Фридрих Вильгельм Меллентин - Танковые сражения 1939-1945 гг.

• Название: Танковые сражения 1939-1945 гг.
• Автор: Фридрих Вильгельм Меллентин
• Издательство: Изд-во Иностр. лит-ры
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1957

Издательство: Книга бывшего генерала немецко-фашистской армии Ф. В. Меллентина посвящена исследованию боевого применения бронетанковых войск в годы второй мировой войны. Автор рассматривает действия главным образом немецко-фашистских бронетанковых войск на различных театрах – на Западе, на Балканах, в Северной Африке. В специальном разделе описываются действия танков на советско-германском фронте, причем основное внимание уделяется Сталинградской и Курской битвам, а также боям на Украине и в Польше во время отступления немецко-фашистских войск.

Автор стремится свалить всю вину за поражение Германии на Гитлера и реабилитировать германский генеральный штаб и немецко-фашистскую армию. Русское издание книги рассчитано прежде всего на военного читателя, изучающего подготовку и ход второй мировой войны и применение в ней бронетанковых войск.

Мих: Книга Меллентина принадлежит к жанру, как я бы выразился, самооправдательных воспоминаний немецких военачальников. Простор для этого жанра открыла смерть Гитлера и его ближайших военных соратников – Кейтеля и Йодля. Имея несколько задач: оправдаться в глазах народа ФРГ за неспособность вермахта выиграть войну, попытаться оправдать германскую военную машину в целом и быть полезным для новых союзников Германии в их очередном «крестовом походе против большевизма», Меллентин развивает разработанные в мемуарах его старших предшественников (прежде всего Гудериана, на которого он постоянно ссылается) приёмы сокрытия мешавших танцевать в ходе войны фактов. Вкратце, они таковы:

– военная некомпетентность и ошибочные решения Гитлера;

– чудовищное численное превосходство Красной Армии

– выборочное описание хода (именно тех) боевых действий, где соединению Меллентина удавалось добиться успеха.

Как результат, блестящей кометой не тёмном небосклоне гитлеровской глупости проходит победоносный боевой путь 48-го танкового корпуса и его командующего – гения военного искусства Балька…

Человек, хорошо знакомый с историей Великой отечественной войны легко вскроет эти и некоторые другие маленькие хитрости и большие мифы. В любом случае, стоит помнить, что, как совершенно точно выразился А. И. Панфилов в своем предисловии к русскому изданию, «читатель должен отнестись критически ко всем положениям, выдвигаемым автором этой книги, памятуя, что Меллентин-битый фашистский генерал, верный слуга западноевропейских заправил из НАТО и враг Советского Союза».

---

ОБОРОНА ЗАПАДНОГО ВАЛА

Противник, оказывая непрерывное давление на всем фронте группы армий «Г», добивался значительных успехов, однако нам удавалось сохранять основные силы наших войск и медленно отходить к Западному валу. Необходимо подчеркнуть, что в этих действиях наша задача заключалась в выигрыше времени, чтобы позволить ОКВ сосредоточить резервы для широкого контрнаступления в Бельгии. Я думаю, что Паттону удалось бы добиться больших успехов, если бы он объединил 4-ю и 6-ю бронетанковые дивизии в один корпус и усилил бы этот корпус, например, 2-й французской танковой дивизией. Все эти соединения обладали большим боевым опытом и имели способных командиров. Командир 4-й бронетанковой дивизии генерал Вуд показал себя знатоком тактики, а Леклерк продемонстрировал большую смелость в наступлении на Страсбург. Мне думается, что американцы совершали серьезную ошибку, слишком тесно связывая танки с пехотой. Объединение бронетанковых дивизий в одну армию под единым командованием позволило бы обеспечить решительный прорыв нашей обороны.

