Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

• Название: Исправленному верить (сборник)
• Автор: Татьяна Минина
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58502-1

Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Всем остальным случается промахиваться – резидентам и президентам, владыкам и кухаркам, судьям и подсудимым, Акеле и Шер-хану, наконец. Ошибаются все. Исправляют ошибки – свои и чужие – лишь некоторые. Именно они, знаменитые и незаметные, стали героями уже четвертого сборника серии «Наше дело правое». Государственный врач в ранге прима, объявившиеся в современном Питере боги или же лица, к ним приравненные, боевой подполковник, крестьянская девчонка, она же офицер российского императорского космического флота, а также пламенные революционеры, дикие огры, московские урбаниды, коты-телепаты, отважные космодесантники и даже заведшаяся в компьютерных сетях вредоносная (на первый взгляд) программа. Будь ты хоть бог, хоть царь, хоть герой, хоть Наполеон или Дарт Вейдер – а исправления ошибок тебе не миновать! Вы еще не решили, заниматься этим или нет? Тогда мы идем к вам!

---

Константин Васильевич с удовольствием бы поставил нахала на место, но его помощь была действительно нужна. Генерал-прокурор спокойно сообщил:

– Наш государь умирает. Маги и блюстители бессильны. Мы предполагаем, что помочь ему можешь ты. Не буду говорить, что значит смерть императора для страны, вряд ли тебе это важно, скажу лишь, что награда, которую приготовил тебе магиссимус, более чем достаточна.

– Не хочу.

– Почему?

– Просто не хочу.

– Но награда…

– Послушайте, юноша, если вы думаете, что меня тяготит эта комната, то вы ошибаетесь, – некромант говорил приглушенно и равнодушно. – Сколько я тут сижу? Не трудитесь считать – много. Меня кормят, поят и, самое главное, не беспокоят, дают возможность марать бумагу своими мыслями. Если я чего и хочу сейчас, так это чтобы вы последовали примеру стражи и закрыли дверь с той стороны. Мне нет дела до ваших игр. И никогда не было, как бы некоторые, – взгляд в сторону Лернова, – ни пытались доказать обратное. Император умирает? Пусть земля ему будет пухом. Новый будет не хуже и не лучше. За две тысячи лет правители мало изменились. Это говорю вам я, Ираклий Кармелас, придворный прорицатель эквинских диктаторов[4], чье наследие растащили в том числе и сантийские… вожди. Государь умер – да здравствует государь. А если у кого-то из вас по сей причине что-то не заладится, это не моя головная боль.

– Ты прав, Ираклий, – вновь вступил в разговор Лернов, – это не твоя боль. Ты вспомнил древних эквинян – это хорошо. Я, к сожалению, не могу похвастаться столь долгой памятью, но мне тоже захотелось вспомнить. – Аркадий Ефимович состроил задумчивую мину. – Когда я был молодым и безответственным магом-пограничником, мы вместе с блюстителями обезвредили одного очень самоуверенного чернокнижника. Летом, в Левкойе. Я помню, как блюстители скрутили его, как на его глазах бросали в огонь книги. Я помню, как он рычал, словно зверь, пытаясь вырваться из надежного захвата. Ему было больно, очень больно, – пронзительный взгляд прямо в глаза некроманту, – ты помнишь эту боль, Кармелас? Помнишь?! – Магиссимус вплотную придвинулся к старику и заметил тусклый блеск в его глазах. – Помнишь… вижу. Помнишь… – Лернов закипал – сказывалось напряжение последних месяцев. – Тогда ты поймешь, каково это – бессильно смотреть, как в огне лжи, предательства и интриг горит все, что ты создавал всю жизнь! По крупицам собирал в одно! И все ради того, чтобы какой-то малолетний ублюдок с голубой кровью одним росчерком пера разрушил дело всей твоей жизни!!!

Лицо магиссимуса нервно дергалось, голос сел, а глаза блестели. Только сейчас Лернов понял, что держит некроманта за грудки, и разжал ладони. Ни слова больше не говоря, изо всех сил пытаясь остановить прорвавшуюся лавину чувств, Аркадий Ефимович освободил руки заключенного от оков, взял оставленную у двери сумку и достал из нее толстый том в черном бархате.

– Узнаешь?

Кармелас бережно, как ребенка, взял в руки книгу, долго гладил ее по обложке, прежде чем открыть, а когда открыл, замер как завороженный.

– «Некрология», – только и смог сказать чернокнижник, все остальное отразилось на его до этого равнодушном лице.

– Смотри лучше, некромант, – все еще севшим голосом проговорил Лернов.

Кармелас бросил вопросительный взгляд на магиссимуса и вновь сосредоточился на книжке. Пальцы бережно перевернули первый лист с заглавием и замерли, подрагивая, над следующим. Наверное, с полминуты некромант изучал лист. Удивление, тревога и радость менялись на его лице. Затем пальцы быстро перелистали еще несколько страниц, будто ища подтверждение таинственной находке, обнаруженной вначале. Наблюдавшему со стороны Вангардову стало любопытно, но Кармелас сам раскрыл причину такого всплеска эмоций:

– Она… печатная, – медленно, не веря собственным словам, констатировал некромант.

