Николай Данилов - Кордон

• Название: Кордон
• Автор: Николай Данилов
• Издательство: Граница
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-86436-012-0

Автор широко известного романа "Жаркая Кушка" в своем новом произведении "Кордон" воскрешает исторические события, в которых принимали участие знаменитые защитники Российского порубежья — Н. Н. Муравьев-Амурский, Г. И. Невельской, В. С. Завойко, И. Н. Изыльметьев. Роман посвящен героической обороне Камчатки от англо-французских завоевателей в 1854 году.

---

— То, что крышу нарастили дополнительным слоем земли, это хорошо, — одобрительно отозвался Мровин-ский. — Но демаскировка погреба налицо. Посмотрите издали, как свежая земля выделяется на общем фоне. Противник может догадаться, что именно тут расположено пороховое хранилище.

— Исправим оплошность, — пообещал Максутов, — покроем погреб дерном.

— Правильно, — согласился Арбузов.

Помощник губернатора и инженер порта обошли все батареи. Подсказывая, что, по их мнению, можно исправить, доделать, они видели многие недостатки, которые без леса и лозы не устранить. Нужно было строить блиндажи, покрывать все брустверы фашиной, а внутренние земляные стены укреплять плетнями.

На Сигнальном мысе, сзади батареи, возвышалась скала. Не покрой ее фашиной, и при обстреле осколки бомб и камни будут отлетать назад и поражать людей с тыла.

У Арбузова и Мровинского особую тревогу вызвала Перешеечная пятипушечная батарея. Расположенная на горбатом полуострове между Сигнальной и Никольской сопками, она была совершенно открытой. Через перешеек снаряды противника могли лететь прямо в порт.

— Вам, Александр Петрович, необходимо для прикрытия прислуги вырыть сзади платформ ровики и поставить

высокую горжу1,— наставительно сказал Мровинский другому лейтенанту Максутову, хлопотавшему около вновь сооружаемой батареи, — Видя через просвет корабли и город, неприятель будет вести усиленный огонь по перешейку.

— У врага, — добавил Арбузов, — появится двойная цель: снаряды, которые не попадут в батарею, улетят в порт.

— Понял, — бодро отозвался Максутов. — Прошу, господин инженер-поручик, распорядиться, чтобы сюда выделили побольше людей. И нужен лес.

Мровинский в ответ только улыбнулся. Он не волен давать такие распоряжения. Люди все распределены самим губернатором’ на складе нет леса. Инженер может показать, может подсказать, как и что следует достроить на батарее, а по части снабжения обращайтесь, мол, выше. Вот рядом капитан 1 ранга, он помощник губернатора.

— Что-нибудь придумаем, — пообещал Александр Павлович.

— А может, все это пустая затея? — спросил Максутов. — Неужели вы всерьез думаете, что на крохотный Петропавловск кто-то нападет?

— Губернатор в этом почти уверен, — ответил Арбузов. — Полагаю, есть у него на то основания.

Максутов улыбнулся, недоверчиво покачал головой.

— Мы скоро отсюда уйдем, — сказал он. — «Авроре» тут долго стоять не позволят. Ну, а пока, как сможем, поможем.

— Спасибо, князь, на добром слове, — поблагодарил Арбузов. — Никто не знает, когда придет враг. Вы скоро покинете Камчатку, заберете с собой пушки, но сооружения останутся. Нам доставят с материка другие орудия, с прислугой, и батареи в любое время будут готовы по-боевому встретить неприятеля…

На Красном Яру, южнее порта саженях в пятистах, рядом с кладбищем, сооружалась еще одна новая батарея. Она состояла из трех фасов2, но была вооружена слабо — тремя 24-фунтовыми орудиями. Два фаса за неимением пушек пустовали. Однако артиллеристы намеревались во

1 Горжа — тыльная часть оборонного укрепления.

2 Фас — прямолинейный участок с определенным направлением огня.

время боя маневрировать: переносить орудия с одного фаса на другой, в зависимости от положения неприятеля.

И на этой батарее была та же беда — не из чего строить платформы и блиндажи, нечем покрывать наружные земляные скосы и внутренние стены помещений. Однако, как знал Арбузов, и на Красноярскую (ее называли и Кладбищенской) батарею также возлагались большие надежды. Расположенная на склоне яра, саженях в стапятидесяти от кромки берега бухты, она могла стать неплохим препятствием для десанта неприятеля. Высадка его на берег в этом месте была наиболее удобной. Батарея представляла собой фланговую оборону Сигнального мыса и могла стрелять продольно по кораблям, если те займут на рейде позицию против Кошечного укрепления. Тут не было порохового погреба. Орудийные заряды хранились в железных корабельных цистернах. Для них артиллеристы вырыли сзади батареи глубокий ров. В его откосе, ближние к пушкам, они и установили цистерны. На манер Кошечной батареи и тут была построена ядрокалильная печь.

