Джордж Мартин - Танец с драконами. Грёзы и пыль

• Название: Танец с драконами. Грёзы и пыль
• Автор: Джордж Мартин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44921-5

«Танцем драконов» издавна звали в Семи Королевствах войну.

Но теперь война охватывает все новые и новые земли.

Война катится с Севера — из-за Стены. Война идет с Запада — с Островов. Войну замышляет Юг, мечтающий посадить на Железный Трон свою ставленницу. И совсем уже неожиданную угрозу несет с Востока вошедшая в силу «мать драконов» Дейенерис…

Что будет? Кровь и ненависть. Любовь и политика. И прежде всего — судьба, которой угодно было свести в смертоносном танце великие силы.

---

— Я стал им, потому что меня выбрали мои братья. — Порой, просыпаясь утром, Джон сам в это не верил и думал, что ему привиделся горячечный сон. «Это как новая одежда, — сказал ему Сэм. — Поначалу и жмет и тянет, а поносишь немного — глядишь, и привык».

— Аллисер Торне говорит, что выборы были неправильные, и я склонен в это поверить. — Карта, озаренная светящимся мечом, лежала между ними, как поле битвы. — Счет вел слепой старец, которому помогал твой жирный дружок. А Слинт именует тебя перевертышем.

«Кому и знать, как не Слинту», — подумал Сноу.

— Будь я перевертышем, то всячески угождал бы вам, а после бы предал. Вашему величеству известно, что выборы были честные. Мой отец всегда говорил, что вы человек справедливый. — «Суровый, но справедливый», — так на самом деле говорил Эддард Старк. Джон счел за лучшее подправить его слова.

— Лорд Эддард не был мне другом, но голова у него работала. Он бы отдал мне эти замки.

«Ага. Так бы и отдал».

— Стоит ли говорить о том, как поступил бы мой отец, ваше величество? Я принес присягу — Стена моя.

— Посмотрим, надолго ли. Оставь себе свои развалины, коли они тебе так дороги, но если хоть один замок останется незаселенным до конца года, я заберу его, с твоего соизволения или без. А если хоть один перейдет к врагу, головы тебе не сносить. Ступай вон.

— С позволения вашего величества, я провожу лорда Сноу, — сказала Мелисандра, поднявшись.

— К чему это? Он знает дорогу. А впрочем, как хочешь, — махнул рукой Станнис. — Деван, принеси мне поесть. Вареные яйца и лимонную воду.

На винтовой лестнице после теплой горницы пробирал холод.

— Ветер поднимается, миледи, — сказал сержант Мелисандре, возвращая Джону его оружие. — Вы бы надели плащ потеплее.

— Меня греет вера. — Они начали спускаться, и Мелисандра сказала: — Я вижу, его величество полюбил вас.

— Да уж. Всего-то дважды пригрозил лишить меня головы.

— Бойтесь его молчания, не его слов, — засмеялась красная женщина. Во дворе ветер бросил на нее черный плащ Джона, и она взяла спутника под руку. — Возможно, вы правы относительно короля одичалых. Я помолюсь Владыке Света, чтобы он указал мне путь. Глядя в огонь, я вижу сквозь камень, сквозь землю, проникаю в глубину человеческих душ. Говорю с давно умершими королями и детьми, еще не родившимися на свет. Смотрю, как проходят годы, лета и зимы вплоть до конца времен.

— Ваш огонь никогда не ошибается?

— Никогда. Но мы, жрецы, всего лишь смертные и порой путаем неизбежное будущее с возможным.

Джон чувствовал ее жар даже сквозь шерсть и вареную кожу. На них, идущих рука об руку, поглядывали с любопытством — будет о чем языки почесать в казарме.

— Если вы и впрямь видите в пламени будущее, скажите, когда одичалые снова нагрянут. — Джон снял ее руку со своей.

— Видения мне посылает Рглор, но я поищу в огне вашего Тормунда. — Красные губы искривились в улыбке. — Я и вас видела там, Джон Сноу.

— Это что, угроза? Вы и меня сжечь хотите?

— Вы превратно истолковали мои слова. Я вижу, вам неловко рядом со мной, Джон Сноу?

Он не стал этого отрицать.

— Женщинам на Стене не место.

— Ошибаетесь. Я давно мечтала на ней побывать. Великое знание воздвигло ее, и подо льдом заключены великие чары. Стена — одна из дверных петель этого мира. — Мелисандра, дыша теплом, посмотрела вверх. — Я столь же уместна здесь, как и вы, и вскоре могу сослужить вам большую службу. Не отказывайтесь от моей дружбы, Джон. Я видела вас в вихре бури, окруженного врагами, которых у вас так много. Назвать вам их имена?

— Я их и без того знаю.

— Напрасно вы так уверены. — Рубин на горле Мелисандры вспыхнул красным огнем. — Бояться следует не тех, кто клянет вас в глаза, а тех, кто вам улыбается и точит ножи у вас за спиной. Не отпускайте от себя волка. Я вижу лед и кинжалы в ночи. Замерзшую кровь и обнаженную сталь. Там очень холодно.

— На Стене всегда холодно.

— Вы так думаете?

— Я знаю, миледи.

— Ничего ты не знаешь, Джон Сноу, — прошептала она.

