Юрий Афанасьев - Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии

• Название: Историзм против эклектики. Французская историческая школа "Анналов" в современной буржуазной историографии
• Автор: Юрий Афанасьев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1980

---

Что же касается крестьян Лангедока, то вопреки названию книги не они являются ее главными героями и основным объектом исследования Э.Ле Руа Ладюри. "Большой аграрный цикл, охватывающий период с конца XV и до начала XVIII в., наблюдаемый во всей его тотальности,— вот центральный персонаж моей книги"[92],- констатирует он.

Как в "Крестьянах Лангедока", так и в других работах Э.Ле Руа Ладюри этот "большой аграрный цикл" отождествляется со "стабильным обществом", с "неподвижной историей", с "обществом, не способным к изменению"[93], словом, с тем, что является главным предметом исторических исследований, в которых все внимание сосредоточивается не на проблемах перехода от одной социальной системы к другой, а лишь на описании переменных в пределах данной системы. Французское общество с 1330 по 1730 г., по мнению Э.Ле Руа Ладюри, в некотором смысле достойно называться стабильным обществом. "Стабильность эта,—пишет он,—разумеется, относительна: старая сельская стабильность постоянно испытывает на себе действие сильных и медленных колебаний, и время от времени она подвергается также жестоким конвульсиям. Но тем не менее ее отличительной чертой является неспособность к изменению, или, если хотите, необычайная способность к восстановлению. Даже будучи нарушенной, глубоко поврежденной, эта стабильность имеет непреодолимую тенденцию восстанавливаться и зарубцовываться по первоначальным линиям ее архитипа [94].

Устойчивое равновесие, стабильность общества объясняются Э.Ле Руа Ладюри на основе мальтузианской модели. Аграрная экономика якобы всегда в прошлом определялась отношением сельскохозяйственного производства к количеству населения данного района. Чтобы подтвердить это положение, Э.Ле Руа Ладюри разрабатывает модель экономики "старого порядка", ее структуру. Далее он воспроизводит основные фазы колебательных движений, или "экономические конъюнктуры", во время которых различные элементы общей структуры — количество населения, объем производства, цены, доходы, земельная собственность - меняли свое отношение друг к другу. Эти основные фазы выглядят так [95].

Первая фаза—XV век: предварительные условия для подъема сельскохозяйственного производства. В это время население Лангедока малочисленно, оно уменьшилось после значительного роста в период XI—XIV вв. Множество необрабатываемых земель и лесные угодья составляют резерв для возможного расширения сельскохозяйственного производства. Укрепляется земельная собственность; перестраиваются, увеличиваясь, семьи, которые достигают размеров прежнего "рода". Снижение земельной ренты стимулирует распашку целины и введение в оборот заброшенных земель. Продукты питания дешевы; люди, хорошо питаясь, более здоровы, менее подвержены эпидемиям. Все это подготавливает новый экономический взлет.

Вторая фаза—XVI век: взлет. Благоприятные факторы предшествующего периода обеспечивают рост населения. В то же время из-за технической неподвижности, отсутствия чувства инициативы и стремления к новшествам производительность сельскохозяйственного труда остается прежней. Рост населения сталкивается с "потолком" валового продукта, и начинается процесс пауперизации и дробления земельной собственности. Люди этого времени меньше всего были озабочены величиной валового продукта. Их волновали главным образом "дела небесные": после 1560 г. они с полной готовностью к самопожертвованию погружаются в религиозные войны.

Третья фаза начинается с 1600 г.: зрелость. Мальтузианские и рикардианские тупики останавливают рост населения. Из-за снижения уровня жизни проценты рождаемости и смертности опасно сближаются, и к середине века кривая роста населения принимает горизонтальное положение. Снижение прибылей от обработки земли препятствует инвестициям капитала в сельское хозяйство, и дух рантье вытесняет дух предпринимательства. Рента во всех ее формах доминирует в Лангедоке XVII в. над иными видами доходов. "Бодрый подъем" XVI в. закончился, появляется все больше признаков социальной и демографической зрелости.

Четвертая фаза — 1655 — 1675 гг.: начало длительного экономического упадка. Валовой продукт уменьшается, что влечет за собой снижение численности населения. В этом же направлении действует и увеличение налогового обложения.

Таков "большой аграрный цикл" Э.Ле Руа Ладюри. В 30-х годах XVIII в. начнется новый подъем экономики, который станет уже необратимым, поскольку будет преодолено проклятие мальтузианских "ножниц" и начнет набирать силу "новая экономическая структура".

