А. Передрий - Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов

• Название: Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов
• Автор: А. Передрий
• Издательство: Эксмо, Алгоритм
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56702-7

Эта новая книга о Владимире Высоцком и о его взаимоотношениях с современниками - некая мозаика его судьбы, уже десятилетия будоражащей соотечественников. Ее автор исследует жизнь и творчество Высоцкого многие годы. Здесь впервые рассмотрены контакты легендарного барда с А.Пугачевой, Н.Михалковым, Р.Виктюком, А.Иншаковым, Ю.Визбором, З.Церетели, Н.Белохвостиковой, К.Шахназаровым, М.Жванецким и другими известными личностями. Уникальный материал содержит глава "Отчего умер Высоцкий?".

---

Тем не менее, эта глава будет как сама жизнь — разнообразной, пестрой, веселой и грустной, доброй и жесткой, откровенной... Одним словом — правдивой. Но не лживой и не скучной!

Неужели за 12 лет дружбы Володарский и Высоцкий только встречались в компаниях, выпивали да делили дачный участок? Верится слабо... А почитаешь россказни иных приятелей и биографов Владимира Семеновича — в натуре, так оно и есть, получается!

Раздвинем горы этой макулатуры и посмотрим на отношения друзей свежим взглядом.

— Эдуард Яковлевич! В 70-е про вас говорили больше в связи с Высоцким.

— Да...

— «Володарский — друг Высоцкого», — это звучало очень значительно. А вы с ним когда познакомились? Как это было?

— Я его во ВГИКе иногда встречал, когда учился. Он с Колей Губенко дружил, а еще у нас была такая прима, Таня Иванова, очень красивая девка — и он ее захомутал. Поэтому он у нас появлялся довольно часто. Мы виделись, но отношений тесных не было. А после, в 68-м, мы встретились в Питере. Я туда приехал писать сценарий, а он — на съемки. Так получилось, что мы жили в соседних номерах — и снюхались, спились. Оттуда уезжали уже друзьями. Приехали в Москву и тут стали встречаться...

— Вы действительно много пили? Даже больше, чем во ВГИКе?

— Больше! Когда в загуле, по 5 бутылок коньяка выпивали за день на брата! Во ВГИКе же была еще проблема достать денег!

— Но у вас, слава Богу, до наркотиков не дошло, насколько я знаю...

— Бог миловал. Я даже не знал про них. Вот я помню... Сколько раз бывало: сидим, выпить хочется, денег нет, и вся компания смотрит на Володю: ну, давай! Ладно, говорит. Кто со мной? Ну, я. И приползали к ресторану. К «Арагви», иногда. Стучимся... Швейцар орет: что надо? Требуем позвать официантку. Она приходит, видит Высоцкого, делает большие глаза и пускает нас. Нас ведут в подвал, а там стол огромный накрыт, и магнитофоны стоят: записывать. Высота (это Володина кличка такая) пару рюмок выпивает, ему говорят: ну, давай. Он берет гитару и поет им. А я сижу, выпиваю, закусываю... А уходим — у нас по сумке у каждого, а там выпивка, колбаса всякая. А там ждет голодная компания: ну, блядь, вас только за смертью посылать! Спасибо никто не скажет.

— А кого кормили-то?

— Много было людей. Антон Макаров, Епифанцев Жорка, Севка Абдулов, Володя Акимов — сейчас всех не упомнишь... Володю Акимова уговорили комнату сменять 40-метровую на 22 метра — сосед дал магнитофон и две тыщи рублей. Ну он и поменялся, ради товарищей, чтобы без денег не сидели.

— Самая трогательная история про вашу дружбу с Высоцким — это с дачей. Вы ему отдали кусок своего участка, чтоб он на нем построил себе дом.

— Да... У меня тогда было полгектара, и я ему отдал 20 соток. Его самого не брали ни в какие дачные кооперативы. Бывало, он и задаток даже вносил — а после ему на правлении отказывали: жена иностранка, а кругом под Москвой зоны, закрытые объекты. Вот у нас рядом с Пахрой — филиал Курчатовского центра атомного.

— А он очень хотел дачу?

— Марина хотела. А то друзья вечно, в квартире бедлам, пьянка. Она говорила: «Вот видишь, Володарский пьет-пьет, а потом спрячется на даче, и порядок. И там никто его не поит». А у меня был на даче полуразвалившийся домик, там когда-то жила прислуга прежнего владельца поэта Кирсанова. Я говорю — забирай его, восстанавливай и живи. Я его любил, Володю...

— Но Володя, как известно, не пользовался этой дачей.

— Ну да. В марте достроили, а в июле — все, он умер.

— И Марина захотела тогда получить этот дом, который он построил, и кусок вашего участка. Вы тогда испугались?

— Я не испугался. Я ей объяснил — Марина, земля не моя. И дом не мой — у меня только пай в кооперативе. Марина, она за франк удавит любого. Характер железный! Твердость такая!

— А чем бы Высоцкий сейчас занимался? Я часто про это думаю...

— Я не знаю. Но я не думаю, что он принял бы то, что происходило во времена ельцинские.

То, что сейчас...

— А где бы он был в 91-м? В 93-м?

— Трудно сказать. Ей-Богу — трудно! Я часто об этом задумываюсь...

— А что бы писал?

— Песни. То, что он писал, и то, что писали после него, разве можно сравнить? Как его слушали!