Пока в центральной части Лотарингии шли крупные бои, 20-й корпус вел наступление от Тионвиля к нижнему течению реки Саар, но был остановлен у Оршольцского барьера. Это был Мощный оборонительный рубеж с противотанковыми рвами и бетонированными сооружениями. Американская разведка почти ничего о нем не знала, поэтому первые атаки с целью прорвать нашу оборону были легко отражены, 21-я танковая дивизия, составлявшая подвижный резерв, с успехом проводила контратаки. 25 ноября командование 20-го корпуса прекратило атаки Оршольцского барьера и приказало 10-й бронетанковой дивизии нанести удар в направлении Мерцига. Американское командование допустило раньше серьезную ошибку, заставив дивизию предпринимать атаки по всему фронту корпуса и распылив ее силы, поэтому приказ о сосредоточении ее усилий с целью наступления на Мерциг был отдан слишком поздно и не мог привести к осуществлению сколько-нибудь значительного прорыва.

28 ноября мы обратились к Рундштедту с предложением серьезно усилить группу армий «Г» с тем, чтобы 1-й и 19-й армиями перейти в концентрическое наступление в общем направлении на Савернский проход, вновь овладеть Страсбургом и уничтожить выступ противника в этом районе. Мы вполне могли бы осуществить эту операцию, если, бы располагали тремя танковыми и двумя пехотными дивизиями. Однако ОКВ отвергло наше предложение, так как в это время все подчинялось одному – подготовке весьма рискованного наступления в Арденнах.

С 28 ноября по 1 декабря западнее Саарлуи шли упорные бои. Здесь 95-я американская дивизия упорно продвигалась вперед, отражая непрерывные контратаки 21-й танковой дивизии. 1 декабря части 95-й дивизии вошли в город с запада, а основные силы 21-й танковой дивизии отошли на восточный берег реки Саар; на западном берегу мы удерживали теперь лишь небольшой плацдарм. Единственный мост через реку был подготовлен к взрыву, и саперы ждали только сигнала для его разрушения.

Днем 2 декабря американский самолет-разведчик сообщил, что мост через реку Саар все еще цел, и 95-я дивизия решила захватить его. В дождливое и туманное утро 3 декабря американская пехота и саперы незаметно переправились через реку на штурмовых лодках и неожиданно атаковали мост с тыла. Уничтожив охрану, американцы овладели неповрежденным мостом. Эгот успех был немедленно использован: 379-й американский полк переправился по захваченному мосту и в тот же день сумел овладеть первыми дотами Западного вала.

Этот факт вызвал возмущение в высших штабах. Взбешенный Гитлер потребовал подробного донесения – он не мог понять, как можно было допустить, чтобы участок Западного вала, на который он возлагал такие большие надежды, оказался в руках противника. ОКВ совсем забыло, что для пресловутого Атлантического вала с линии Зигфрида сняли все, что могло бы сделать ее неприступной, и что вообще ее укрепления уже устарели. Противотанковые препятствия находились прямо перед главной полосой обороны, а огневые позиции были слишком малы для новых тяжелых противотанковых орудий. Проволочных заграждений не было, телефонная связь не работала, а исключительно сложная система огня себя не оправдывала, так как в большинстве своем мы имели совершенно необученные войска. Фюреру требовалась жертва, и ею оказался очень способный командующий 1-й армией генерал фон Кнобельс-дорф. На меня этот случай произвел очень неприятное впечатление – я очень уважал этого смелого и выдающегося командира, вместе с которым перенес столько испытаний в России.

Так или иначе, я работал начальником штаба группы армий «Г» последние дни, так как 5 декабря я получил приказ сдать дела генерал-майору Гель-муту Штедке. Мне это было особенно неприятно, потому что теперь прекращалось мое длительное и успешное сотрудничество с генералом Бальком, который, кстати, не имел никакого отношения к моему отстранению от должности. Дело объяснялось тем, что в этот период войны Гитлер и его приближенные организовали форменную травлю, повсюду выискивая козлов отпущения, на которых можно было бы свалить ответственность за промахи верховного командования.

Я покидал группу армий «Г» с большим огорчением, но в то же время испытывая удовлетворение оттого, что мы выполнили свою роль и в течение нескольких месяцев сдерживали все попытки противника пробиться к Западному валу. В начале декабря состояние многих наших дивизий было плачевным, но и американцы понесли большие потери, не достигнув какого-либо серьезного успеха. Оперативные резервы германского верховного командования были сохранены и еще могли при правильной стратегии оказать серьезное влияние на ход боевых действий.

