Анна Годберзен - Зависть

• Название: Зависть
• Автор: Анна Годберзен
• Жанр: Исторические любовные романы

Завистливые перешептывания. Старое соперничество. Новые предательства. Минуло два месяца, как мисс Элизабет Холланд вернулась в лоно семьи, и весь Манхэттен с нетерпением ждёт её возвращения в светское общество. Но когда Элизабет отказывается присоединиться к своей сестре Диане на балах, люди, пристально следящие за каждым шагом обласканной всеобщим вниманием семьи, снова начинают подозревать, что за дверями дома номер семнадцать в Грэмерси-парке не всё так ладно. Ближе к центру города живет Генри Шунмейкер с молодой женой Пенелопой, и об этой паре говорит весь Манхэттен. Но несмотря на сверкающий бриллиант на пальце новоиспеченной миссис Шунмейкер, супруги не испытывают друг к другу ничего, кроме презрения. И хотя газеты называют быстро набирающую репутацию в обществе лучшую подругу Пенелопы Каролину Брод богатой наследницей, её деньги и слава ни в коей мере не находятся в безопасности, особенно когда одна из любимиц высшего света делится, с жаждущей сенсаций прессой, историями из своего окружения. У самых обсуждаемых жителей Манхэттена, казалось бы, есть все: богатство, красота, счастье. Но иногда под самыми ослепительными улыбками скрываются самые скандальные тайны…

---

Фигура Тристана была стройной и крепкой, а двигался он уверенно и целеустремленно. Каролина не смогла удержаться, чтобы не насладиться зрелищем, как он указывает извозчику, куда отнести багаж и провожает их сквозь узкие деревянные двери в свои небольшие апартаменты. На этот раз обстановка казалось более опрятной и приветливой, а ощутив исходящее от отопительной батареи тепло, Каролина осознала, насколько же замерзла.

Тристан дал извозчику на чай и коварно улыбнулся Каролине, принимая её плащ. Она собиралась между делом упомянуть, что познакомилась с Лиландом Бушаром и влюбилась в него. Но не успела этого сделать до того, как он поставил воду на огонь и налил ей рюмку бренди, чтобы согреть её. А затем Каролине показалось, что говорить о Лиланде уже поздно, и после того, как Тристан повернулся и одобрительно оглядел её хорошо сидящее черное шёлковое платье, самым естественным действием оказалось наклониться вперед, запустить ладонь в его вьющиеся светлые волосы и припасть к губам поцелуем.

Глава 30

Моя Ди,

Я все время думаю о тебе и о том,

когда мы будем вместе.

Как же скоро это произойдет.

А пока что держи свои чувства при себе

и веди себя так, будто всё нормально.

С любовью,

Г.

Вода была спокойной, но Диана – отнюдь нет, и поэтому без оглядки бросилась в волны. Женщины в шляпах и чулках держались за канат, протянутый в море, и не обращали на неё внимания, продолжая взвизгивать, словно океан для них являлся вечным источником удивления. Для Дианы он не был диковиной – волны вздымались вверх и вниз и несли либо от берега, либо к нему. Это монотонное покачивание немного ее успокоило, хотя утешить ее неистощимую жажду не могла ни одна природная сила. Прошло три дня с того момента, как она увидела Генри с женой на балконе, и с тех пор Диана затаилась и выбросила в море все его записки. Потерять его в первый раз, отпустив в брачные узы, было мучительно, но во сто крат мучительнее оказалось обнаружить, на какую чудовищную ложь он способен. От этого Диана чуть не лишилась дара речи. В её душе пылала ярость, ведь Диана уже на собственном опыте знала, насколько ненадёжна любовь Генри, и всё равно вернулась к нему, чтобы вновь пострадать.

Она бесцельно плыла на спине, как поплавок, и крики с берега вскоре стали едва различимы. Пляжные кабинки для переодевания и зонтики остались вдалеке, а отель со своими столовыми приборами, коврами, играми на газоне и велосипедами – ещё дальше. Грейсон сидел в ожидании на песке рядом с шезлонгом Дианы, пребывая совершенно не в настроении веселиться. Он покорно ходил за ней хвостом, но прежняя бесшабашность покинула его, и казалось, что у него иссяк запас возможных тем для разговора.

Когда бы Диана ни повернулась к нему, её встречали только грустные тоскующие глаза. И в это же время Генри верил, что все идёт так, как он задумал, а Диана лишь подыгрывает ему. В воображении Диана разыгрывала целые пьесы, как бы она провела очную ставку с Генри, вылив ему на голову множество остроумных и разгромных обвинений. Но её внутренний голос задавался вопросом, а представится ли ей такая возможность. Возможно, Генри так и будет посылать ей записочки, даже не догадываясь, насколько она зла на него, и единственным отличием этих писем от предыдущих будет то, что им придется вернуться в Нью-Йорк, где Диана сожжёт их.

Теперь она уже всецело доверила себя океану, и в середине размышлений волна сперва приподняла её на гребне, а затем накрыла с головой. Диане пришлось упорно плыть, чтобы вынырнуть на поверхность, и когда у неё получилось, она потрясла головой, чтобы стряхнуть воду с глаз. Диана била ногами, стараясь держаться на плаву, и одновременно пыталась убрать волосы с лица. Затем она заморгала, чтобы вновь обрести зрение, и поняла, что Генри качается на волнах в метре от неё. Он внимательно смотрел на Диану, слегка приподняв острые плечи над поверхностью воды.

