Кейт Фернивалл - Содержантка

• Название: Содержантка
• Автор: Кейт Фернивалл
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1774-9, 978-966-14-2362-5, 978-0-7515-4045-1

Он спас ей жизнь, она отдала ему сердце. Как бы она хотела быть рядом со своим китайским возлюбленным, вместо того чтобы скитаться по России в поисках отца, которого еще недавно считала погибшим. Но у солдата Мао Цзэдуна не должно быть личных привязанностей, и Лида в отчаянье цепляется за кровные узы. Ее отца содержат в секретной тюрьме номер 1908, и девушка заплатит любую цену, только бы подобрать к ней ключ. Но у Лиды ни гроша за душой — она может предложить лишь свое тело.

---

— Ты хочешь знать, — улыбнувшись, промолвил он, — не ревнует ли меня Куань за то, что я по ночам покидаю гостиницу?

— Нет, конечно!

Он рассмеялся, а Лида наклонилась и поцеловала его в губы.

— Так она знает? — повторила Лида.

— Мне она ничего не говорила, но я уверен, что она догадывается.

— Это не опасно?

— Нет ничего безопасного.

— А сторожевые псы русских не пронюхали?

— Думаю, что нет. Я все делаю тихо. Выхожу через окно в туалете и дальше перебираюсь по крышам.

— Будь осторожнее.

— Я и так осторожен.

— Обещай, что не будешь рисковать.

— Обещаю.

Она положила ладонь на шелковистые черные волосы.

— А теперь спи, — прошептала она. — Тебе нужен отдых.

— Мне нужна ты.

— Я и так твоя.

Она почувствовала у себя на животе его горячее дыхание. Она научила себя в такие минуты прекращать думать, отключаться от всего и просто быть. Сейчас она лишь ощущала манящее тепло его тела и кость его плеча, которая до того удобно лежала на ней, что как будто сделалась частью ее собственного тела.

— Чан Аньло, — произнесла она.

В ответ его губы лениво прикоснулись к ее бедру.

— Что на этот раз тебе пришло в голову?

— Чан Аньло, если я предложу тебе уехать со мной в Америку, ты поедешь?

Все прошло так легко, что Йене едва не рассмеялся. На этот раз дождя не было, лишь звезды, точно кончики игл, поблескивали где-то над прожекторами. Пекарь, как обычно, въехал во двор на своей телеге, и мальчик в шапке принялся как заведенный носиться с подносами и плетеными корзинами между телегой и дверью. Йене был впечатлен. Маленький помощник пекаря рассчитал время безупречно.

Ребенок в очередной раз выскочил с пустым подносом через секунду после того, как его хозяин скрылся в здании с полным. Это означало, что у него появилась ровно минута. Но он не стал торопиться. Раздраженно хмыкнув, мальчик прислонил свой поднос к стенке, плюхнулся на промокшую скамейку, наклонился и принялся завязывать развязавшийся шнурок.

Йене все это время внимательно наблюдал за ним через сетку, причем он точно знал, куда смотреть, и все равно не заметил, когда спрятанное письмо исчезло. Йене засунул письмо в погнутый лист тонкого металла, который заранее подбросил туда. Этот ржавый квадратик выглядел, как упавший с крыши кусок водосточного желоба, и лежал он за одной из ножек скамейки. Со стороны — не более чем сгусток тени на булыжниках.

Йене не заметил, как письмо пропало. Это случилось как по волшебству: вот оно было, а в следующий миг его просто не стало. Он крепко сжимал руки за спиной, чтобы скрыть дрожь, и, лишь когда понурая лошаденка, цокая копытами, вышла за железные ворота, к нему вернулось дыхание.

Когда-нибудь это должно было случиться. Чан был уверен в этом точно так же, как был уверен в том, что солнце встает каждое утро и что каждую зиму чернокрылые чеканы улетают на юг. Но не сейчас. Сейчас это было ни к чему. Он не поднял головы. Вместо этого прикоснулся к кончику заостренного подбородка Лиды и почувствовал едва заметную дрожь.

— В Америку? — улыбнулся он так, будто не произошло ничего необычного. — Почему в Америку?

— Но ты поедешь? Когда все это кончится.

— Поеду ли я с тобой в Америку? — Да.

— А ты позовешь меня?

Лида сглотнула. Он увидел, как трудно ей было дать ответ. На долю секунды ее пальцы сжались у него на волосах, потом разжались, и она убрала руку с его головы. Перестав ощущать ее ладонь, он словно почувствовал себя голым. В ожидании ответа сердце его почти перестало биться.

— Говорят, что Америка — земля больших возможностей, — сказала Лида. Голос ее оживился. — Там есть огромные земли, не занятые никем. Там всем найдется место. Мы бы могли начать там новую жизнь вместе, без всяких правил. В Америке мы были бы свободны.

Он протянул руку и легонько коснулся ее лба.

— Это единственное место, где человек может быть свободен. В голове.

