Валентин Рыбин - Разбег

• Название: Разбег
• Автор: Валентин Рыбин
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1984
• ISBN: Р 470254200-031-80-84

В новом романе писатель лауреат Госпремии ТССР им. Махтумкули В. Рыбин рассказывает о жизни Туркменистана с 1924 по 1945 год — время строительства социализма, первых довоенных пятилеток и периода Отечественной войны. Через трудные испытания проходят герои романа — братья Каюмовы — Ратх и Аман. Тесно переплетаются с их судьбой в судьбы красных командиров — Ивана Иргизова, Василия Чепурного, Сергея Морозова.

Роман написан на основе подлинных событий.

---

— Товарышы, прошу соблюдать порядки! — прокричал представитель управления Среднеазиатской железной дороги, лысый азербайджанец, в белом кителе: — Кто тут старший?

— Я старший, — сказал Ратх. — Сейчас начнем. Пусть ваши люди рассаживаются.

— Если не ошибаюсь, вы — инструктор ЦК? Хорошо бы, товарыш инструктор, начать собрание с «Интернационала».

— Так и начнем. Прошу вас тоже за стол президиума. Речь скажете?

— А как же, дорогой! Все-таки, мы шефы!

В президиум, к столу, накрытому красной сатиновой скатертью, подошли человек десять. Сесть не на что. Собрание начали стоя. Дехкане — напротив, в первых рядах, уселись прямо на земле. Представители рабочего класса — железнодорожники — тут же. Аульные богачи, баи, ишаны, муллы и прочие тунеядцы — в сторонке. Стоят, словно вызов сделали: кто — кого. В центре у нихКаюм-сердар.А у стола, в центре президиума, сын его младший — Ратх. Дехкане, да и богачи переговариваются: вот ведь как распорядилось время, — сын на одной стороне, отец на другой. Богачи шепчутся с насмешкой: «Постыдился бы идти против родного отца, болшабик!» Дехкане переговариваются, глядя с презрением на Каюм-сердара: «Хоть бы постыдился родного сына. Позорит его при всем народе!»

— Итак, дорогие земляки и представители рабочего класса, разрешите собрание считать открытым, — объявил Ратх.

Тотчас азербайджанец в белом махнул рукой, и оркестр заиграл «Интернационал». Комсомольцы, услышав гимн, встали и замерли. Дехкане тоже поднялись, не понимая, зачем слушать музыку стоя. Богачи в сторонке зашевелились, начали посмеиваться. Кто-то из них не очень уверенно прокричал:

— Эй, Артык-кошчи, зачем нам капырская музыка?! Никто на крикуна не обратил внимания, и он смущенно смолк и спрятался за плечами Каюм-сердара. Как только оркестранты опустили трубы, Артык сказал, бросив угрожающий взгляд на аульных богачей:

— Это вам — не прошлый раз. В тот раз мы не смогли вам скрутить руки, а теперь — большая земельно-водная реформа!

Дехкане, вновь усаживаясь на земле перед столом, одобрительно загудели. Каждый вспомнил недавнее. Три года назад впервые они избрали комитет бедноты, выбрали председателя и пошли делить воду арыка. Отвели ее от байских мелеков, пустили в сторону бедняцких кибиток, сказали: «Каждый может пользоваться водой пять часов». Дехкане обрадовались, почувствовали собственную силу, да беда в том, что поливать нечего — земли своей ни у кого нет. Позлорадствовали, посмеялись над богачами и вновь им отдали воду. Об этом случае и напомнил сейчас Артык. И едва он это сказал, как из толпы богачей вновь донесся голос:

— Артык-хозяин, раньше земли у дехкан не было. Теперь разве есть?

Тотчас крикуна узнали: сельский джарчи, верный слуга богачей. Когда-то он ходил по аулу, разносил вести — кто женится, кто сыну обрезание делает, у кого сын родился. За его ослиную глотку кормили его неплохо: с каждого дастархана кусок мяса и лепешку имел.

Артык засмеялся со злостью:

— Эй, джарчи, раньше ты перед каждым тоем кричал. А теперь, по подсказке баев, орешь перед каждым собранием! Тебе, джарчи, тоже полгектара земли на этот раз выделили: возьмешь у Топчи-бая!

Дехкане засмеялись, а богачи насторожились. Топчи-бай завертелся на месте, посмотрел на Каюм-сердара, на святого ишана, ища поддержки. Джарчи тоже не понял, почему он должен взять полгектара у Топчи-бая и, подумав, что Артык смеется, вновь прокричал:

— Артыж-болшабик, зачем смеешься надо мной?

— Не смеюсь, джарчи, — успокоил его Артык и посмотрел на сидящих дехкан: — Дорогие бедняки! Дорогие безземельные и безлошадные братья! Комиссия по реформе, вот землемер, вот наш кузнец, вот я тоже с ними, составили списки безземельных дехкан. С сегодняшнего дня они будут пользоваться байской землей.

Гул удовлетворения прокатился по рядам. А толпа богачей застыла в ожидании: что еще там придумала Советская власть?!

Артык подал лист бумаги одному из комсомольцев и велел читать. Парень, в городской европейской одежде — он учился три года у муллы, а затем в гимназии, за что был прозвав «гимназист», начал:

— Комиссия решила лишить земли следующих баев и отдать их земли беднякам. Майлы-бай — первый. Он отдает свою землю… — И «гимназист» зачитал десять бедняцких фамилий.

