Фред Бодсворт - Чужак с острова Барра

• Название: Чужак с острова Барра
• Автор: Фред Бодсворт
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1974

Канадский писатель и ученый Фред Бодсворт пишет в предисловии к русскому изданию своего романа: "В этом романе рассказывается о некоторых коренных жителях этого края и о больших диких гусях, с которыми тесно связаны судьбы людей. В частности, это история умной и тонкой девушки-индианки, которая родилась в лоне одной культуры, воспитывалась в иной, а затем, чуждая и той и другой, была отвергнута ими. Кроме того, это история молодого и очень честолюбивого биолога, занимающегося изучением гусей; еще это история гуся, заброшенного бурей за Атлантический океан, - это удивительный и героический пример помог сломить ложные расовые перегородки, разделявшие юношу и девушку".

---

— Марджори Болл,  — произнесла она, нарочито выговаривая каждый слог. Многие засмеялись,  потому,  наверное, решила Кэнайна, что Марджори всем известна и не нуждалась в представлении.

Когда очередь дошла до  Кэнайны,  ее  затрясло как в  лихорадке.  Она поднялась.

— Кэнайна Биверскин, — пролепетала она.

Марджори  Болл  скорчила  гримасу  и  зажала  нос.  Несколько девочек прыснуло.   Долговязый  парень,   сидевший  через  проход  от   Кэнайны, причмокнул и коротко, негромко присвистнул.

Они просидели в классе около часа.  Учительница перечислила предметы, которые они будут проходить,  и  книги,  которые нужно купить.  Потом их отпустили домой.

Труди Браун ожидала Кэнайну перед женской уборной.

— Приветик!  -  сказала она и  с улыбкой в глазах схватила Кэнайну за руку.

— Эй, скво, — крикнула другая девчонка, — мотай отсюда в свой вигвам!

Труди  взглянула на  крикунью,  на  минуту ее  тупое  лицо  застыло в недоумении,  потом тоже рассмеялась коротеньким,  гортанным,  вымученным смешком.

Теперь вокруг них стояло четыре девчонки.  Одна из них -  та,  рыжая, Марджори Болл.

— Кэнайна, это моя подруга, Марджори Болл, -начала Труди, представляя их друг другу. — Она живет недалеко от нас.

— Мы знакомы, — прервала ее Марджори и холодно уставилась на Кэнайну. Потом она повернулась к Труди:  — Скажи,  Труди,  это твоя подружка?  Вы живете вместе у Сэди?

Труди сморщила лоб, явно сбитая с толку таким оборотом дел.

— Да вот,  -  пробормотала она,  застенчиво уставившись в  пол.  — Мы познакомились  только  вчера  вечером,   она  не  может  быть  настоящей подругой.

— Не  хотела бы  я,  чтобы  моя  подруга была  индианкой,  -  заявила Марджори. — У них вши и блохи и вообще чего только нет. А по ночам они с мальчишками проводят время в мотелях.

Все,  в  том числе и Труди,  засмеялись.  Кэнайна бросилась от них со всех ног и через школьный двор выбежала на улицу.  Войдя в пансион,  она услышала,  как миссис Рамзей и  Сэди о чем-то переговариваются на кухне. Бесшумно шмыгнула к себе наверх и с рыданьем бросилась на постель. Потом явилась Труди.

-  Я  съезжаю,  — во всеуслышание заявила Труди.- Поселюсь с Марджори Болл. Она мне разрешила.

Труди и Сэди были в столовой, и Кэнайна слышала, как Сэди спросила:

— Но почему, Труди?

— Потому что  ничего не  знала про индейцев,  -  продолжала Труди.  — Дура, наверное, была. У индианок вши и блохи и вообще чего только нет, а по ночам они шляются с мальчишками. Я не могу жить с индианкой. Я просто должна уехать, а то со мной в школе никто дружить не будет!

— Где Кэнайна? — холодно и резко спросила миссис Рамзей.

— Понятия  не  имею,  -  ответила Труди.  -  Какое  мне  дело?  Здесь где-нибудь. Я уезжаю.

И  Труди полетела наверх к  себе в  комнату.  Вслед за  ней поднялась наверх Джоан  Рамзей;  вошла в  комнату,  где  на  кровати ничком лежала Кэнайна, прикрыла дверь и, сев рядом, легонько потрепала ее по плечу.

— Что случилось, дорогая? — спросила она.

— Все  меня  ненавидят,  потому что  я  индианка.  Я  поеду домой,  в Кэйп-Кри.

— Это моя вина,  Кэнайна, — сказала Рамзей. — Я знала, как выйдет, но не знала,  как сказать тебе об этом. Я хотела предупредить тебя... чтобы ты была готова. Но мне было неловко, стыдно, и я смолчала Я предоставила тебе  самой сделать это  открытие.  Это  было  нехорошо с  моей стороны. Прости.

Кэнайна  перестала  плакать.   Тихим   и   сдержанным  голосом  Джоан продолжала:

— Белая раса завоевала почти всю землю,  и многие из нас думают,  что это случилось потому,  что они от природы выше и умней,  чем люди других рас. Но только глупые, необразованные и неспособные мыслить считают, что это действительно так.. Они проповедуют, что есть высшие и низшие расы,

чтобы  скрыть  от   самих  себя   свою  собственную  неполноценность. Образованные люди  так  не  считают Они  знают,  что  все  люди начинали одинаково:  остальное -  дело  удачи,  белым повезло и  с  историей и  с географией.

