Валентин Рыбин - Разбег

• Название: Разбег
• Автор: Валентин Рыбин
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1984
• ISBN: Р 470254200-031-80-84

В новом романе писатель лауреат Госпремии ТССР им. Махтумкули В. Рыбин рассказывает о жизни Туркменистана с 1924 по 1945 год — время строительства социализма, первых довоенных пятилеток и периода Отечественной войны. Через трудные испытания проходят герои романа — братья Каюмовы — Ратх и Аман. Тесно переплетаются с их судьбой в судьбы красных командиров — Ивана Иргизова, Василия Чепурного, Сергея Морозова.

Роман написан на основе подлинных событий.

---

В самом конце стола начальник учебной подготовки — политрук Морозов. Рядом с ним командир взвода Иргизов, Ратх Каюмов и новоиспеченный помкомвзвода, окончивший полковую школу, — Акмурад — сын Амана. А отца рядом нет — он на конюшне: после скачек на полосе распоряжается конюхами, чтобы, прежде чем сесть за стол, напоили коней да засыпали им в ясли ячменя.

Иргизов без фуражки, с расстегнутым воротником. Желтая шевелюра волос взлохмачена и глаза сияют от восторга:

— Сергей Кузьмич, вы видали какую акробатику демонстрировал Ратх Каюмов. Я прямо-таки остолбенел, когда увидел, как он под седло свалился. Думал все — растопчет его жеребец!

— Ну, Иргизов! — с упреком воскликнул Ратх. — Я же рассказывал тебе, что мы с братом несколько лет джигитовали на арене цирка. Ничего удивительного.

— Говорить-то говорил, — не согласился Иргизов. — Но одно дело говорить, а совсем иное дело видеть собственными глазами. Честное слово, Ратх, ты в моих глазах вырос значительно. Преклоняюсь перед твоим мастерством.

— Ладно, Иргизов, не скромничай… ешь, а то каша остывает. Я тоже перед тобой готов растечься ручейком похвалы. Я хоть и джигит, но моего племянника научил джигитовке и прекрасным командиром сделал все-таки ты, — польстил Иргизову Ратх.

— И то и другое — чистая правда, — глядя на одного и другого, подтвердил Морозов. — Знаете, товарищ Каюмов, будь моя воля, я бы и дня не позволил вам сидеть в кабинете за столом. Вы же прирожденный ездок, высокого класса наездник! Ваше место здесь, в кавполку. Что хотите, то обо мне и думайте, но я обращусь с настоятельной просьбой к Туркменскому правительству, чтобы зачислили вас в полк.

— Сергей Кузьмич, зачем же? — мягко возразил Ратх. — Ваша сверхпохвала, конечно, меня радует, но вы не учитываете мой возраст, — мне в будущем году исполнится сорок.

— Милый мой, но мы ведь с вами одногодки! — еще жарче заговорил Морозов. — Но, как видите, я покуда в седле, и не собираюсь в ближайшее время покидать его. С вашего позволения, я, пожалуй, обращусь к товарищу Атабаеву. Товарищ предсовнаркома! — обратился Морозов и поднял руку, чтобы на него обратили внимание.

— Слушаю вас… говорите, — отозвался Атабаев.

— Товарищ предсовнаркома, вот вы сами видели Ратха Каюмова в деле. Не смогли бы ему подсказать истинное его место в строю? Такие, как он, нам в полку позарез нужны.

Атабаев слегка улыбнулся.

— Дорогой товарищ, рад бы выполнить вашу просьбу, но я три года назад уже определил истинное место Ратха Каюмова. Я пригласил его в Москве в Туркменпоспредство, и предложил ему место в сельхозотделе Не думаю, что он много сидит в кабинете, Туркмения большая, а ячеек «Кошчи» знаете сколько! Если их объехать все, то несколько скакунов загнать можно. Так что, извините, товарищ.

Иргизов посмотрел на смущенного Морозова и засмеялся громко и раскатисто:

— Ну что, Сергей Кузьмич, схлопотал! Это тебе не меня уговаривать. Меня ты с ходу взял.

— Да ведь обстановка, дорогие товарищи, — сконфузившись, начал оправдываться Морозов. — Порохом в воздухе попахивает. Чем быстрее старая гвардия встанет в строй, тем для страны лучше.

— Знаете, Сергей Кузьмич, не только боевая выучка, но и политическая подготовка, закалка большевистская всему нашему обществу нужны, — спокойно продолжил беседу Ратх и сразу перевел взгляд на племянника: — Акмурад, приедешь завтра в Ясман-Салык — разберись, что там у них случилось. Есть письмо, будто бы комсомольцы с баями столкнулись.

— Есть разобраться! — Акмурад привстал со скамьи.

— И потверже будь. Никакого попустительства кулаческому элементу.

— Есть никакого попустительства!

XIII

На другое утро кавалеристы, по-взводно, отправились в аулы на уборку урожая. В Бахардене, Геок-Тепе, Безмеине, Ясман-Салыке созрел виноград, яблоки, овощи. В дехканских хозяйствах не хватало рук, и красноармейцы уже третий год подряд помогали сельчанам.