— Артык-джан! — взмолился один из дехкан, едва «гимназист» назвал его фамилию. — Не надо мне байской земли! Пусть Майлы-бай подавится своей землей. В прошлый раз я на пять часов воду взял — теперь не знаю, как с ним расплатиться. Все время напоминает: «Ты у меня в долгу».

— Ладно, Непес, — сказал Артык. — Все знают, как ты дрожишь перед баями. Страх тебе всегда мешал. Но теперь бояться тебе не надо. Давайте, дорогие земляки, послушаем весь список. Только будьте внимательны, и запомните — кто у какого бая землю возьмет. Давай, «гимназист», читай дальше.

«Гимназист» назвал еще несколько фамилий. Читая, все время косился на толпу богачей, а там уж суета началась. Заволновались сельские богатеи. Вот и выкрики послышались:

— Не дадим землю!

— Кровью окупится вам наша земля!

— Мы землю сто веков наживали! Она нам Чингизханом жалована, а вы кто такие?!

Ратх, как председатель собрания, принялся успокаивать богатеев:

— Жалобы выслушаем потом. Прекратите шуметь! Тут кто-то из дехкан выкрикнул:

— А почему землю Каюм-сердара не поделили?! Почему Каюм-сердар за спину собственного сына спрятался?

Мгновенно воцарилось молчание. Ратх нахмурился, посмотрел на Артыка. Тот выхватил список у «гимназиста».

— Слушай ты, «гимназист», почему нет в списке Каюм-сердара?

— Артык-джан, есть он, — залепетал «гимназист», косясь на Ратха. — Но я подумал, хорошо ли при инструкторе ЦК его родного отца раскулачивать? Не обидится ли товарищ Каюмов?

— Вон с моих глаз! — возмутился Артык. — Вон, чтобы твоей ноги тут не было! Трус негодный!

«Гимназист» попятился и упал в ноги сидящим дехканам. Они рассмеялись.

— Дайте-ка сюда список, — сказал Ратх. Взяв его, он зачитал сам: — Каюм-сердар — бывший арчин, отдает землю беднякам… — Последовало более десятка фамилий, а затем приписка: — Поскольку сам Каюм-сердар на мелеке трудиться не хочет, а дети его не являются дехканами, а служат в государственных учреждениях, то бывший арчин Каюм-сердар лишается своей земли целиком и безвозвратно!

По рядам дехкан прошел неодобрительный ропот. Дехканам показалось, что Ратх расправился над самим собой. Но и на этот раз кто-то вновь заметил:

— Ай, чего жалеть? Разве основное богатство Каюм-сердара его земля? Овцы — его богатство. Две отары, каждая по тысяче голов, пасутся у него в песках.

— Эй ты, проклятый аллахом! — не выдержав, закричал Каюм-сердар. — Ты откуда знаешь о моих отарах? Ты врешь, сатана! Ты поплатишься за свои слова! Я намотаю твои кишки на колесо арбы, паршивец!

Вновь разразился шум. Теперь уже неистовствовали и богачи, и бедняки. Напрасно Артык поднимал вверх руку, кричал, призывая к порядку: его не слушали. Тогда шеф-азербайджанец велел оркестрантам играть. Грянул «Краковяк», заглушая крики и перебранку. Артык, Ратх и все остальные члены президиума возмутились: ерунда какая-то! Не собрание, а ералаш.

— Ну-ка, вы, уважаемый шеф! — сказал Ратх азербайджанцу. — Прекратите ломать комедию!

Музыканты, словно споткнулись, опустили трубы. Наступила тишина и ее использовал Артык:

— Дорогие земляки, — сказал он сидящим, — пусть Ратх Каюмов сам скажет — есть у его отца две отары или нет?

— Есть! — твердо выговорил Ратх. — Есть две отары, и мой брат Аман собирается в пески, чтобы сдать весь скот союзу «Кошчи».

— Будь ты проклят! — вскричал Каюм-сердар. — Не сын ты мне, не сын! Ты порождение ада! — Старик рвался из рук, удерживающих его, чтобы подойти к Ратху.

Когда он утихомирился, Ратх сурово и внушительно проговорил:

— Все запомнили — кому отныне принадлежит земля Каюм-сердара? Если хоть один откажется, испугается моего отца или пожалеет его, то добра от меня не ждите. Трус сегодня — первый пособник врагам!

Ратх замолчал. Лицо его стало бледным, губы вздрагивали. Артык, видя его таким, проникся к нему еще большим уважением.

— Товарищ Каюмов, если у вас больше нет слов, то мы дадим слово железнодорожникам. Давай, Гулам-Али, говори, — попросил Артык лысого азербайджанца в белом кителе.

— Товарышы! — погладив раскаленную на солнце лысину, обратился к дехканам Гулам-Али. — Разрышитэ поздравить вас с победой. Тэпэр земля у всех будыт — виноград-миноград, картошка, свекла — тоже хватыт. Тэпэр нам необходымо, чтобы дехкане пополняли ряды рабочего класса. Тэпэр мы открыли курсы. Хочешь быть кондуктором — иды к нам! Хочешь помощныком машиниста — давай! Хочешь слесарем — пожалста!

— Эй, Гулам-Али, ты куда тащишь от нас людей? — возмутился Артык. — Мы своих дехкан к земле зовем, а ты в свое депо их тянешь. Так не пойдет. Давай, товарищ Каюмов, закрывай собрание!