Галина Зарудная - Яд иллюзий

• Название: Яд иллюзий
• Автор: Галина Зарудная
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

В провинциальном городке уже давно царит спокойствие и тишина. Его жители мирно существуют, не зная страха и забот.

 Но убийство молодой актрисы переворачивает жизнь местной журналистки  Анны Гром с ног на голову.

  Она и не догадывается, насколько тесно это убийство связано с ней самой.

 Два года назад с Анной случилось несчастье, хуже которого она уже не сумела бы себе вообразить... 

 Но старые тайны, как и старые раны, еще долго могут причинять человеку боль.

 Ей кажется, что  жизнь течет своим чередом. Но только до тех пор, пока тайное не становится явным…

---

 Отец ушел, поняв очевидно, что спорить со мною бесполезно. Сомневаюсь, что ему моя позиция понравилась. Но что он мог поделать.

 Ведь сам же сказал: «Пробуй жить».

 Вот я и пробовала.

Глава 37

 И снова ночь упрямо смотрела мне в глаза.

 Но уже не та, что раньше – ласковая и добродушная – а неприязненная, холодная, отчужденная.

 Я вдруг как никогда остро ощутила свое одиночество.

 Но что еще мне оставалось, кроме одиночества?

 Компании, шум, помпезные беседы…

 Отчитываться перед кем-то в своих действиях? Доказывать правоту или превосходство? Бегать с подружками по кафе и магазинам, выслушивать и давать советы, быть ответственной за чьи-то секреты, сплетничать перед теликом?

 Зачем?

 Все это уже было.

 Без толку.

 Жизнь одна. Ну и что, что в ней так много дней…

 Пустомели, что тратят годы жизни на бессмыслицу, чем не самоубийцы?

 Конечно, для кого-то и мои переводы, и мое одиночество – самоубийство.

 Но у меня не было выбора. Я не способна была на большее и поэтому старалась хоть что-то из себя выжать.

 О нет, я ни в коем случае себя не оправдываю!

 Я не питаю ненависти к людям, хоть, возможно, как никто другой имею право на такое стремление.

 Но мыслю, очевидно, не так, как все.

 Чувствую не так, как все.

 Потому и живу не так, как все.

 Это естественное состояние моей души, которая была когда-то быстрой, как стрела и горячей, как искра ланью, мчавшей по жизни счастливым галопом, не касаясь земли.

 Пока однажды ей не переломали ноги…

* * *

 На балконе непривычно сквозило. Ни пижама, ни теплый свитер не согревали меня. От того ли, что холод присутствовал в ночи, от того ли, что холодило у меня внутри, либо от того и другого одновременно.

 В комнате The Сure тихо наигрывали «The Same Deep Water As You». Прислонившись к косяку балконной двери я с непониманием смотрела в небо – блеклое, непроглядное, с редкими звездами, казавшимися такими же одинокими, как и я.

 Происходило нечто необъяснимое с чувствами, с восприятием, с моей жизнью. В груди пылало адское пламя, с каждой минутой разгораясь все сильнее и опаснее.

 До этого дня я определенно знала от чего мои страдания. Что могло быть ужаснее, чем потеря любимого? Оказалось, даже родные не могли возместить утрату.

 Но вот появилось еще что-то.

 Не имеющее пока объяснения.

 Усугубившее и размножившее мои нескончаемые муки.

 Как жар лихорадки опаляет каждую клетку организма, как бред затуманивает рассудок и ломает волю, как тяжелая болезнь завладевает телом, издеваясь над душой… неизвестность изводила меня.

 Кто побывал в моей квартире? Что ему нужно? Не он ли следил за каждым моим шагом? И не следит ли сейчас?

 Если это убийца Мирославы, то зачем ему понадобилась я?

 И где, Господи, Кирилл, когда он так нужен?!! Мне кажется, он сумел бы объяснить происходящее.

 Я вспоминала высокий мудрый лоб, проникновенные ясные глаза, мужественный подбородок и красивый большой рот, говоривший правильно и правдиво.

 При первой встрече – такой дерзкий, циничный, озлобленный…

 Потом подозрительный, мрачный…

 Наконец –  такой чуткий, сильный, заботливый…

 И когда сказал, что я одна его понимаю, может, не ошибся?

 Нет. Прийти сюда после всего и разгромить мою квартиру он не мог. Пусть хоть весь мир считал иначе.

 Он… словно родственная душа, которую я так долго искала. Я чувствовала его насквозь, и доверяла, быть может, как никому другому. Тревоги прошлого странным образом отступали, когда он находился рядом…

 Обхватив руками плечи я злилась от того, что это не его руки обнимают и согревают меня сейчас,  и точно так же злилась на себя за неудержимое это желание.

 Я не смела думать о нем, и не думать не могла тем более.

 Как не хватало мне того покоя, что находила я в присутствии этого человека.

 Не хватало его запаха, голоса.

 И в то же время я беспрестанно ощущала его рядом.

 Снова и снова высокая темная фигура Кирилла представала передо мной, стоило хоть на секунду прикрыть глаза.

