Джеймс Сваллоу - Черная волна

• Название: Черная волна
• Автор: Джеймс Сваллоу
• Жанр: Эпическая фантастика

Предотвратив вторжение свирепых Демонов Крови и оградив родной мир Ваал от катастрофы, Кровавые Ангелы отправляются на поиска того, кто почти уничтожил их — ренегата Фабия Байла. Отследив предателя хаосита до его секретной базы на Дайнике-5, мире, осажденном тиранидами, Кровавые Ангелы встречаются с таким ужасом, который даже трудно вообразить. И завладев фиалом с кровью примарха, Ангелам предстоит узнать, какой гнусный план вынашивает Байл.

---

Кровь стучала в ушах, когда Рафен догнал своего конкурента и перегнал его. Его обмотанные тряпками ноги громко стучали по платформе, когда он в последнем усилии взобрался наверх; там, на низком столике, он увидел разбросанные тяжелые стальные детали, которые были так же знакомы ему, как отражение собственного лица в зеркале. Ствольная коробка, дуло, боевая пружина, магазин. Перед ним лежали разрозненные части потерявшего цвет от времени, явно давно не знавшего настоящего ухода болт-пистолета системы Годвина, а рядом торчал из обоймы единственный оставшийся в ней патрон. Следуя отточенному до автоматизма рефлексу, он потянулся к разобранному оружию, не выпуская из виду своего оппонента, который делал то же самое напротив него. Сростки внизу снова замолотили кулаками по панцирям — на этот раз совсем уж неистово; забег вступил в завершающую стадию.

Руки Рафена быстро, осторожно и точно собирали пистолет, безупречно подогнанные детали присоединялись одна к другой, движения следовали в раз и навсегда затверженной последовательности; наконец, щелкнув, встал на место магазин. Он проделывал это так много раз, что действовал, почти не думая; пальцы, повинуясь моторной памяти, сами выполнили всю работу.

Рафен знал, что его соперник в капюшоне закончил свою смертельную работу почти одновременно с ним. Болтерные заряды скользнули в казенники, затворные рамы были неподвижны, курки — взведены, в точности повторяя положение друг друга; они медленно приблизились к провалу, разделявшему две параллельные платформы, держа друг друга на мушке.

Вот как заканчивалось состязание: убийством — для быстрейшего. И гибелью — для того, кто оказался недостаточно проворным. От быстрого движения капюшон свалился с головы противника, и Рафен увидел знакомое угрюмое лицо и глаза, наблюдавшие за ним сквозь щель прицела.

— Тарик?

"НЕЙМОС" поднимался из темных бездонных глубин, нос субмарины смотрел вверх, словно следуя за бледным отблеском слабого дневного света, который проникал в верхние слои океана Дайники.

Судно замедлило ход, прокладывая курс параллельно морскому дну, заваленному обломками, оставшимися после кораблекрушений, проходя над останками затопленных траулеров и костями китов, мертвых уже давно — погибших из-за нехватки корма или убитых тиранидскими кархародонами. А за кормой корабля, с каждой секундой сокращая дистанцию, следовала стая кракенов — их вел голод и объединяющая их инстинктивная, почти на уровне биохимии, ненависть, горящая в крови этих ксеносов.

Каждая система на борту "Неймоса", которую можно было выключить, была отключена и глубоко внутри творения Механикус группа воинов вооружалась, творя ритуалы сражения, отсчитывая секунды до встречи с врагом.

РАФЕН медлил, его палец застыл на спусковом крючке. С такого расстояния Астартес не мог бы промахнуться.

Орел Обреченности сузил глаза, но не открывал огонь. Его пальцы мучительно и неловко охватывали рукоять пистолета. Далеко под ними сростки вопили, требуя смерти, злясь за то, что их лишают обещанного кровопролития.

— Давай, — попросил Тарик, его слова разнеслись по кратеру, — убей меня! У меня ничего не осталось… Я проклят, обо мне забыли! Стреляй, Кровавый Ангел! Прояви милосердие… Давай же!

— Нет… — начал Рафен, пистолет дрогнул в его руке.

— Если не выстрелишь, тогда я убью тебя! — со злобой выплюнул Тарик, — Мне нечего терять!

Внизу кричала, потом начала что-то монотонно скандировать, этот шум, был громким, как рокот штормовых волн, бьющих в прибрежные скалы. Рафен, стараясь не обращать на них внимания, покачал головой:

— Я не могу, родич. В этом нет чести…

— Чести? — в ответ заорал Тарик. — У нас ее отняли, или ты не видишь? Я что, должен умолять пристрелить меня? Мы в аду, Кровавый Ангел! И никто не придет нам на помощь.

Он ударил себя по груди, внутри которой свернулся его паразит:

— Мы осквернены! Смерть — наше единственное избавление.

Лицо Орла Обреченности осунулось, казалось, за одну секунду он состарился на годы:

— Я жажду только Милости Императора, — выдохнул он.