– Пока экземпляр единственный. Авторский текст сохранен полностью. Книга напечатана «как есть». – Аркадий Ефимович рубил фразы, это помогало говорить спокойно. – В дальнейшем будет напечатано столько экземпляров, сколько автор сочтет нужным, если, конечно, автор согласится нам помочь.

– Автор согласен, – в тон ответил Кармелас, вновь нацепив маску равнодушия. – Но для чего ему понадобится больше экземпляров?

– Для вашего факультета, господин декан, – начальствующим тоном ответил Лернов. – Император не просто освободит тебя из тюрьмы, Ираклий. Я дам тебе факультет в Университете. Ты станешь деканом, читай – моим заместителем, войдешь в Верховный Ковен. Ты сам сказал, что у тебя тут трудов на несколько диссертаций, – ты их сможешь опубликовать сам или через своих учеников. Да-да, у тебя будут ученики. Конечно, сперва их будет немного – святые отцы, а вслед за ними и наши коллеги-блюстители на протяжении веков чересчур… м-м-м… ярко описывали некромантию и ее адептов, но когда тебя останавливали трудности?!

– Могу я узнать, чем болен император? – спросил некромант, закрыв книгу, но оставив ее под рукой.

– Червячная напасть.

– И все? Неужели доблестные маги оказались бессильны перед таким пустяком? – Кармелас не упустил возможности поддеть Аркадия. – Впрочем, неважно. Я согласился помочь и сделаю это, слово некроманта. Но мне нужны инструменты.

– Они у меня в резиденции, – отозвался Вангардов. – После твоего заточения я приказал сохранить твою библиотеку и инструменты, как Сенат ни настаивал на обратном.

– Не жди, что скажу спасибо.

– Не жду. Господа, нам нужно торопиться, начальник тюрьмы, наверное, уже все оформил.

– Одну минуту!

– Что еще?

– Когда приедем в столицу, я хочу привести себя в порядок, прежде всего принять горячую ванну, потом чтобы меня постригли, побрили, одели. Или вы хотите, чтобы я пользовал государя в нынешнем виде?

– Будет исполнено, – с легким сарказмом ответил Лернов.

– Тогда чего же мы ждем, господа? – Кармелас улыбнулся столь искренней улыбкой, что Вангардов на мгновение забыл, кто сидит перед ним. – В путь! Я готов.

Уже ведя пленника по коридорам Моргеруна, Константин Васильевич прошипел в ухо Лернову:

– А с вами, господин ректор, у меня будет отдельный разговор на предмет несанкционированной печати запрещенных книг…

V

С тех пор как императора погрузили в глубокий сон, прошла неделя. Баглетов не отходил от постели монарха, бессильно наблюдая, как напасть съедает столь драгоценную жизнь. Счастье, что хоть это заклятие сработало, но нельзя же его держать бесконечно! Что же теперь будет? Господь, неужели ты отвернулся от Сантии, неужели нет средств?!

Савелий Нифонтович вспоминал скорбные лица людей, перебывавших в императорской спальне в последние семь дней: министры, канцлер, представители знатнейших родов столицы и провинций, приближенные к императорской особе – голодные шакалы, ожидающие скорой смерти льва! И цесаревич туда же… щенок! Правда, этот вроде действительно переживает за отца… А может, это все тени и полумрак, царящие в комнате… Да еще Лернов с генерал-прокурором куда-то пропали. Слава богу, хоть генерал-губернатор столицы на месте, бдит…

«Чары снять в полдень седьмого дня», – отчаянно подумал Баглетов о приказе магиссимуса. Будто услышав его мысли, большие напольные часы разразились полуденным боем. Что ж, приказ есть приказ, он не обсуждается. Легкое касание пальцами бледного лба, и спальня огласилась стоном – император приходил в себя. Блеснула и погасла надежда в монарших глазах, стертая новой волной боли.

Шевельнулись тени. Это пришли священник, духовник государя, и цесаревич. Судя по красным глазам, мальчишка недавно сильно плакал. Не удивительно – отец все-таки. Вот и теперь, вновь услышав отцовские стоны и увидев обреченного родителя, цесаревич снова изготовился развести сырость. По-человечески жаль, но государь должен держать себя в руках. С юности должен.

Святой отец слабо тронул за плечо целителя:

– Сын мой, ты сделал все, что мог, чтобы облегчить страдания этого человека, но, верно, Господу нашему угодно призвать сего великого мужа к себе. Верному сыну Его положена последняя исповедь, прежде чем он предстанет перед судом Создателя.

Савелий Нифонтович посмотрел в глаза святого отца и не нашел в них ничего, кроме горькой неизбежности. Целитель отошел от больного, уступая место священнику, тут же залепетавшему положенные слова.

– Именем Государя!

– Дорогу магиссимусу!

Двери в опочивальню широко распахнулись. Вошли трое. Своего начальника и генерал-прокурора Савелий Нифонтович узнал сразу, а вот третий… Пожилого мужчину в черном фраке по последней моде и с небольшой, странного вида сумкой в руках Баглетов видел впервые. Похоже, незнакомец пользовался полным покровительством магиссимуса и генерал-прокурора, потому что действовал решительно, чтобы не сказать бесцеремонно.