Детальное знакомство с книгой "Крестьяне Лангедока", равно как и с последующими работами Э.Ле Руа Ладюри, приводит к убеждению, что эти работы действительно являются образцовыми, но не для современного исторического исследования вообще, а лишь для такого типа исследований, в которых сознательно игнорируются основополагающие принципы историзма.

Рассмотрим сначала вопрос об историческом развитии. Реконструкция основных фаз "большого аграрного цикла" потребовала от автора систематизации огромного фактического материала и применения самых современных методов анализа, включая электронно-вычислительную технику. В итоге эти фазы представлены как явления, близкие к объективной реальности или находящиеся на грани реального. Установление функциональной зависимости таких элементов, как население, производство, потребление, и воссоздание основных этапов изменения соотношения этих элементов - все это является необходимым условием научного анализа. Но правомерно поставить вопрос: можно ли этим ограничить историческое исследование? Основные фазы длительного аграрного цикла у Э.Ле Руа Ладюри представлены как конъюнктурные пульсации, как конвульсии, хотя и жестокие, но тем не менее все-таки поверхностные. Сколь бы существенно эти фазы ни различались между собой, в них просматриваются лишь некоторые движения, но не качественные изменения, которые, собственно, и характеризуют любое развитие.

Единомышленники Э.Ле Руа Ладюри пытаются доказать, что, воссоздав основные фазы длительного аграрного цикла, он конкретно-исторически обосновал очень важное методологическое положение, которое может сказаться на итогах дискуссии между сторонниками синхронического подхода и подхода диахронического. Это методологическое положение сводится, по мнению Ф.Фюре, к тому, что "периодическое движение, охватывающее краткие или средние по длительности промежутки времени, т.е. то, что может быть названо событием на экономическом уровне, не обязательно противоречит теории общего равновесия. Напротив, изучение этого события может выявить различные элементы равновесия, показать, каким образом каждый из них эволюционирует в рамках целого"[96]. Ф.Фюре был бы в какой-то мере прав в своих оценках достижений Э.Ле Руа Ладюри в области теории, если бы им совместными усилиями удалось доказать, что то "целое", в рамках которого эволюционируют различные элементы, не эволюционирует в свою очередь, а перманентно пребывает в состоянии мальтузианского равновесия. Очевидно, именно потому, что научных способов доказательства неспособности общества развиваться не существует, Э.Ле Руа Ладюри и его сторонникам пришлось строить свою концепцию стабильности на антинаучной доктрине английского священника. Двухсотлетнее наслоение пыли на этой поповщине не обескуражило ее современных почитателей. Э.Ле Руа Ладюри весьма своеобразно извлек ее на свет, объявив, что Мальтус является "светлым теоретиком традиционных обществ", но это "пророк прошлого; он слишком поздно появился в слишком новом для него мире"[97]. Мальтузианские проклятия, поясняет Э.Ле Руа Ладюри, властвуют в наши дни лишь над странами "третьего мира". Что же касается Западной Европы, здесь они начали медленно стираться уже в XVIII в., т.е. еще до того, как они были сформулированы в 1798 г.

Как же смогло французское общество вырваться из мальтузианских объятий? Э.Ле Руа Ладюри специально не рассматривает этого вопроса, но очень много внимания уделяет обоснованию неспособности общества к изменению. Вместе с тем, говоря, что в начале XVIII в. на смену прежней экономической структуре пришла новая, он вынужден констатировать, что и те пружины, которые удерживали традиционную стабильность, перестали действовать и появление новой экономической структуры обусловлено соответствующими причинами. Каковы же эти причины?

Чтобы не оставлять Э.Ле Руа Ладюри в одиночестве перед этой сложной проблемой, призовем ему в союзники тех представителей квантитативной истории, которые многократно пытались дать теоретическое обоснование качественных изменений в историческом развитии. Квантитативная история, говорит, например, Ж. Марчевский,-это история множеств, рассматриваемых в их основной и непрерывной эволюции в пределах большой продолжительности. Эта история игнорирует исключительные личности и факты. С ее помощью можно обнаружить прерывности, вызываемые качественными изменениями, но она не способна выявить их первопричину. Поэтому квантитативная история не может дать полного объяснения эволюции, которую она рассматривает. Исключительные личности и факты, основные перерывы в непрерывности являются для этой истории экзогенными вариациями, которые она должна заимствовать у "квалитативной" (качественной) истории. И если она этого не сделала, она в итоге придет к множеству цифровых данных и к серии объяснительных набросков, внутренне связных, но почти непригодных для полного объяснения эволюции из-за отсутствия связи с истинной первопричиной любого развития в истории — появлением новых идей и неожиданных фактов [98].