Они  услышали,   как  хлопнула  дверь  в  комнате  Труди,  как  Труди прогромыхала вниз по лестнице и вышла на улицу.

-  Сколько  на  земле  будет  существовать  глупость,  столько  будет существовать расовая нетерпимость и дискриминация. Но не нужно придавать ей  слишком большого значения.  Она  гнездится главным образом в  мелких душонках  мелких  людишек...  людей,  не  умеющих  мыслить,  таких,  как Труди...  не  способных ни о  чем составить собственное мнение.  Это они низшая раса, они, а не ты!

Кэнайна приподнялась на постели и вытерла платком глаза.

-  Поначалу все кажется хуже,  чем на самом деле,  — продолжала Джоан Рамзей.  — Все уляжется, когда они поближе познакомятся с тобой, но тебе всю твою жизнь придется сталкиваться с этим. Слабеньким это не по плечу, и  по  всему  свету  они  спешат укрыться в  своих собственных маленьких Кэйп-Кри.

Джоан Рамзей замолчала.  Она тяжело дышала и большим пальцем потирала влажную ладонь.

— Ну как, остаешься, Кэнайна? Или хочешь вернуться в Кэйп-Кри?

Глаза  Кэнайны высохли,  и  лишь  узенькая красная полоска на  нижних веках говорила о том, что она только что плакала.

— Остаюсь.

— У тебя есть список книг, которые тебе нужны?

— Да.

Джоан Рамзей взяла с  туалетного столика портмоне и протянула Кэнайне десятидолларовую бумажку.

-  На,  — сказала она.  — В книжных магазинах будет сейчас толчея,  и тебя снова станут дразнить Но я  не пойду с тобой.  Я ничем не могу тебе помочь. Пора привыкать выносить это одной.

Следующие месяцы были горьки и унизительны.  Кроне писем,  что каждую неделю  писала  ей  Джоан  Рамзей,   да  время  от  времени  слов  Сэди, старавшейся  приободрить  ее,  Кэнайне  приходилось в  одиночку  сносить ежедневную пытку в  школе.  Но  она  любила занятия,  ученье давалось ей легко, а мысль о том, чтобы бросить все, причиняла ей боль куда большую, чем все насмешки, которые приходилось терпеть в классе.

Предсказание Джоан  Рамзей,  что  враждебность со  временем ослабеет, постепенно сбывалось.  В школе свыклись с ее присутствием;  ее больше не высмеивали и  не дразнили -просто не замечали.  Она постоянно была одна. Даже в толпе она чувствовала себя чужой и одинокой.

Единственное, чему это пошло на пользу, были школьные занятия. Часами просиживала  Кэнайна  в  городской  библиотеке,  читая  все  подряд,  от детективных романов до "Критики чистого разума" Иммануила Канта, которой она,   конечно,  не  понимала,  но  тем  не  менее  читала.  Она  горячо пристрастилась к  поэзии  и  порой  по  субботам сидела весь  вечер  над антологией,  вновь и вновь перечитывая понравившиеся стихи.  Времени для занятий было достаточно,  и  по отметкам она всегда принадлежала к числу трех-четырех лучших в классе учеников.

Все пять лет ее школьная жизнь текла без особых перемен.  Каждое лето она ездила в  ту же школу,  где на нее вновь обрушивалось знакомое бремя издевок  и  социального  остракизма.  Она  могла  бы,  если  бы  хотела, пользоваться большим успехом у  мальчишек,  но они хотели видеться с ней только наедине.  Никто не приглашал ее туда, где были бы другие люди, и, хотя Кэнайне хотелось с кем-нибудь подружиться,  она неизменно отвергала их  предложения,  и  каждую осень  через месяц-другой мальчишки,  как  и девчонки, переставали обращать на нее внимание.

Труди Браун больше не  вернулась в  пансион Сэди.  Она  была  на  год старше  Марджори и  Кэнайны,  но  провалилась по  нескольким предметам и осталась на  второй год.  И  это  .привело ее  в  тот класс,  в  котором Марджори и Кэнайна завершали свое пребывание в школе.

Теперь Кэнайна много  раздумывала о  своем  будущем.  Она  не  знала, собираются ли  Рамзеи  и  в  дальнейшем оплачивать ее  образование.  Она знала,  что,  возможно,  это последний год. Но как бы то ни было, она не хотела возвращаться в Кэйп-Кри, потому что давно уже не чувствовала себя частью той жизни;  но знала она и то,  что,  какую профессию ни изберет, какие способности ни  проявит,  нелегко будет приспособиться к  обществу белых.  Порой она спрашивала себя,  стоят ли приобретенные ею знания тех денег,  которые тратят Рамзеи.  Но никогда, даже в мгновенья глубочайшей подавленности,  не  приходило ей в  голову бросить школу:  горячая жажда знаний,  пытливость и любознательность, ученье ради ученья, безразлично, найдут ее  познания какое-либо применение или  нет,  неизменно влекли ее вперед.

Быстро промелькнул последний школьный год.  Последняя экзаменационная работа была написана в  конце июня,  и  с ней пришли к своему печальному завершению школьные годы Кэнайны.  Когда она  в  последний раз  вышла из школы,  она не  испытывала ни  радости,  ни  огорчения,  только смутное, беспокойное чувство неизвестности. Как-то сложится теперь ее жизнь?