После меня генерал Бальк не долго оставался в группе армий «Г». Вскоре фюрер подписал приказ, по которому 19-я армия поступала под непосредственный контроль Генриха Гиммлера. За этим последовали многочисленные отвратительные интриги, приведшие в середине декабря к отстранению генерала Балька от командования, и лишь благодаря вмешательству Гудериана Бальку удалось получить назначение в Венгрию командующим 6-й армией. Очевидно, Гитлер обвинял в неудачном исходе боев в Лотарингии командующих войсками и выражал свое недовольство тем, что отстранял их от должностей. Но я думаю, что это осуждение Гитлера нисколько не отразится на воинской славе Балька.

Глава XXII ПОСЛЕДНИЕ СРАЖЕНИЯ НАСТУПЛЕНИЕ В АРДЕННАХ

Я не собираюсь подробно рассказывать о том, что произошло сразу же после смещения меня с должности начальника штаба группы армий «Г». Меня не только отстранили от должности, но и исключили из офицерского корпуса генерального штаба – случай, типичный для того мрачного периода беззаконий и произвола, который наступил в конце 1944 года.

Рождество я провел в Вартегау, где в то время жила моя семья. Конечно, нам было не до веселья: обстановка на Восточном фронте внушала мне серьезное беспокойство, так как было ясно, что русские сосредоточивают огромные силы и собираются нанести сокрушительный удар. Я не мог примириться с мыслью, что моя семья останется в Восточной Германии, и поэтому использовал свой вынужденный отпуск для того, чтобы перевезти семью к своим друзьям севернее Берлина. Как говорится, нет худа без добра. Я успел устроить семью как раз вовремя, потому что через три недели началось наступление русских на Висле и они вторглись в Силезию.

Хотя генерал Гудериан не смог добиться моего официального восстановления в правах офицера генерального штаба, ему в конце концов разрешили дать мне новое назначение, и в один из рождественских дней я получил приказ отправиться в 9-ю танковую дивизию в Арденны. Мне надлежало немедленно явиться в штаб группы армий «Б», размещавшийся где-то западнее Кельна. Я прибыл туда 28 декабря и представился генералу Кребсу, начальнику штаба фельдмаршала Моделя{284}. Меня волновала мысль, что после долгих лет работы в штабах я наконец буду непосредственно командовать войсками. Однако мой энтузиазм спал, когда Кребс объяснил мне, что происходило в это время в Арденнах.

Уже несколько месяцев тому назад я знал о готовящейся операции. Фактически все наши действия в Эльзас-Лотарингии были направлены на то, чтобы выиграть время для подготовки к Арденнскому наступлению. Кроме генерала Балька и меня, никто в группе армий «Г» не знал об этом замысле. По приказу Гитлера каждый посвященный в подготовку наступления офицер обязан был подписать документ, в котором говорилось, что в случае малейшего нарушения секретности он будет подвергнут тяжелейшим наказаниям. Однако эти драконовские меры себя оправдали, и когда 16 декабря войска перешли в наступление, была достигнута полная внезапность. Немецкие войска добились такой же внезапности, какая была достигнута в том же самом районе в мае 1940 года{285}, и в обычных условиях при примерно равном соотношении сил мы добились бы очень крупной победы. С точки зрения тактики прорыв в Арденнах явился последним большим успехом германского генерального штаба. Это был удар в духе лучших традиций Гнейзенау, Мольтке и Шлиффена. В то же время в стратегическом отношении это наступление представляло собой опасную авантюру и в конечном итоге оказалось очень серьезной ошибкой. Когда после войны я находился в лагере для военнопленных, генерал Вестфаль рассказал мне, что и Рундштедт и Модель были категорически против грандиозного плана Гитлера форсировать Маас и совершить победный марш на Антверпен. Они предупреждали Гитлера, что имеющихся в наличии сил совершенно недостаточно для подобной операции, и предложили план, получивший название «Kleine Losung»{286}, целью которого было уничтожение американского выступа у Ахена. Такого рода наступление привело бы к окружению пятнадцати дивизий противника и к высвобождению крупных резервов для переброски на Восток. Подобное решение вопроса Гитлер назвал «малодушным». Следует признать, что как бы резко мы ни осуждали Гитлера как стратега, его сила воли и решимость соответствовали грандиозности его замыслов{287}.