Дина Лампитт - Замок Саттон

• Название: Замок Саттон
• Автор: Дина Лампитт
• Издательство: КРОН-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00180-9

Мистика и реальность, сновидения, сбывающиеся через столетия… Все это заставляет размышлять о чудесном и непостижимом, что существует в каждой человеческой судьбе.

События, происшедшие в Саттонском лесу много веков назад, зловещим образом сказываются на судьбе многочисленных владельцев прекрасного поместья Саттон.

Не минует дьявольская расплата и семьи Фрэнсиса Вестона, волей неумолимого рока втянутого в дворцовые интриги английского короля Генриха VIII и его жены Анны Болейн.

Древнее проклятие юной королевы Эдит и колдовские чары Анны приводят к гибели Фрэнсиса…

Прошли столетия, и новые владельцы замка Саттон — сначала газетный магнат лорд Нортклиф, а затем нефтяной король Поль Гетти — платят кровавую дань и пополняют список жертв страшного проклятия.

---

— Да, — машинально ответила она, — я скажу мужу.

— Он в Кале?

Прежде чем покинуть дом больного, доктор Бартон переключился на светскую беседу, как это было принято у всех практикующих врачей.

— Нет, его казначейство завершилось в Михайлов день. Разве вы об этом не слышали?

— По правде говоря, нет, леди Вестон; я так редко бываю у вас. Закаленная семья.

Она слабо улыбнулась в ответ на это замечание, но все ее мысли были заняты Жилем.

— Он сейчас помощник казначея Англии и вернулся ко двору.

— Да?! Большая честь для сэра Ричарда. Пожалуйста, передайте ему мои поздравления. Его государственный ум еще пригодится Англии. Мы живем в неспокойные времена.

Даже сельские врачи вроде Бартона знали, что посланец папы кардинал Кампеджио прибыл в Англию прошлой осенью рассмотреть дело об аннулировании брака короля. Хотя доктор не был дворцовым политиком и не имел опыта в государственных делах, ему тоже казалось, что кардинал получил инструкции от начальства по затягиванию дела. Потому что только теперь, летом 1529 года, наконец-то собрался на сессию легатский суд. Более того, по слухам, миледи Болейн была отправлена на временное проживание в замок Гевер в подавленном настроении. Доктор Бартон язвительно улыбнулся. Чего только не сделает мужчина, побуждаемый желанием владеть женщиной. Интересно, если король добьется желаемого и женится на миледи Анне, почувствует ли он на брачном ложе разницу между ней и нынешней королевой? Конечно, тоньше, моложе, жизнерадостней. Но действительно ли — другая?

— Вы заедете к нам на следующей неделе, доктор? — спросила леди Вестон.

— Если вам это будет приятно, мадам. Но для него я действительно ничего не могу сделать.

После отъезда врача она с большой тяжестью на сердце вернулась в свою гостиную во флигеле Привратного дома. Невозможно было представить поместье Саттон без Жиля. И, тем не менее, его странная слабость в последние дни приучала к мысли, что придет день, когда им придется обходиться без него. Но только не так чудовищно быстро — он ведь был еще совсем не старым. Его лицо ничуть не изменилось с того дня, когда она впервые увидела его, хотя все люди с морщинистыми, уродливыми лицами кажутся не имеющими возраста. Ей всегда казалось, что Жиль не менялся с детства. И образ маленького мальчика с яркими голубыми глазами, выдающимися вперед зубами и волосами, подстриженными «под горшок», вызвал ее улыбку, несмотря ни на что.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть, ибо мысли ее унеслись далеко: она снова была в парке Саттон невдалеке от руин усадьбы летним днем восемь лет назад. Именно тогда она впервые увидела странную фигуру, выходящую из леса с котомкой за спиной. Жиль, странствующий актер, цыган-балагур, пришел поглазеть на новых хозяев усадьбы.

— Войдите, — отозвалась она.

Это был он. Одетый и поднявшийся с постели, лицо того же ужасного землистого цвета, каким оно было все эти последние месяцы. Но при этом он пытался широко улыбаться.

— Жиль! — уговаривающим тоном произнесла она. — Что ты делаешь? Доктор Бартон строжайше велел тебе отдыхать, чтобы… быстрей поправиться.

Его лицо моментально превратилось в маску, лишенную какого-либо выражения, как всегда бывало в случаях затруднений. Только на этот раз в глубине его глаз сохранилось «пусть-будет-так-если-вам-это-нравится».

— Понимаете, миледи, — сказал он. — Мне очень трудно лежать неподвижно, как бы удобно ни было. Я по своей природе — беспокойное существо и, по правде, более несчастен, когда лежу, если, конечно, не пьян и не сплю, чем, когда стою. Поэтому, если миледи разрешит мне сидеть, когда я устаю…

Недовольная своей несообразительностью, Анна указала ему на стул напротив себя.

— …И тогда, я думаю, вы убедитесь, что я поправлюсь быстрее. Стоять или сидеть мне нравится гораздо больше, миледи.

Анна колебалась.

— Но доктор Бартон сказал…

— Ну, это для его обычных пациентов, миледи. Мы, цыгане, — совсем другие.

Повисла тишина. Конечно, Анна, будучи госпожой, могла приказать ему находиться в его комнате, но, если человек умирает, ему должно быть дозволено то, что делает его спокойнее.