 Я ждала увидеть тень под своим балконом, услышать звук его шагов где-то среди улицы или рев мотора, разглядеть в ночной мгле силуэт мужчины на большом тяжелом мотоцикле…

 Я вынуждена была признаться себе в том, что только тем и занималась, что каждое мгновение ждала известий от Кирилла, а еще больше – его самого.

 Он не давал слова прийти, не обещал увидеться, но я почему-то упорно продолжала его ждать. А от того тревога только росла с каждой секундой.

 Белая мужская рубашка лежала на диване.

 Она вселяла чувство тепла.

 Я разделась и одела ее на голое тело вместо пижамы, почувствовав, что она и вправду грела, нежно прикасаясь к коже. После этого забралась в постель и постаралась уснуть.

 Но в голове неожиданно раздался жалобный визг Алисы, ужасающе громкий, отчетливый, будто она находилась здесь, в моей комнате: «Он не человек… Мефистофель!.. Твою душу он тоже украдет!..»

 Я встрепенулась и села в кровати.

 Следующим уже заговорило мое собственное контр-эго: «Что это за номер с драгоценностями? Импровизация удачная, но смехотворная. Ты кое-кого решила прикрыть? Это можно расценивать как самообман! Он так много говорил, а про шприц ничего не сказал. Взял с тебя обещание, а сам скрылся…»

 – Никуда он не скрылся, – прокричала я в темноту. – Не сказал, потому что слишком тяжело о таком вспоминать. А драгоценности я спрятала, чтобы не раздувалась проблема, потому что в последнее время повелась мода во всем подозревать Кирилла… И если придется – я буду его защищать, чтобы ни думала на этот счет прокуратура… Да что же это? Я уже с собой разговариваю! Все, хватит сомнений. Он не преступник. Точка!

 * * *

 Но плохая новость явилась ранним утром.

 В мою дверь забарабанили во весь опор, одновременно с этим выжимая  звонок. Я схватилась так быстро, что упала с кровати.

 Ничего не понимая, протирая сонные глаза, кутаясь на ходу в халат и путаясь в его длинных полах, побежала к двери и прицелилась в глазок. Перед квартирой стоял капитан Борщев.

 – Леша? – Я встретила его с изумленным видом. – Что заставило тебя высаживать мне дверь в половине седьмого? Пожарная тревога?

 – Хуже, Аня. Поверь, гораздо хуже. – Перебил капитан, тяжело дыша, будто перед этим бежал. – Я едва дождался утра, потому что не хотел беспокоить тебя ночью. Кое-что случилось…

 – Неужели еще кого-то убили, – спросила я наугад и осеклась. В глазах Алексея возник ответ, не оставляющий сомнений. У меня  снова все похолодело внутри.

 – Алису Боднер вчера поздно вечером нашел охранник строительства, которое расположено неподалеку от ее дома. – Подтвердил Борщев печальную догадку. – Она упала с высоты...

 Как будто все еще находясь во сне, я прошла на кухню и машинально поставила чайник на плиту.

 – Вчера ты виделась с ней, так ведь? – Леша не отрывал от меня глаз.

 – Откуда ты знаешь?

 – Ее соседка тебя описала. Вы ругались?

 – Просто девушка долго не открывала.

 – Что ты там делала?

 – Я должна была поговорить с ней.

 – О чем?

 Я пожала плечами.

 – Это мое дело…

 – Аня, пойми, – с чувством перебил Леша. – Теперь это дело  прокуратуры. Зачем ты вообще ходила к ней?

 – Меня в чем-то обвиняют? – Я упрямо посмотрела на него. – Да или нет? Если да, то почему не сказать об этом прямо?

 – Через час ты должна появиться у Черныша. – Леша отвел глаза в сторону. – Все, что от тебя требуется, это рассказать подробно, когда ты ее видела, о чем вы говорили… Тебя так же будут спрашивать про Кирилла Чадаева.

 Я предложила кофе капитану, но он отказался.

 – Я лучше на улице подожду, – сказал Алексей, неловко переминаясь с ноги на ногу. – А то такое чувство, будто я беру тебя под конвой.

 Я допила кофе, одела джинсы и черную курточку поверх рубашки Кирилла.

 Затем мы отправились к зданию прокуратуры и Леша по дороге давал мне какие-то дружеские рекомендации, но я ни слова не слышала из того, что он говорил.

 Наконец, я вошла в кабинет Черныша и он вежливо предложил мне присесть.

 Удивительно, но вопросы не посыпались на меня, как праздничное конфетти. Ни намека на подозрение ни в лице, ни во взгляде следователя. Только чисто формальная выдержка, спокойный тон и неспешная беседа.

 – Значит, разговора у вас не вышло? – спросил мужчина.

 – Девушка была сильно расстроена. —  Поведала я. – Нужно было рассказать о ней отцу, но из-за взломщика я просто забыла об этом. Она говорила нелепые вещи, вела себя странно…

 – То есть?

 – Это не было банальной истерикой. Она то плакала, то смеялась, настроение менялось каждую секунду, смотрела куда-то сквозь меня.