Рафен ужаснулся, увидев брата Астартес, павшего так низко, воля которого была почти сломлена. Воспоминания поднялись на поверхность его памяти — он слышал о подобном от своего наставника Кориса. У каждого есть свой предел прочности, даже у таких, как мы. Те, кто утверждает, что это не так — дураки или лжецы. Штука в том, чтобы понимать правду, знать себя и быть готовым, что когда-нибудь такое может произойти.

Насколько он видел, для Тарика такой день уже настал. Рафен чувствовал тяжесть болт-пистолета в своей руке. Всего один выстрел; пуля войдет точно между глаз Орла Обреченности, — смерть будет мгновенной, только короткая белая вспышка агонии. Конец боли, терзающей брата-воина, чьи страдания в этой адской тюрьме превысили все мыслимые пределы.

Но чего это будет стоить ему? Какую границу перейдет Рафен, даровав смерть одному из своих? Это стало бы предательством — и не только его собственной морали и принципов, но и его Ордена, самой его природы… и самого Тарика, которому братская поддержка была нужнее смерти.

— Слушай, — произнес он, — я никогда не лгал моим боевым братьям! И вот что я тебе скажу, Тарик из Орлов Обреченности. Нас не бросили! О нас не забыли! — он простер свободную руку.

— Это значит, что наши враги выиграли и получили что хотели, — Рафен ткнул пальцем в сторону Фабия и Чейна, на дальней стороне обзорной платформы, — Этим ты даруешь им победу! Но сегодня им не сломить нас — тебя и меня!

Он орал так громко, как мог:

— Доверься мне!

Когда Тарик поднял взгляд и снова посмотрел ему в глаза, на секунду во взоре Орла Обреченности появилось что-то, что могло быть надеждой. Затем он кивнул. Рафен услышал хлопанье кожистых крыльев; в воздухе у них над головами на фоне солнца появились похожие на летучих мышей создания, отбрасывая стремительные угловатые тени. Толпа жаждала крови и, если даже Рафен и Тарик не доставят им такого удовольствия, летающие стражи испепелят космодесантников на месте лазерным огнем.

Двое. Их всего двое, и у каждого пистолет с единственным патроном. Этого не хватит, чтобы отправить на тот свет целую орду мутантов и стаю крылатых стражей. И стреляют ли еще эти болт-пистолеты? Рафен не удивился бы, если б узнал, что весь этот забег был не более чем прелюдией к садистской шутке, которую Байл придумал для своего развлечения.

— Вот и проверим, — сказал он себе и развернулся, сгибая колени, а потом — вытянулся на земле, словно прицеливаясь на стрельбище. Он знал, что Тарик, глядя на него, сделал то же самое.

Ветер поменял направление и Рафен уловил в воздухе химическую вонь топлива.

Из-за стены полуразрушенного блокгауза виднелся верх приземистого резервуара с прометием.

Рафен нажал на спусковой крючок, болт-пистолет коротко рявкнул, Тарик тоже выстрелил — почти одновременно с ним. Он увидел яркие вспышки, когда масс-реактивные снаряды прошили защитный кожух контейнера; а потом на месте резервуара возникла огромная огненная сфера, превратившаяся в волну оранжевого пламени, которая, расходясь в разные стороны, врезалась в толпу сростков.

Обжигающая ударная волна сбросила Кровавого Ангела с платформы. Рафен был готов к этому — он лишь сжался в комок, чтобы взрыв причинил ему как можно меньше вреда.

ОРЕЛ ОБРЕЧЕННОСТИ приземлился, присел, все еще сжимая пустой болт-пистолет, словно какой-то талисман — возможно так и было, бесполезный ствол напоминал ему о настоящем оружии, которое он носил когда-то, которое было частью его жизни, как каждого воина из Адептус Астартес. Он развернул его, изучая исцарапанную, выщербленную поверхность пистолета в пляшущем, оранжевом свете пожарища. Оружие было безнадежно испорчено, если бы он передал его адептам оружейной на его родном мире, они прокляли б его за такое отвратительное обращение с духом-машины болтера. Но, даже с такими повреждениями, оно смогло выполнить свою задачу.

— Я поступлю так же, — сказал сам себе Тарик, вслушиваясь в звериные вопли охваченных паникой мутантов. Но в интонации, с которой он произнес эти слова, было больше уверенности, чем в его душе.

В густом удушливом дыму, стеной стоявшем на нижнем уровне кратера, появилась тень. Кровавый Ангел Рафен подошел к нему, кивнул и протянул руку, помогая встать.

— Пошли, — произнес он, — Байл оказался полным идиотом — решил, что легко справится с нами. Он позволил себе расслабиться, и этим очень помог нам.

Тарик принял помощь второго воина и поднялся на ноги. Он нахмурился:

— То, что ты сказал, там на платформе… хорошие слова.

Рафен покачал головой:

— Я сказал только то, что ты и так знал.

— Нет, — ответил Тарик, — ты сказал мне то, во что веришь. И, возможно, в глубине души я тоже хочу поверить в это. Но тебе нужно понять. Я покойник, Кровавый Ангел. В общем-то, не так и важно было, пристрелил бы ты меня, или нет. Я уже труп.