Она улыбнулась.

— Послушать тебя, любимый, так все происходит только в голове.

— А это? Это тоже у меня в голове?

Он поцеловал ее в мягкие губы, потому что они уже произнесли достаточно. Но сверкающие серебром глаза ее не закрылись. К его удивлению, она произнесла:

— Чан Аньло, мне кажется, что это ты бежишь от будущего. От действительности. Это я готовлю нас.

— К чему?

— К тому, что нас ждет.

— Как же ты это делаешь?

Ее широко раскрытые глаза загорелись, и это пламя проникло ему в самое сердце.

— Просто люблю тебя, — прошептала она.

«Доченька, любимая!

Могу ли я передать словами, что я испытал, получив от тебя письмо? Я как будто двенадцать лет жил под землей в какой-то черной отвратительной норе и вдруг выбрался из нее и вдохнул свежий воздух. Это наполнило меня счастьем.

Тут даже мои соседи спрашивают, что со мной случилось, почему это вдруг я так повеселел. Боюсь, что я стал холодным и нелюдимым человеком, замкнутым на себе, на своем жалком существовании и на своих мыслях. Но для меня это был единственный способ выжить. Не позволять внешнему миру откусывать от себя кусочек за кусочком. Я был полностью сосредоточен на себе самом, потому что человек, не имеющий своего «я», в этом жестоком, варварском советском зверинце, спрятанном в глухих сибирских лесах, обречен на смерть. Это был способ остаться самим собой. Когда я избавился от всего человеческого, осталось лишь ядро — моя сухая сущность. Сейчас приятным собеседником меня никто не назовет.

Но теперь появилась ты. Моя дочь. Лида. Моя кровинка. Ты — все то лучшее, что было у меня. А все худшее осталось во мне. Через тебя я могу смеяться, петь, любить, быть тем человеком, которым мне очень хочется опять стать, но стать которым — я знаю это — я уже не смогу никогда. Ты — моя жизнь, Лида. Проживи ее хорошо.

Меня страшно опечалило известие о смерти твоей матери. Как ужасно, что мы оба покинули тебя, оставили одну. Прости нас, доченька. Передай Алексею и этому старому распутнику Попкову привет и благодарность от меня.

Люблю тебя.

Твой счастливый отец».

Лида стояла у окна спиной к Попкову, Елене и мальчику и смотрела на улицу невидящим взглядом. Долгое время она не произносила ни звука, и в эти минуты она скорее рассталась бы с жизнью, чем с письмом, которое было зажато в ее руке. Ей приготовили чай, к которому она так и не притронулась, и накинули на плечи пальто, когда солнце спряталось за крыши и двор внизу погрузился в полутьму.

Наконец Лида повернулась к Попкову и протянула ему письмо.

— Лев, — сказала она, — мы должны его оттуда вытащить.

— Нет.

— Алексей, прошу тебя!

— Нет, Лида. Больше никаких писем.

— Но почему?

— Я уже предупреждал тебя. Риск слишком велик. Все это насторожит начальство тюрьмы и закончится тем, что Иенса в качестве наказания отправят куда-нибудь на рудники. Разве ты не видишь? Ты же делаешь ему только хуже. Ты этого хочешь?

Она покачала головой.

— Значит, тебе нужно немедленно остановиться.

Разговор этот происходил в гостиной Максима Вощинского. Лиде вообще был неприятен этот спор, но оттого, что при нем присутствовал вор в законе, ей сделалось совсем тошно. Тем не менее у нее не было выбора. Пока Алексей еще не подыскал себе отдельное жилье, он ушел из комнаты Лиды, Попкова и Елены и ночевал у Максима. Но, судя по его виду, ему там совсем не спалось. Провалиться бы этому Вощинскому! Лида могла лишь надеяться, что причиной недосыпа был коньяк, игра в карты допоздна и слишком много сигарет, а не что-нибудь более зловещее. При мысли о том, что ее брат влезает в чужие дома через окна и ворует старые часы и подсвечники, душа ее уходила в пятки. Максиму девушка не доверяла. По крайней мере, доверяла ему не больше, чем он ей.

— Алексей, — терпеливым, удивившим даже ее саму тоном, произнесла Елена. — Я благодарна тебе и Максиму, что вы пытаетесь придумать…

— От тебя не требуется благодарности, моя дорогая, — произнес Максим с улыбкой такой гладкой и пустой, что Лиде захотелось размазать ее по его лицу.

— Разумеется, я очень благодарна вам, пахан. Алексей — мой единственный брат, поэтому…

— У воров в законе не может быть сестер или братьев, — заметил Максим.

Не вставая с мягкого кресла, он подался вперед, придерживая складки темно-коричневого халата вокруг грузного тела, и позволил ей заглянуть себе в глаза. Увидеть в них острые кинжалы. Он хотел, чтобы она знала, чтобы в следующий раз не ошиблась. Лида моргнула, но взгляда не отвела.