь всегда на виду, на юру? Да, правда, что он всегда пытается из любого оперного контракта сделать искусство. Но ведь сначала подписывается контракт на сумму прописью. И монолог о черном «мерседесе» после удачной премьеры в Штутгарте… да что говорить! Да ничего в том преступного, чтобы работать за деньги, нет — он же не задницей старой своей торгует, а своим ремеслом. Чего врать-то?! Имея молодую зубастую жену и маленького сына, его первая задача как мужа и отца — накормить свою семью и обеспечить их на уровне Штреллера, потому что «в мире Брук, Штреллер, Штайн, Мнушек и я».

Нет, эти гастроли в С.-Петербурге были нужны хотя бы для того, чтобы здесь родились фраза и монолог-рассуждение о том, что мешает играть актеру Золотухину — человек Золотухин. И пусть я только сегодня, сейчас начну новый дневник, а не десять дней назад, — что из того? Работаю, работаю один. Всех денег не заработаешь, а пропить можно все. Я ведь тоже как бы не из-за денег работаю, а чтобы работать, не пить и иметь самое необходимое. Что, в общем, тоже х… Когда молоденькая горничная или дочка вызывает прилив страсти и сожаление по утраченному — это уже не твое и не может быть твоим даже теоретически, а если даже и стало твоим, то что ты станешь делать с ним через 5 минут забавы? Дальше-то что?! И опять за молитву, покаяние и строительство храмов. Или в старосты уйти, или в монахи постричься?!

15 ноября 1995

Среда, мой день

Я разговаривал с Демидовой, с этой любимой моей женщиной, умницей и нежным, как ни странно, одухотворенным существом. У нее 1 ноября закончился отпуск за свой счет. Театру она нужна и театр ей — без театра нельзя. «Найдите любую форму сотрудничества. Вы понимаете, что шефу неудобно такие вещи говорить вам, но мы все хотим. Наверное, если бы я был сейчас на вашем месте, а вы на моем, вы нашли бы для такого разговора более умные слова, но я говорю грубо: мы, театр, хотим платить вам зарплату, и все».

17 ноября 1995

Пятница. Кухня. Молитва

Девки беременели, их выдавали замуж, а строптивых высылали в Сибирь. По версии московского журналиста какая-то из этих строптивых и была прапрабабкой Золотухина.

«Утренние газеты» называется моя сегодняшняя графомания. Вот цитата из «Вечернего Новосибирска»:

«С этим числом (21) в моей жизни действительно много связано. На 21-м километре я впервые объяснился в любви. Потом у 21-го столба похоронил фотографии, ее и мои, затем откопал. В повести любовная тема обросла эротикой, порнографией, театральной интригой, наконец запутанной криминальной историей, поскольку все, что связано с женщинами, всегда чревато криминалом. Хорошо бы этот замысел еще и выполнить. Наобещано-то много, да только писать когда? В больнице?!»

23 ноября 1995

Четверг. Кухня, молитва

Я устал. Мне никто не звонит. Мне не хочется жить, писать, репетировать.

25 ноября 1995

Суббота. Кухня. Молитва, зарядка

Опять мешает Губенко — его радисты работают на тех же частотах и создают помехи нашим микрофонам.

26 ноября 1995

Воскресенье. Молитва, зарядка

В фойе запретили торговлю книгами. Запрет этот отразился только на Луневой, одна она приказ исполняет, ее вытеснили в предбанник, а Курникова, пригрозив мне заявлением о выходе из профкома, царствует одна за книжным столом. И что же получается: та, которая дает доход театру, — на задворках. Экзекуция коснулась только Луневой, а значит, меня. Надо предоставить Глаголину справки, какой за полгода Лунева дала доход театру, на сколько она наторговала, начиная с Алтая. И этот документ мы будем как флаг нести впереди. Заявление в профком, в бухгалтерию — дубль. Она практически является одна распространителем «Дневников» — и кормит меня, и поит. Это будет ход нормальный, для всех понятный.

5 декабря 1995

Вторник. Молитва, зарядка

Умер 3-го Кайдановский — мощный артист, хотя к таким натурам, каким был Саша, это прилагательное не прилагается.

Кто-то заметил — какой-то рок над теми, кто снимался у Тарковского. Никакого рока нет, по-моему. Солоницын, Кайдановский… Кто еще?..

Третий инфаркт убил Кайдановского.

8 декабря 1995

Пятница. Молитва, зарядка

Безумие вокруг театра давно кончилось, но только теперь оно откликнулось на зрительском зале — нету интереса у зрителей к нам, даже по инерции. Фирма лопнула. И, как ни странно, беспокойство мое прошло, я встретил это спокойно. Все наши легендарные спектакли — история, и не более того.

11 декабря 1995

Понедельник. Театр

Вчера весь день провел в машине. С утра поехал в «Московский» к Денису, отстоял всю службу, подивился, восхитился Денькиным пением, мужеством и культурой, хорошим голосом, хорошим словом. На прощание получил оплеуху:

— Не позорь монархию! Как ты можешь называть себя монархистом и голосовать за масона Гайдара?! Я тебе говорю как священник: ты лукавишь.

— Если бы не Гайдар и демократы, ты бы сейчас вообще не говорил о таких вещах со мной и не стоял бы предо мной священником.

15 декабря 1995

Пятница. Молитва, зарядка

Кривошей Сергей Георгиевич. Я убегаю в Кемерово не только за 15 миллионами, обещанными им на храм, — я убегаю от Любимова, с которым не очень хочется мне общаться. У него Бонн, «Пиковая дама» — у меня Америка и роман.

20 декабря 1995

Среда, мой день

Любимов довольно спокойно выслушал мои объяснения, почему я вышел из «Подростка», и сделал два-три замечания по вчерашнему «Живаго», которым, в общем, он остался доволен. Мы разбежались. Он какую-то отметку в российском паспорте вписал — временно проживает в Израиле, — а что это за самодеятельность, хрен его знает. Довольно легко я улизнул из театра. Теперь надо долететь и доехать до Междуреченска.

27 декабря 1995

Среда, мой день. Зарядка, молитва