– Ты в порядке? – спросил он, подплывая ближе. Но в его беспокойстве было скрыто ликование, и Диана знала, что он рад тому, что застал её в таком положении. – М-м-м, милое местечко.

– Со мной всё хорошо.

Она посмотрела на Генри долгим неприязненным взглядом, и поплыла прочь.

– Диана, думаю, я кое-что понял…Что не так?

– Ты спрашиваешь, что со мной не так?

– Да… – Он начал грести в её сторону. – Ты кажешься…

На секунду Диану охватило ужасное всеобъемлющее чувство, которое было невозможно выразить словами, но тут её снова накрыло спасительной волной, избавившей от возможного молчания или вспышки гнева. Диана погрузилась в воду и задержала дыхание, а вынырнув, огляделась в поисках Генри. Она была готова выйти на берег, и сделает это после того, как разъяснит ему положение вещей.

Она развернулась, и, глядя против солнца на Генри, произнесла:

– Я видела тебя.

– Видела, как я плыву искать тебя? – спросил он.

Затем оглянулся через плечо, словно боялся, что это увидит кто-то ещё.

Диана работала руками и ногами, чтобы держаться на плаву, и прерывисто дышала.

– Я видела тебя и Пенелопу на террасе вашего номера, и теперь знаю, что все эти россказни о том, что между вами нет любви, и ты уйдешь от неё, были такими же лживыми, как и все остальные твои сладкоголосые песенки.

Прошло несколько секунд, прежде чем Генри понял смысл её слов, и выкрикнул:

– Нет! – Он подплыл ближе к Диане и попытался дотянуться до её рук, но она рванулась прочь. Кончики его пальцев лишь коснулись её кожи, и Диана почувствовала исходившее от Генри отчаяние. – Ты неправильно поняла! Я имею в виду, что это было не тем, чем могло показаться. Я ухожу от неё, я ей уже об этом сказал…

– Между нами больше ничего нет, Генри. – Эта фраза пришла Диане на ум через час после того, как она узнала о его предательстве, и она долго обдумывала слова и даже сотни раз проговаривала их шёпотом перед зеркалом. Она не знала, как вздрогнет, наконец озвучив эту мысль ему в лицо, и почувствовала облегчение, когда под ногами забурлил поток воды. – Всё кончено, – добавила она, словно ставя точку в их отношениях.

В следующую секунду их обоих накрыло волной, потянувшей Диану к берегу. С этой она не боролась, а позволила ей увлечь себя. Ощутив под ногами песок, Диана встала и, пошатываясь, начала выбираться из воды. Она держалась нетвердо, но продолжала отважно идти вперед, ни разу не оглянувшись.

Глава 31

Мой осведомитель из отеля «Ройял Поинсиана», где в настоящее время наслаждаются солнечной погодой многие яркие представители нью-йоркского бомонда, хранит молчание. В последнем сообщении речь шла лишь о том, что Диане Холланд уделяет много внимания брат новоиспеченной жены бывшего жениха сестры мисс Холланд, и юная леди, похоже, отвечает ему взаимностью…

Из колонки светских новостей в «Нью-Йорк Империал», среда, 21 февраля 1900 года.

Обычно в этот час женщины поднимались наверх, чтобы переодеться к ужину, а небо из скучно-голубого становилось будто расцвеченным фейерверками. По всей широкой веранде отеля отцы, мужья и братья попивали коктейли и отдыхали в больших креслах из ротанга в угасающем оранжево-пурпурном свете. Мужчины раскладывали на коленях газеты и принимали телеграммы с серебряных подносов, курили сигары и беседовали о проведенном дне: гольфе, охоте и вождении, и более тихими голосами обсуждали положение на рынках в городе. В дальнем конце веранды, опершись на белые деревянные перила так, чтобы держаться не на виду, Генри в одиночестве пытался быстрее напиться.

Ему больше не от чего было получать удовольствие. Шли дни во Флориде, каждый из которых был похож на предыдущий. На людях Генри вел себя с женой подчеркнуто вежливо, а наедине предпочитал не оставаться. Он наблюдал, как Диана смеется с Грейсоном Хейзом и после завтрака уходит с ним на пляж. Теперь Генри знал, что Диана больше не ждёт его, и ощущал на плечах весь накопившийся груз своих идиотских неверных ходов. Тем утром после ночи с Пенелопой, он уже знал, что свалял дурака, но до разговора, приключившегося несколько часов назад, надеялся, что Диана об этом никогда не узнает. Более того, он видел то затравленное выражение лица Пенелопы, когда сказал, что она блефует – его жена больше не могла уничтожить Диану, как угрожала сделать. На кону стояла её собственная репутация. Но использовать это драгоценное знание он теперь не мог. Сейчас оно бесполезно, как и любая бессмысленная сущность в этом бессмысленном мире.

Генри принимал как должное собственные вкус и безупречность, способность выбирать и унижать. К несчастью, он понял, что когда что-то было по-настоящему важно и действительно его заботило, он вел себя как безнадежный болван, набивающий себе шишки и разрушающий всё на своем пути. Этим утром, до того, как Диана сказала, что её отношение к нему изменилось, было не так больно видеть её в обществе Грейсона. Но Генри совершил ошибку, прочитав в газете из-за плеча одного из джентльменов светскую хронику, подтвердившую его самые худшие опасения.