— Если это доставляет тебе удовольствие, Жиль, можешь не ложиться в постель. Но только обещай мне, что будешь отдыхать, едва почувствуешь усталость.

— Даю слово, миледи.

Их глаза встретились, и каждый понимал, что другой знает правду, но боится сказать: мешали щепетильность и молчаливый договор. Хотя Анна, как истинная католичка, понимала, что обязана в какой-то удобный момент предложить Жилю встретиться со священником, она заранее боялась его реакции.

— Тогда все в порядке, — сказала она.

— Правда, миледи?

Вот оно. Он собирался объясниться. Он был уже слишком близко к земле и тайнам бытия, чтобы его можно было обмануть. Скорей всего, он уже давно знал — раньше, чем доктор Бартон. Бедный, смелый маленький Жиль.

— Пожалуйста, миледи, давайте поговорим прямо.

— Да, — согласилась она тихо.

— Врач — хоть он и добрый человек — ничего не может для меня сделать. Во мне растет болезнь, съедающая меня. Поэтому, миледи, я прошу вас как добрую госпожу и друга сделать для меня две вещи, чтобы я мог уйти из этого мира спокойно.

— Что же именно?

— Позволить мне повидаться с госпожой Кэтрин. Она не приезжала в замок Саттон с тех пор, как сбежала с сэром Джоном, и я горевал о ней, особенно потому, что гнев сэра Ричарда не ослабевает.

— А вторая?

— Я бы хотел перед концом увидеть могущественного колдуна — доктора Захария. Господин Фрэнсис говорил мне, что в нем течет цыганская кровь, он — самый знаменитый астролог на земле. Как бы мне хотелось встретиться с ним!

Анна молчала. Вызвать доктора Захария было нетрудно, но пойти против Ричарда и написать Кэтрин! Но тем не менее какой прекрасный предлог. И тут же ей стало совестно, что она думает о смерти человека как о «предлоге» и к тому же «прекрасном». А как бы ей хотелось снова увидеть дочь. Три горьких года, в течение которых письма от Кэтрин с ее мольбами приходили все реже и наконец совсем прекратились. Конечно, приносили много радости визиты Маргарет и Уолтера; хотя это счастье было омрачено в январе потерей горячо желанного первенца Маргарет — на четвертом месяце беременности. И тем не менее Анна задумывалась, что, может быть, она уже бабушка. Может статься, Кэтрин родила ребенка и не сообщила ей. И Анна Вестон приняла решение.

— Я сегодня же напишу Кэтрин, Жиль, — твердо сказала она.

— А как же гнев сэра Ричарда, миледи?

— Сэру Ричарду придется пережить это, как подобает мужчине. Быть оторванным от собственной плоти и крови — это неестественно. Ему придется склониться по ветру — это он умеет лучше всего.

— Да, когда это его устраивает, миледи.

В другое время она сделала бы ему замечание за колкость в адрес господина, но в теперешних обстоятельствах не обратила на это внимания.

— Я попытаюсь связаться с доктором Захарией.

Жиль поцеловал ей руку и на секунду прижал ее к своей морщинистой щеке. Она почувствовала тепло его слез, и это было уже слишком для нее. Нарушая все условности, она обняла его и заплакала.

* * *

Было 23 июля, и зал заседания легатского суда Блэкфраерз был забит до отказа. Внимательно осматриваясь вокруг внешне незаинтересованным взглядом, Ричард Вестон составил в уме список всех тех, кто пришел сюда, чтобы своими ушами услышать решение суда по признанию брака короля недействительным. Сегодня настал этот день. Как только прибудет король, кардинал Кампеджио зачитает вердикт.

В центре зала стояло пока пустое высокое кресло, которое ненадолго займет король, а пониже — большой стул для итальянского кардинала. Рядом с ним было место Уолси. Ричард заметил, как плохо выглядит его патрон, уже усевшийся на свое место Складки кожи свисали по бокам его лица, когда-то полного и цветущего, и тело, которое было величаво дородным, теперь казалось утонувшим в большом красном плаще. У него за спиной, непрерывно нашептывая что-то толстыми губами ему на ухо, а глазами зорко оглядывая зал, сидел человек, всегда казавшийся Вестону олицетворением слова «банальность» — секретарь Уолси, доктор Стефен Гардинер. Но сегодня, казалось, он обрел новую мощь — как будто он вытягивал жизнь из своего увядающего господина.

«Человек, за которым надо смотреть в оба», — подумалось Ричарду.

Он перевел свой взгляд со священнослужителей на пэров Англии. Следовало бы действительно отмстить тех, которые отсутствовали, так как почти все сиятельные особы этой страны прибыли сюда в такой важный день, когда пишется история, когда брак короля Англии будет признан недействительным и аннулирован в глазах всесильного вечного Рима.

Впереди всех, конечно, был мастер самопродвижения — Томас Болейн, лорд Рочфорд. Напряженное выражение застыло на широком лице, а его большие темные глаза, так похожие на глаза кошки, которая и была сутью и поводом всех этих громких событий, смотрели задумчиво перед собой. Ричард в душе был доволен. Он надеялся, что через несколько минут надежды самодовольного дурака будут развеяны, а вместе с ними и надежды его дочери.