О результатах последнего осмотра оборонных сооружений Арбузов и Мровинский пошли докладывать губернатору. У входа в кабинет Александр Павлович остановил инженер-поручика.

— Побудьте, Константин Осипович, тут, — сказал он. — Я на одну минутку загляну к Василию Степановичу один. Надо решить наболевший вопрос с питанием сибиряков…

Вышел Арбузов от губернатора через четверть часа как из бани — красный, с капельками пота на лбу. Это насторожило Мровинского. Судя по возбужденному лицу Александра Павловича, инженер догадался, что в кабинете произошел весьма неприятный разговор.

— Что-то случилось? — осторожно спросил Мровинский.

— А-а! — Арбузов недовольно махнул рукой. — У меня в дороге люди чуть не умерли с голоду — неделю на сухарной трухе сидели. И тут их содержат впроголодь…

Константин Осипович сочувственно покачал головой и, чтобы как-то успокоить вконец расстроенного капитана

1 ранга, мягко сказал:

— Многовато нас сюда наехало. Продуктов не хватает. Правда, теперь снабжение улучшится. Сразу два коммерческих судна прибыли: американский бриг «Ноубль» и гер-

манский клиппер «Магдалина». Оба под разгрузкой стоят.

— Знаю, — отозвался Арбузов. — Об этом и разговор завел. Да, вижу, не вовремя зашел. Губернатор сегодня не с той ноги встал. То ли плохой сон увидел, то ли жена с кровати сбросила. Доложите ему о состоянии батарей без меня.

Мровинский промолчал, раздумывая, как ему поступить. Он по опыту своей службы давно уяснил: без вызова у начальства лучше не появляться, когда оно в плохом расположении духа. Инженер-поручик об — этом и намеревался сказать Арбузову, но не успел. В прихожей появился местный священник Георгий. Русоволосый, худощавый, с реденькой бороденкой, облаченный в черное саржевое одеяние, он, запыхавшийся от быстрой ходьбы, хотел что-то сказать, но не мог.

— Пра… пра… вославные! — с трудом выговорил священник. — У себя его светлость?

— Не торопитесь, батюшка, — придержал его Арбузов. — Отдышитесь. Этот господин, — он подбородком показал на Мровинского, — тоже к губернатору.

— Ради Христа прошу, пропустите меня, — взмолился отец Георгий. — Неотложной важности дело…

— Если не тайна, какое? — полюбопытствовал Арбузов. — Мы тоже с пустяками к губернатору не ходим.

— Святая тайна, — ответил священник и, опасливо оглянувшись, тут же заговорщицки сообщил — Церковь, рабы Божьи, обворовали! Все, что на ремонт храма «Господнего собрали, подчистую антихристы выгребли. Иконы ободрали. Вот страсти-то Господни!

Арбузов взглянул на инженера и тот его понял.

— Проходите, батюшка, — уступил дорогу Мровинский. — У вас случай чрезвычайный.

Священник скрылся за дверью.

— Чрезвычайный! — иронически произнес Арбузов и грустно улыбнулся. — Напротив, Константин Осипович, случай по этим местам весьма ординарный. Я нахожу, что служивые тут ужасно развращены. В порту, заметьте, господствует старая, крайне суровая система управления, по вине которой совершенно испортились дальневояжные матросы. Они обратились в людей, промышляющих беспорядками и воровством. В таком нравственном настроении состоят почти все команды ныне моего Сорок седьмого флотского экипажа. В этом хаосе и неурядице единственную надежду можно возлагать лишь на вновь привезен-

ных нами солдат-сибиряков и команду фрегата «Аврора».

Мровинский не поддакнул и не возразил. Он сам был свидетелем вольного разгула моряков флотского экипажа и солдат инвалидной команды. Недавно кто-то обворовал кабак, а кто-то из озорных побуждений опрокинул конфетную лавку. Вначале думали, что это по-прежнему бесчинствуют иностранцы. Известно, что нахальные чужеземцы много внесли в городе беспорядков. Однако строгие меры, предпринятые губернатором, возымели действие. Беспощадная порка плетьми и лозой, моченой в соленом рассоле, холодный и голодный карцер сказались на поведении иностранных китобоев. Они заметно присмирели. Факты грабежа и воровства сократились, но, к сожалению, не прекратились. Когда стали разбираться с последними случаями бесчинства, убедились, что в кабак лазили русские экипажные матросы, а конфетную лавку перевернули солдаты инвалидной команды.

— Если служивых и впредь будут кормить так скудно, — проговорил Арбузов, — я н€ поручусь и за этих, ныне скромных, непорченых солдат сибирской роты. Голод — не тетка. Губернатор это понимает. Не зря ведь из трехсот казенных коров он двадцать лучших отобрал для свое» фермы…

Мровинский последнюю фразу как бы пропустил мимо ушей.