Джон Харт - Король лжи

• Название: Король лжи
• Автор: Джон Харт
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9910-0222-6

Через полтора года после загадочного исчезновения Эзры Пикенса, главы юридической империи, найдено его тело. На сына, адвоката Джексона Воркмэна, известного больше как Ворк, падает подозрение, как, впрочем, и на его сестру Джин. Поток лжи прорывает эмоциональную защиту Ворка. Он всегда находился в тени могущественного, властного отца, но жизнь Джин была полностью разрушена Эзрой. И все же – способна ли она стать убийцей? Опасаясь за жизнь сестры, Ворк начинает собственное расследование. Он сражается за спасение Джин, за свое доброе имя и любовь женщины, которой отдал сердце много лет назад.

---

Прокурор округа – маленького роста, обезоруживающе откровенный мужчина, мог искусно прятать естественный блеск своих глаз, и это было забавно наблюдать. Для одних он был открытым и сердечным государственным деятелем, для других – холодным безжизненным инструментом своего дела. Те немногие из нас, кто находился за занавесом, видели в нем правильного парня. Мы знали его и любили. У него было два пулевых ранения, и тем не менее он никогда не смотрел на людей свысока, как иногда делал я (отец называл это «ахиллесовой пятой не познавшего войну поколения»). Он уважал моего отца и любил меня как человека, хотя я никогда не знал, за что. Может быть, за то, что я не требовал признать невиновными моих провинившихся клиентов, как это делали многие адвокаты. А может, дело в моей сестре, хотя это уже совершенно другая история.

– Привет, Ворк, – произнес он, не поднимаясь с места, как только я вошел в комнату. – Мне чертовски жаль, что так произошло. Эзра был великим юристом.

Будучи единственным сыном Эзры Пикенса, я мало кому был знаком как Джексон Воркмэн[1] Пикенс. Многим нравилось называть меня просто Ворком, потому что, полагаю, так звучало забавно.

– Дуглас, – кивнул я в знак приветствия и обернулся на звук закрывающейся двери, когда из кабинета уходил пристав, – Где вы нашли тело?

Дуглас спрятал ручку в нагрудный карман рубашки, и в его глазах появился блеск.

– Все не так просто, Ворк, поэтому не жди какого-то особенного пояснения. Ты здесь, потому что я посчитал, что тебе надо все услышать от меня, прежде чем эта история закончится. – Он сделал паузу и глянул в окна – Думаю, ты мог бы сказать об этом Джин.

– Какое отношение имеет к этому моя сестра? – спросил я, сознавая, что мой голос звучит неожиданно громко в небольшой тесной комнате. Он буравил меня глазами, и на какой-то момент мы стали чужими людьми.

– Я не хочу, чтобы она прочла об этом в газетах. Понимаешь? – произнес он холодно. – Это проявление любезности, Ворк. Мы нашли его тело, и это уже неоспоримый факт.

– Прошло полтора года, Дуглас, с тех пор как он исчез. Достаточно много времени, черт возьми, чтобы ничего? не слышать, кроме вопросов и шепота, не видеть взглядов, которыми награждают тебя люди. Ты можешь себе представить, насколько это было тяжело?

– Сочувствую, Ворк, но я ничего не могу изменить. Мы еще даже не закончили работу на месте преступления. Я не могу обсуждать это дело с представителем защиты; Ты знаешь, как плохо это выглядит.

– Да перестань, Дуглас. Это мой отец, а не какой-то безымянный наркоделец. – Он оставался безучастным. – Ради Бога, ты знаешь меня всю жизнь.

Да, он знал меня еще ребенком, но если этот факт и являлся поводом для выражения чувств, они не коснулись его потухших глаз. Я опустился на стул и потер ладонью лицо, ощущая зловоние тюрьмы, которое никогда не выветривается, и думая, почувствовал ли он этот запах.

– Не будем ходить вокруг да около, – продолжил я, смягчив тон, – ты знаешь, что поступил правильно, рассказав мне об этом.

– Мы думаем, что это убийство, Ворк, которое станет самым громким за последнее десятилетие. Это ставит меня в затруднительное положение, потому что вот-вот начнет безумствовать пресса.

– Но мне необходимо знать, Дуглас. Это очень тяжело подействует на Джин. Она сама не своя после того дня, ты же видел. Если я должен сообщить ей о смерти отца, то мне необходимы подробности, так как она захочет узнать их. Черт, да ей это необходимо! Кроме того, я желал бы знать, насколько плохи дела. Мне надо ее подготовить. Как ты сказал, она не должна прочесть об этом в газетах. – Я сделал паузу, глубоко вдохнул и сосредоточился. Мне необходимо было побывать на месте преступления, но для этого требовалось его согласие. – Джин следует правильно подготовить.

Джин была моим козырем, и он это знал. У моей сестры была особенная дружба с дочерью Дугласа. Они выросли вместе, были лучшими подругами, и Джин тоже находилась в том автомобиле, когда пьяный водитель пересек центральную полосу и врезался в них. Джин получила небольшое сотрясение мозга, а дочь Дугласа оказалась практически обезглавленной. Это был один из тех случаев, когда одна могла оказаться на месте другой. На похоронах Джин пела, и ее вид вызывал у Дугласа слезы даже сейчас. Она росла под его крышей, вдали от меня, и я сомневаюсь, чтобы кто-то еще, кроме Дугласа, мог так чувствовать ее боль.