— Да... Я помню, он приезжал к нам на шахту Бажова, в Макеевку — году в 72-м. Клуб был забит, все на магнитофоны писалось. Потом долгие годы это переписывалось... Он, конечно, съездил в шахту и спел «Мы топливо отнимем у чертей, свои котлы топить им будет нечем... Черное надежное золото...»

— Это он написал в мою картину — «Антрацит». Порезали ее сильно...

— Были разговоры, что Высоцкий плохо влиял на молодежь, ему же пытались подражать, ну и пили, и уходили в блатняк. Что скажете?

— Это не так Вон, Евтушенко тоже много пил. И Рождественский много пил... Да ну, чушь собачья... Подражать? Да невозможно ему подражать. Он никогда не халтурил. Никогда! С любого концерта он мокрый выходил. Он был всеобъемлющ настолько, его любили все — от блатарей до физиков- теоретиков Курчатовского института.

— Что такое — Высоцкий? Пушкин наших дней? Что это? Как вы можете это сегодня обозначить?

— Это Моцарт. А как поэт... Если выстроить ряд, он такой будет: Пушкин, Некрасов, Высоцкий.

— А вот тот дом с участком, куда пустили Высоцкого — за бешеные деньги купили?

— Да... В 75-м я за это заплатил 65 тысяч рублей.

— То-то вы тогда, все знают, по утрам покупали коньяк по 200 рублей за бутылку у банщика бассейна «Москва»!

— Да, да. С Володей...

Пусть ошибочно в интервью Эдуард Яковлевич называет близкую знакомую Владимира Высоцкого Татьяну Иваненко Ивановой, а приятеля поэта, сценариста Артура Макарова — Антоном, своей ценности «воспоминания Едика о Володе» из- за этого ничуть не теряют!

Творческое сотрудничество Володарского с Высоцким началось через год после их близкого знакомства, в 1969 году. Поэт снялся в эпизодической роли в фильме Станислава Говорухина «Белый взрыв». В основу сюжета картины лег одноименный сценарий, написанный Эдуардом Володарским. Это была одна из первых экранизаций работ молодого и талантливого сценариста. В фильме, рассказывающем о боевых действиях в горах Кавказа времен Великой Отечественной войны, Владимир Высоцкий сыграл эпизодическую роль капитана.

В начале семидесятых годов из-под пера Эдуарда Володарского выходит пьеса с военным названием «Звезды для лейтенанта». Драматургическое произведение у молодого автора получается очень удачным, и его одобряют к постановке в театрах страны. По просьбе «друга Едика» Владимир Высоцкий пишет к спектаклю по его пьесе несколько песен. На одном из концертов в 1975 году поэт рассказал слушателям: «Я иногда пишу песни раньше, чем пьеса поставлена в театре. У меня много друзей, которые сейчас выходят в первые ряды наших драматургов. Они обращаются ко мне, говорят: «Напиши песню прямо в пьесу». Происходит слияние работ. Так было с пьесой «Звезды для лейтенанта», которая идет в Театре имени Ермоловой в Москве, в Ленинграде, да и вообще по Союзу. Написал ее мой друг, Эдик Володарский. Эти песни («Песня о погибшем летчике» и «Песня летчика». — А.П.) я пою своим голосом за сценой, за кадром. Они полностью вошли в спектакль...»

В 1970 году ленинградский кинорежиссер Алексей Герман приступает к съемкам фильма «Проверка на дорогах» по сценарию Эдуарда Володарского. Это был третий сценарий молодого кинодраматурга.

— Сценарий «Проверка на дорогах» написан по повести отца А. Германа Юрия Германа, — вспоминает в интервью Эдуард Яковлевич. — Я тогда, не читая книги, взял под сценарий аванс в 25 процентов, а это 1250 рублей. Половину мы сразу в Питере пропили, меня в поезд грузили в бессознательном состоянии. Приехал в Москву, протрезвел, прочитал повесть — и офигел: полное говно! Какие-то чекисты, шпионы, зондеркоманды... Боже мой, куда я влип! Были б деньги, вернул бы сразу. И тут приехал Герман в Москву, мы встретились, пошли в забегаловку возле Маяковки, там за полтинник наливали 50 коньяку. Зашли, я выпил сто грамм, он спрашивает: ну, как повесть? Я отвечаю: говно повесть: У него ни один мускул не дрогнул. Да, говорит, повесть плохая. Там только один характер хороший, а остальное придется писать заново. У меня прямо от сердца отлегло. Заново так заново! Пишите, говорит, как хотите. Я стал читать Адамовича про партизан, меня в основном интересовал их быт — как они строили землянки, как жили... Как из снарядов они выпаривали тол, они каждую секунду рисковали жизнью! Потом они этот тол охлаждали, брикеты из него делали. За 22 дня я сценарий написал. 70 или 75 страниц. Кстати я там роль написал для Володи специально.

— Какую?

— А власовца. Я приехал из Питера с отпечатанным экземпляром и, не заходя домой, поехал к Володе и сказал: «Читай, вот это для тебя». Но Герман его не взял!

— Почему же?

— А испугался. Я приехал на худсовет, смотрю он выставил на пробы Дворжецкого, Доманского, Лаврова. Я говорю — Леш, а где Володя. Он отвечает — я его снимать не буду. Я истерику закатил: «Ты что делаешь? Мы с тобой сколько раз говорили! Это ж для него роль!» Я, говорит, боюсь, он завалит мне картину и меня задавит! А не дай Бог он запьет — что я буду делать? Тогда в Германе было больше человеческого...