Валерий Золотухин - Таганский дневник. Кн. 1

• Название: Таганский дневник. Кн. 1
• Автор: Валерий Золотухин
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС, Авантитул
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-224-03282-2

В «Таганском дневнике» Валерия Золотухина отражено сорок без малого лет жизни Театра на Таганке. Это уникальное и наиболее полное издание будет интересно самому широкому кругу читателей как роман о жизни, смерти, любви, славе, человеческих страстях, дружбе и предательстве, где действующие лица — известнейшие актеры, режиссеры, писатели и поэты — В. Высоцкий, Ю. Любимов, А. Эфрос, Л. Филатов, Н. Губенко, А. Демидова, Ю. Нагибин, Б Полевой, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, Б. Ахмадулина и другие…

---

— Не обращай на него внимания, он часто ерунду порет, а ты работаешь прекрасно, и это будет и для тебя, и для всех «бум».

Что он это, от плохого? Кто его за язык тянул, или он хочет усыпить мою бдительность? Чепуха. Солнце светит, весна, давай заведем Моцарта и пусть все беды и печали отвалятся, как засохшие болячки.

Я себе определил какое-то условие: если я сам буду удовлетворен своей работой в Кузькине — так всегда бывает по прошествии нескольких спектаклей, даже когда сильно хвалят, ты сам бываешь неудовлетворен, недоволен собой и, наоборот, ругают, а тебе смешно, ты знаешь цену своей работе, так вот, если я буду удовлетворен сам, — в Литературный институт поступать не буду, если нет — буду поступать. И другое: сам собой я могу быть и доволен, но спектакль не прозвучит на должной высоте, какой толк в моем довольстве — буду пробиваться в писатели. Для меня сейчас время ИКС, в каком смысле, начиная с института (ГИТИСа) я занимаюсь упорно, можно и еще гораздо упорнее, но мне везло, мне шла карта, я работал в институте, и в двух театрах на главных ролях, и меня хвалили, и в кино тоже фартило в общем. Значит, у меня была полная возможность раскрыться и испытать силы и талант: и вот сейчас у меня в руках козыри, и если я проиграю с ними — то грош мне цена в базарный день. У меня есть дыра для отступления — не вся игра зависит от меня.

Максимализм в творчестве, я был всегда сторонник этого начала. Сейчас кривая ползет неумолимо вверх, к отметке «макс», если не произойдет разрядка, взрыв — надо менять профессию, либо начать все сначала, что невозможно, потому организм стареет, запас энтузиазма исчерпывается и просто не хватит физической энергии, чтобы начать по-новой. Потеряно время, клетки постарели, если они сейчас не обновятся огромным творческим разрядом, они отомрут навсегда. Время потеряно и для литературы, но есть зацепка, что еще не известен запас таланта, одно подозрение, что много, а на самом деле может оказаться «пшик», но пока не узнано его количество — можно спокойно работать и пытать его. Да и нога меня может осадить в любой момент. Так что, пока не поздно, надо готовить хорошие тылы, а то грянет беда и намытаришься. Делать я ничего не умею, кроме этого, идти в режиссеры — так собачиться с артистами, как шеф, это же Бога позабыть, а иначе, наверное, ничего не сделаешь. Да почему не сделаешь, он же на каждом перекрестке кричит, что никакая цель не оправдывает средства: «попробуйте для доброго найти к хорошему хорошие пути», а сам что делает. Унизить человека в его положении…

Отсюда Эрго. Надо на черный день себе определить занятие по душе и потому, не теряя времени, готовиться для поступления в лит. институт.

6 марта 1968

С утра бегал по редакциям. Не бегал — ходил, именно ходил, не торопясь, не суетясь размеренным шагом км 8 прошел, две редакции нашел. В «Лит. газете» оставил «Стариков» и «Иван, поляк и карьера» только второй. Отчего, не знаю, нехорошее предчувствие — что-нибудь где-нибудь да напечатают.

Мы с Зайчиком отделились от тещи, сидим на хозрасчете, оттого и жрать нечего. Но меня это не беспокоит. Великий пост, так что попоститься — это только к лучшему. Очистить тело от всякой дряни.

Но вот что от родителей уж два с лишним месяца никаких известий — это меня волнует.

Прочитал книжку Солоухина «Письма из Русского музея». Любопытная книжка, отрадно, что кто-то может иметь свои мысли, свое собственное мнение, довольно резкое и непривычное и что мнение может быть напечатано. Книжка благородная, страстная, очень и очень приятная.

«Террор среды» — об этом стоит подумать и поразмыслить, это очень точно. Как бы в нашей актерской практике прорвать бы этот «террор среды», у нас это сделать еще сложнее, чем в любой другой творческой профессии, потому что дело наше коллективное и зависит от, начиная с партнеров, репертуара и кончая террористом-режиссером.

— Она в Ленинку ходит. А я боюсь Ленинку. Это место, где кадрятся. Там сама обстановка призывает, обязывает к заигрыванию. Хочешь — не хочешь — будешь. Берешь книжечку, подсаживаешься: тишина, уют, холлы и пр. роскошь. Мои знакомые развелись недавно. Она повадилась в Ленинку бегать, снюхалась там с кем-то, и семья развалилась. Ленинка — это опасное место. Ни в коем случае не пускай жену в Ленинку.

Был в «Современнике» на «Народовольцах». Вот что расскажу по этому случаю. На площади Маяковского стоят три театра. «Современник», «Сатиры» и «Моссовета». Подъезжаю. Ни у эскалатора, ни у выхода из метро билеты не спрашивают ни в один из трех театров. Подхожу к «Современнику» — продают с рук и не мало! Ладно. Выходят артисты, начинают играть. Не увлекают, не интересно им, по-моему, не интересно самим. Ей богу, если бы я не знал Евстигнеева, Табакова, Козакова и пр. — я бы сказал, что у них нет артистов, а они все заняты, я их всех вижу и слежу за каждым. Нет, еще раз старая истина — дерьма из масла не собьешь. Они не умеют играть такую драматургию, мозаичную, многоплановую, с постоянно нарушающейся линией роли, с публицистическими выходами-реминисценциями и пр. Либо не умеют ставить. Каждый чужой спектакль убеждает меня в правильности моего выбора — Таганки, и придает уверенности мне и силы. Нет, господа присяжные заседатели, играть хорошо — штука сложная и хорошие артисты на дороге не валяются.

Вчера Любимов в конце репетиции сказал: «Что мы, дамы, что ли? Будем обижаться друг на друга и помнить, кто что сказал и в каком тоне?»

Замечательный квас!

Высоцкий в Ленинграде. Что он привезет мне, какие известия?

7 марта 1968

Заметил: у человека есть тяга к одиночеству. Оно сосредотачивает, человек в себя углубляется. А чем ему еще жить, как не изучением себя, своих эмоций, желаний, своих мыслей, подсмотренного поведения других, перекладывание его на себя, сопоставлений, заключений, выводов. Человек живет в среде, и он изучает ее, приспосабливается к ней, входит в противоречие, борется с ней и т. д. И отходя от среды в себя, сосредоточась в кулак своих мыслей и желаний, в тишине, в уединении, можно преодолеть этот барьер — террор среды.

Обед. Нет, конечно, я не дамочка, я не обижаюсь на ваши реплики, я терплю, но работать вы у меня отбиваете всякую охоту, и все силы уходят на то, чтобы сдержаться и на все ваши «без партнера», «не действуешь», «наигрываешь» и т. д., не послать вас… Вот куда уходят мои силы и талант. И почему вы только думаете, что я железный? Вы бы лучше помогли мне хоть чем-нибудь, вместо того, чтобы мешать, а в общем, идите вы все от меня в болото.

Приехал Высоцкий от Полоки[24]. Говорит, видел смонтированную ленту, вся про меня, один я на экране и первым номером. В общем, наговорил мне много хорошего и про меня, и про ленту. Ну что делать? Верить или нет? Очень уж хочется верить и вроде — не может быть, а почему не может быть, как задумывалось так!!!

…Отец родной, не оставь раба своего. А в газетах, уж сколько их вышло со статьями об «Интервенции» и хоть бы где-нибудь обо мне, нет ни слова. В сегодняшней хоть фотография есть, и на этом спасибо. Да, я «рекламист» и горжусь этим.

Какую игрушку себе придумал — вклейка газетных статей. Буду вклеивать теперь всякую чертовщину. Так, для разнообразия, для развлечения, для истории. Я благородный человек, я тщательно собираю, раскладываю по полочкам — по порядку, все, что появляется обо мне в печати, рекламе (хорошее, разумеется, на кой дьявол мне всякая гадость, правда, ее еще не было, но ведь чем черт не шутит) и что выходит из-под моего пера собственного.

Я облегчаю работу моим биографам.

Эй, вы, биографы! Вы слышите, я облегчаю вам работу, скажите мне спасибо, идиоты! Но только читайте, в основном, между строк, потому что цензоры вокруг стоят, как псы голодные, и первый — я сам. Кой-где не искренне, кой-где со зла, кой-где по глупости, так что вы постарайтесь, на вашу долю выпала самая сложная часть — расшифровать душу человеческую, в данном случае — мою. Мало ли человек напетляет за свою жизнь, уж и сам не поймет, где он настоящий, а где прикидывается, так все веревочки, ниточки спутаются, только не рвите, как надоест распутывать, а то больно, не спешите, мне ведь все равно будет. Не вы распутаете, так другие.

8 марта 1968

Отменили с Зайчиком задуманный поход на «Калабашкина». Сегодня будут по телевизору казать шедевр белорусской студии, от которого меня спасло провидение — «Саша-Сашенька», с участием моего Зайчика. Из того, что было: после института, еще учась на последнем курсе, был приглашен Аненским в «Первый троллейбус», но не смог вылететь на съемки в Одессу из-за учебного спектакля, вернее даже репетиции «Укрощение строптивой» и все. Съемки лопнули, хоть мы уж и денежки распределили. Года два жалел, вот, мол, не поехал, спектакль бы никуда не делся, не хватило духу переступить, сейчас бы меня уже знали и приглашали бы сниматься беспрестанно. Вышла картина, не видел, но в один голос говорили — чушь, жалеть перестал. Дал себе слово начать в кинематографе только с главной роли и через два года получил приглашение в «Пакет». Судьба меня хранила и вознаградила за верность театру.