Молчание затянулось, и я понял, что моя стрела, скользнув по подбородку, пробила его броню. Я надавил на него, не позволяя уйти в размышления.

– Прошло много времени. Ты уверен, что это он?

– Это Эзра. Следователь сейчас на месте преступления, он сделает официальное заявление, но я разговаривал с детективом Миллз, и та утверждает, что это именно Эзра.

– Я хочу увидеть, где это случилось.

Я поймал его врасплох. Он застыл с открытым ртом. Пришлось наблюдать, как он его закрывал.

– Как только место будет очищено…

– Нет, Дуглас, сейчас. Пожалуйста.

Вероятно, в моем лице появилось что-то особенное а может, просто он слишком давно меня знал и любил. Вполне возможно, дело было в Джин. Но как бы то ни было, разногласие исчезло.

– Пять минут, – согласился он. – И ты будешь все время на той стороне, где детектив Миллз.

Миллз встретила меня на стоянке у заброшенного молла,[2] где нашли тело. Радости она явно не испытывала, все в ней – от дорогих туфель до мужской стрижки на голове – излучало недовольство. Маска постоянного подозрения на ее заостренном личике не позволяла причислить ее к красавицам, но у нее была хорошая фигура. На вид она была лет тридцати пяти, моего возраста, все еще одинокая и всегда чем-то озабоченная. Вопреки слухам, витавшим в адвокатских гостиных, она не была лесбиянкой. И она ненавидела тех адвокатов, которые старались помочь ей расследовать мое дело.

– Поцелуйте Дугласа в задницу, за то что он пропустил вас сюда, Ворк, Не могу себе даже представить, чтобы я на это согласилась. – Благодаря каблукам она казалась сантиметров на пять выше. Недостаток физической силы она восполняла сообразительностью. Я был свидетелем сцен, когда она «разрывала на куски» того из моих коллег, кто осмелился встать на ее пути.

– Я обещал не уходить с вашей стороны. Мне всего лишь нужно посмотреть. И все.

Она изучала меня в свете пасмурного дня, и, кажется, ее злость ослабевала. Мягкое выражение ее лица, сменившее маску суровости, было несколько отталкивающим, но все же я оценил этот порыв.

– Оставайтесь за мной и ничего не трогайте. Я имею в виду – ни одной из этих проклятых вещиц.

Большими шагами она направилась через заброшенную, заросшую сорняками автостоянку, и я почувствовал, что не успеваю за ней. Мой взгляд скользнул по аллее, автостоянке и наткнулся на ручей. Это был грязный ручей, забитый мусором и красной глиной. Он протекал по цементному туннелю, проложенному под стоянкой. Я до сих пор помню идущее от него зловоние, запах бензина и грязи. На какое-то мгновение я забыл, зачем пришел сюда.

Вдруг я подумал, что это могло случиться вчера.

Я услышал голос Миллз, которая звала меня, и оторвал взгляд от этого мрачного места, которое напомнило мне детство. Мне уже тридцать пять, и сюда я пришел по совершенно другой причине Я иду к Миллз, и вместе мы подходим к тому, что было когда-то городским моллом. Даже в своем первоначальном виде он был уродливым – искусственно сделанный в виде полосы, зажатой между башнями электростанции и нависающими высоковольтными линиями передач. Построенный в конце шестидесятых, он годами сопротивлялся неизбежному закрытию. Год назад только у третьей части магазинов были арендаторы, но прошлой зимой сбежал последний. Сейчас на этом месте ползали бульдозеры с тяжелыми круглыми шарами, которыми разбивали строения, и бродили скитающиеся по миру рабочие, один из которых, как сказала Миллз, отнес тело в складское помещение за магазином.

Я хотел узнать подробности, и она мне их предоставила в виде коротких колких фраз, которые не мог смягчить даже теплый весенний ветерок.

– Ну, во-первых, все, что он увидел, это были ребра, поэтому он принял их за кости собаки. – Она бросила на меня взгляд. – Не те, что она грызет, а кости ее скелета.

Я бестолково кивнул, как будто речь шла не о моем отце. Справа от меня гидравлический бурильный молот шумно вгрызался в цемент. Слева простирался участок, засаженный розами вплоть до центральной части Солсбери. Дома казались блестящими, как будто сделанными из золота, хотя в каком-то смысле так оно и было. Солсбери – богатый город со множеством старых «денежных мешков» и достаточно большим числом новых. В некоторых его местах красота была тонкой, как краска, которой не под силу скрыть появляющиеся трещины.

Миллз приподняла желтую ленту, которой было огорожено место преступления, и предложила мне пройти. Мы вошли в молл через то, что раньше являлось двойной дверью, а сейчас выглядело как разодранный рот с остатками сгнивших зубов. Мы прошли мимо заколоченных витрин магазинов от первого ряда до последнего. Под вывеской «Экзотические и домашние животные» была открыта дверь. На протяжении вот уже нескольких лет ничего экзотического, кроме крыс, за листами клееной фанеры не было – крыс и разлагающегося трупа Эзры Пикенса, моего отца.