Акмурад Каюмов со своим взводом выехал в Ясман-Салык. Аул неподалеку от военного лагеря. Через час кавалеристы пересекли фирюзинскую дорогу и запылили по проселку между черных войлочных кибиток бедняков, рядом с которыми росли деревья, джугара, поодаль зеленели виноградники.

Акмурад ехал впереди. Он только что был произведен в помкомвзвода — чувствовал себя за все ответственным, и все время помнил слова дяди: «Там что-то у них случилось». Но что же могло случиться? Кибитки все на месте, поля тоже целы — не сожжены, не истоптаны. И население аула, как и раньше, высыпало на улицу, встречая красных аскеров. Ребятишки от радости подбрасывают тельпеки, здороваясь, кланяются с почтением старики. Молодые девушки выглядывают из кибиток, словно дикие газели. Возле небольшой глинобитной времянки толпится детвора. Это школа. Здесь можно найти секретаря комитета комсомола. Вот он вышел из школы, спешит к конникам.

— Салам, товарищи! С приездом! Значит, опять у нас будете работать?

— У кого же еще! — сердито отозвался Акмуряд, видя, что комсомольский секретарь задает вопросы и смотрит на рядового красноармейца.

— Извините, товарищ командир, я думал…

— Ай, ладно, что бы вы там ни думали, но сначала скажите: что у вас тут стряслось? Говорят, ваши комсомольцы сцепились с баями:

— Да, товарищ командир, именно так!

— Меня зовут Акмурад. Разве вы меня не помните? Зимой я здесь тоже с джигитами работал.

— Что-то не могу припомнить, извините.

— А еще секретарь, — обиделся Акмурад. — Ну, ладно, докладывайте, что случилось.

— Товарищ Акмурад, зимой один человек приезжал. Собрал всех баев, сказал: «Вот эту часть земли засеете хлопчатником». Баи согласились, а когда представитель уехал, они посеяли там джугару. Я собрал своих комсомольцев, пошли к одному баю, к другому, сказали всем: «Если не уберете семена джугары и не засеете участки хлопчатником, — плохо вам всем будет!» Ночью врываются ко мне, говорят: «Кому будет плохо? Нам плохо? Вот тебе «плохо», вот тебе еще «плохо». Ай, товарищ командир, избили меня. Десять дней ходить не мог. Других тоже избили.

— Значит, вот оно что! — Глаза Акмурада заблестели от обиды. — А ну-ка, покажи нам, где эти участки?

— Пожалуйста, — ответил парень и вывел конников за аул. — Вон, видите растет джугара? А должен расти хлопчатник.

— Проклятье вашим баям! — заругался Акмурад. — Это же мы здесь пахали зимой. Я сам со своим конем целый гектар вспахал. — Ну-ка, секретарь, немедленно собирай всех баев!

— Товарищ командир, они не подчинятся.

— Ладно, поедем в сельсовет.

В сельсовете все руководство на месте. Сидят за столом, вроде бы все заняты делами. Но на столе три чайника и пиалы курятся. Акмурад вошел первым. За ним несколько кавалеристов.

— Значит так встречаете Красную Армию! — сказал сурово Акмурад. — Вы кто такие? Кто вам позволил сеять джугару на хлопковых участках?

— Джигит, — оскорбился председатель сельсовета, — до сих пор юнцы со мной разговаривали с почтением, а теперь что случилось в мире?

— Вредительство в мире! — выпалил Акмурад. — Вы, нарушая установку партии о развитии хлопководства, играете на руку врагам. Немедленно виновников приведите сюда!

— Дорогой командир, — заволновался председатель сельсовета. — Я главный виновник. Я пошел на уступки баям.

— Вот, значит, как! Может быть, вы вместе с баями и над комсомолом издевались? Вот что, председатель. Сейчас мы составим протокол, а потом разберемся!

— Товарищ комиссар, на первый раз прошу простить.

— Какой я тебе комиссар! Я — командир. И как командир, предупреждаю: за то, что подняли руку на комсомол, — ответите!

— Братишка, за что же! Что я мог сделать?

— Собирайте всех дехкан. Всех баев зовите сюда. Я должен разобраться во всем и доложить. Понятно? И вообще бездельничаете. Ждете, когда Красная Армия придет на помощь, а сами сидите — чай пьете. Я буду ходатайствовать, чтобы вас отстранили от руководства. Сами кто вы? Из каких будете?

— Чабаны мы, товарищ.

— Чабаны, а ведете себя, как арчины. Пощады никому не будет. Мой дядя, Ратх Каюмов, вы, конечно, знаете его… Он своего отца за то, что поперек наших дел пошел — земли, воды и всех овец лишил. Отец ты, дед или брат — мы не признаем тебя, если не укрепляешь рабоче-крестьянскую власть.

— Хай, джигит, дорогой, значит твой дед Каюм-сердар? — У председателя сельсовета потеплел взгляд. — Я знаю твоего деда, мы вместе с ним у Куропаткина в гостях были.

— А говорите из чабанов? — Акмурад привстал со скамьи и сжал пальцы в кулак.

— Ай, какой он чабан! — воскликнул с досадой счетовод. — Дед его бай, отец белый офицер, сам под чабана подделывается. Всех таких, как он, давно выбросили из комбедов, а о нем забыли.

— Все ясно, — играя желваками, сказал Акмурад. — А ну-ка, собирайте всех дехкан — поговорим!