БРАН

«Мы уже там?» Бран не спрашивал этого вслух, хотя ему очень хотелось. Они все шли и шли — через дубовые рощи, мимо высоченных страж-деревьев, темных гвардейских сосен и голых каштанов. Далеко ли еще? Ходор в очередной раз взбирался на каменный склон или спускался в трещину, где грязный снег хрустел под ногами. Далеко ли? Лось расплескивал наполовину замерзший ручей. Сколько еще осталось? Очень уж холодно тут. Где же трехглазая ворона?

Раскачиваясь в корзине на спине Ходора, Бран пригнулся под веткой дуба. Снег пошел снова, тяжелый и мокрый. У Ходора один глаз замерз и не открывался, борода заиндевела, на косматых усах висели сосульки. Он все время держался за ржавый меч, взятый в крипте под Винтерфеллом, и время от времени замахивался на ветку, поднимая фонтаны снега, стуча зубами и бормоча:

— Ход-д-дор.

Его голос, как ни странно, успокаивал мальчика. На пути от Винтерфелла к Стене Бран и его спутники коротали время, разговаривая и рассказывая истории, но здесь все было иначе. Даже Ходор это чувствовал, и его «ходоры» раздавались все реже. Бран не знал, что в лесу может быть так тихо. До снега палые листья, взметаемые северным ветром, шуршали вокруг, как тараканы в буфете, но теперь их плотно укрыла белая пелена. Пролетит порой ворон, хлопая крыльями, — вот и все здешние звуки.

Лось пробирался через сугробы, пригнув голову с обледенелыми рогами. На нем ехал разведчик, мрачный и молчаливый. «Холодные Руки», назвал его толстяк Сэм: руки у него, несмотря на бледность лица, черные, твердые и холодные, как железо. Все прочее, кроме них, одето в шерсть, кольчугу и вареную кожу, на голове капюшон, лицо до самых глаз замотано черным шарфом.

Позади него на лосе сидели Риды — Мира обнимала брата, согревая его. У Жойена под носом замерзли сопли, и временами он содрогался всем телом. «Каким же он кажется маленьким, — удивлялся Бран. — Меньше меня и слабее, хотя я калека».

Маленький отряд замыкал Лето с заиндевелой мордой, все еще припадающий на заднюю лапу, куда у Короны Королевы попала стрела. Бран чувствовал боль от раны всякий раз, как залезал в волчью шкуру. Последнее время он жил в теле лютоволка чаще, чем в своем собственном; волк, несмотря на густую шерсть, тоже мерз, но видел дальше, слышал лучше и чуял гораздо больше запахов, чем закутанный мальчик в корзине.

Когда Брану надоедало быть волком, он залезал в Ходора. Здоровенный конюх при этом ныл и мотал головой, хоть и не так сильно, как в первый раз, у Короны. «Он знает, что это я, — надеялся Бран, — и привыкает быть мной». Не сказать, чтобы в Ходоре было очень удобно: он не понимал, что происходит, и Бран все время чувствовал его страх. С Летом все получалось гораздо лучше. Он — это Бран, а Бран — это он. И чувствуют они одинаково.

Иногда Лето, следуя за лосем, думал, может ли он свалить такого большого зверя. В Винтерфелле он привык к лошадям, но лось — другое дело: это добыча. Чуя теплую кровь под лохматой лосиной шкурой, он пускал слюни, и рот Брана тоже наполнялся слюной.

На дубу каркнул ворон, к нему прилетел другой. Днем их сопровождало не больше полудюжины воронов — они перелетали с дерева на дерево или сидели на лосиных рогах. Остальная стая держалась впереди или позади, но на закате все слетались и рассаживались вокруг, занимая каждую ветку поблизости. Некоторые говорили что-то разведчику на своем языке, и Брану казалось, что тот понимает их. Вороны, как видно, докладывают ему обо всех опасностях, таящихся впереди или крадущихся сзади.

Вот как теперь. Лось внезапно остановился, и разведчик спрыгнул с него, уйдя по колено в снег. Лето, ощетинившись, зарычал на него — волку не нравилось, как пахнет Холодные Руки. Сухое мясо, сухая кровь, слабый запашок гнили и холод. Холод — прежде всего.

— Что там такое? — спросила Мира.

— Позади нас, — глухо ответил Холодные Руки в свой черный шарф.

— Волки? — Бран знал, что те все время идут за ними. По ночам путники слышали жалобный вой, с каждой ночью чуть ближе. Охотники были голодны и чуяли слабость тех, за кем шли. Часто Бран просыпался еще до рассвета и слушал, как они перекликаются вдалеке. Волки просто так не ходят, они должны преследовать какую-то дичь. Он долго так думал, а потом понял: «Дичь — это мы».

— Люди. Волки пока держатся на расстоянии, люди смелее.

Мира откинула капюшон — мокрый снег с него обвалился наземь.

— Сколько их? Кто они?

— Враги. Я разберусь с ними.

— Я с тобой.

— Ты останешься и будешь охранять мальчика. Впереди замерзшее озеро. Поворачивайте по льду на север и идите вдоль берега. Как придете в рыбачью деревню, остановитесь и ждите меня.

Бран думал, что Мира сейчас начнет спорить, но ее брат сказал: